Filin

Ярослав Иванишин поделился ещё одной версией, которая могла бы объяснить привязку даты 1484 к замку:

Когда несколько лет назад делал страничку Свиржского замка на сайте, то в украинских источниках часто натыкался на формулировку, мол, первоначально Свиржем владел род Романовских, а потом после них им владел род Свиржских, и вот, мол, одни считают, что замок существовал ещё при Романовских, другие уверены, что он появился уже при Свиржских. Для примера процитирую текст справки В. Пшика из книги Укріплені міста, замки, оборонні двори, та інкастельовані сакральні споруди Львівщини XIII-XVIII ст. (2008): В общем, подобные формулировки, в которых один род противопоставляется другому, создают впечатление, что это два совершенно разных рода, а это уже влияет на раннюю историю замка, ведь если укрепление построили Свиржские, то это могло произойти не раньше, чем замок перешёл к представителю этого рода, а если замок построили Романовские, то это произошло ещё до того, как этой местностью завладели Свиржские. О том, что с этой историей что-то не так, я понял только совсем недавно. Сейчас уже средненький уровень знания польского дал мне возможность присмотреться к ряду источников, с которыми раньше я по ряду причин не смог поработать, и они мне открыли совсем другую и куда более интересную картину. Открыл 8-й том издания Herbarz polski Kaspra Niesieckiego (1841) на стр. 136, где есть справка по роду Романовских, и увидел, что один из представителей этого рода звался Марцин де Свирж: Далее открыл то же издание на стр. 584, чтобы почитать справку о Свиржских, и сходу наткнулся на новые интересные детали - оказалось, что к Свиржским применялась формулировка "из Романова", а также видим упоминание некого Глеба из Романова Свиржского: Кстати, странички Романовских и Свиржских на Википедии также содержат эти детали. Т.е. вырисовалась картина, что это не два отдельных самодостаточных рода, а нечто, имеющее один корень. Окончательно сомнения развеяла монография Анджея Жаки Świrz. Monografia historyczna kresowego miasteczka (2011), где уже довольно подробно рассказано, что на самом деле Свиржские - это те же Романовские, просто та их ветвь, которая осела в Свирже и решила там основать новый центр, и уже от этого центра взять себе название Свиржских. Но по сути не было никакой явно выраженной передачи Свиржа от одного рода к другому (как было позже, когда, к примеру, от Свиржских он перешёл к Цетнерам). А. Жаки не редко в тексте использует формулировку Свиржский-Романовский, что ещё больше подчёркивает связь этих двух ветвей. Так, на стр. 38 узнаём, что Свирж в 1420-х - 1450-х был селом, которое было частью волости с центром в Романове, расположенном в 8 км к северо-западу: Этот Романов и дал название роду Романовских. Там же узнаём, что Романовские пользовались гербом Шалава, и, как помним из текста "Herbarz polski ..." у Свиржских также был герб Шалава. На стр. 71 описано, как от семейного древа Романовских потянулась ветвь Свиржских: В переводе: Т.е. видим, как буквально в течение двух-трёх поколений у представителей рода Романовских вначале появилась приписка "из Свиржа", а потом и "Свиржские". На стр. 74-75 сообщается, что в 1454 г. между Романовскими происходит раздел имения, в ходе которого от первоначального большого владения отделилась малая часть, в которую входил и Свирж. Её владельцем стал Марцин, сын Петра из Романова. Он-то и решил сделать Свирж центром своих владений, основал здесь свою резиденцию и дав начало новому роду - сыновья Марцина уже начнут подписываться как "де Свирж" или "Свиржские". И вот тут подходим к тому, как факт родства Романовских и Свиржских может влиять на историю замка. Так вот если представлять, что это два разных рода, то приходится считать, что замок, впервые упомянутый в 1492 г. (т.е. уже при Свиржских) могли построить только Свиржские, а не Романовские, но когда понимаешь, что в 15 в. явного разделения ещё не было, что были скорее Свиржские-Романовские, чем просто Свиржские, то становится понятно, что замок, начатый Романовским и законченный Свиржским и тем и другим мог восприниматься как гнездо более-менее одного семейства. На стр. 74 А. Жаки пишет, что необходимость строительства в Свирже резиденции должна была возникнуть вскоре после того, как сюда в 1454 г. перенесли центр недавно созданной волости, т.е. какой-то замочек мог начать строить Марцин Романовский уже в конце 1450-х гг., а в документах это укрепление засветилось только 30+ лет спустя, в 1492 г., уже когда в им владели Свиржские. Так что первый замок мог быть не замком Романовских или замком Свиржских, а замком Свиржских-Романовских.

Забавно, но в 2011 г., когда я задавался вопросом о том, откуда в истории замка взялась дата "1484 г.", в Польше вышла монография Анджея Жаки Świrz. Monografia historyczna kresowego miasteczka, где автор затронул и тему с этой датировкой. Там на стр. 75 читаем: В переводе: Отсюда узнаём, что автор книги, который в своих исследования опирался на большое количество источников, не удалось найти упоминаний замка ранее 1492 г., и, собственно, именно 1492 г. датируется первое известное письменное упоминание этого укрепления. Далее перемещаемся на стр. 126, где нас интересует текст примечания №148: В переводе: Отсюда узнаём, что, вероятно, миф о 1484 г. появился благодаря справке из популярного путеводителя Przewodnik po województwie tarnopolskiem (1936), где на стр. 165 действительно сообщается, что "замок был построен в 1484 году": Интересно, что в версии этого же путеводителя, выпущенной в 1928 г., этой даты ещё не было, там использовалась более размытая формулировка о постройке замка в 15 в.: Что касается того, откуда в истории замка могла появится версия о его постройке в 1484 г., то А. Жаки выдвинул предположение, что автор мифа просто перепутал данные по двум объектам - известно, что в 1484 г. в Свирже появилась католическая парафия и первый костёл, построенный неподалёку от места, где нынче можно увидеть замок. Вот так дата, сообщающая о появлении одного объекта, могла в результате ошибки прописаться в истории совсем другого объекта.

Александр Чоловский в своих работах кратко упомянул об обстоятельствах создания этого инвентаря: В переводе: Также в работе 1892 г. А. Чоловский, процитировав инвентарь 1685 г., далее приводит также цитату, в которой описан замковый арсенал. Из текста создаётся впечатление, что описание арсенала взято всё из того же инвентаря 1685 г., однако полной уверенности в этом нет. И всё же текст стоит привести: Перевод: Источники: Czołowski A. Dawne zamki i twerdze na Rusi Halickiej // Teka konserwatorska. Lwów, 1892. S. 101. Czołowski A, Janusz B. Przeszłość i zabytki województwa tarnopolskiego. Tarnopol, 1926. S. 99

После чуть более детального знакомства с источниками к этой теме ещё вернусь, а пока могу лишь добавить, что с инвентарями 1772 и 1778 гг. более-менее синхронизируется карта Фридриха фон Мига (1779-1782), где также можно увидеть надвратную башню с примыкающей к ней стенами: Mapire.eu

Давайте попробуем сделать перевод. Хотя в случае с инвентарями перевод - это пол дела, ведь потом ещё нужно понять, о чём идёт речь. Что смог - перевёл, если в переводе сомневался, то ставил после слова или словосочетания вопросик (?), если что-то вообще не смог перевести - оставлял слово/словосочетание латиницей. Ниже вариант перевода с кое-какими мыслями и комментариями. Для обогащения темы решил параллельно провести сравнение инвентаря с планом 17 в., убрав с него бастионы, чтобы лучше проявилась первоначальная структура укреплений замка: Источник Итак, поехали: Перевод: "На пути/Идя от города к замку есть мост через ров к браме с севера из дубовой связки (?) с поручнями без подъёмного моста (?), однако на новый мост есть готовый материал, который в ближайшее время строиться будет". Словосочетание "na wiązaniu dębowym", судя из контекста, означает какую-то связанную из дубовых брёвен/досок конструкцию, только вот непонятно, был ли это какой-то чёткий термин, описывающий конструкцию определённого типа или же это было что-то разговорное и общее, не привязанное к конструктивным особенностям? Термин "zwod" мне уже попадался, но я так чётко и не понял, к чему он относился - ко всей конструкции подъёмного моста или к какой-то детали, например, только деревянному полотну или только к механизму подъёма. Перевод: "К замку, переехав через мост, есть каменная брама, над которой башня высоко вымурована, мелким гонтом (?) накрыта, в ней один этаж досками выстлан, к которому по лестнице лазят, ворота при браме двухстворчатые дубовые на кунах и бегунах деревянных, железный запор (?) для закрывания при засове". Отмечено, что башня высокая, и мы также знаем, что у уцелевшей башни замка есть 4 яруса, а тут вроде бы у высокой надвратной башни только два яруса, что несколько странно. Как вариант - может ярусов у неё было и больше, но только перекрытий между ними на момент инспекции не было? "wrota ... na kunach i biegunach drewnianych" упомянутые здесь "куны" и "бегуны" - это, судя из контекста, какая-то вспомогательная фурнитура. Вот здесь "куны" трактуется как дверные петли. "Бегуны" у дверей могли быть такого типа, т.е. нечто вроде задвижки, но может в случае с инвентарём и с учётом упоминания не одного "бегуна", а "бегунов", речь идёт о каких-то штырях, на которых эти ворота вращались? "Wrzeciądz", если правильно понял, это какая-то металлическая конструкция, при помощи которой можно было запереть створки ворот. Хотя может эта конструкция фиксировала даже не сами створки, а засов? Перевод: "Замковые стены, которые тянутся от ворота по левой руке, которые когда-то (?) были без обламков при бойницах, сейчас обвалены и сожжены, между теми стенами башня, не имеющая ни одного этажа гонтом хорошим накрыта и там на углу к югу башня с бОльшей (?) кровлей". "... które ... bez obłamków przy strzelnicach były, teraz poobalane i spalone". Я так понимаю, здесь речь идёт о деревянных конструкциях на стенах, которые на момент составления инвентаря были разрушены. Но тут могут быть нюансы. Так, к примеру, мне не совсем понятно значение выражения "bez obłamków" - о чём здесь речь? Знаю, что есть фортификационный термин "облам", означающий выступающую наружу верхнюю секцию деревянной стены, дающую возможность простреливать ближние подступы к укреплению, но имеет ли этот "облам" отношение к тем "obłamkam", которые упоминает инвентарь или там речь совсем о другом? Может тут с точностью до наоборот речь идёт о галереях, выступающих не наружу, а вовнутрь, т.е. те, которые могли держаться на деревянных кронштейнах? "między temi murami baszta" - тут, как я понимаю, одним махом описана вся восточная стена, а также упомянута некая башня, которая эту стену делила на две части. И вот вопрос - что это за башня? Пару лет назад я бы сказал, что это та единственная башня замка, которая дожила до наших дней, но потом на глаза попался план 17 в. (?), и там видим, что между воротами и угловой юго-восточной башней могла быть не одна, а две башни - округлая (уцелевшая до наших дней, отметил её под №2) и пятиугольная (№1). И вот тут возникает небольшое пространство вариантов - либо план врёт, рассказывая нам о двух башнях, когда на самом деле была одна, либо план не врёт, но тогда получается, что автор инвентаря одну из башен пропустил? А если даже и пропустил, то какую из них он при этом описал? "baszta żadnego w sobie piętra niemająca" - здесь, как мне кажется, речь идёт о том, что у башни не было перекрытий, и именно потому она могла "в себе не иметь ни одного этажа". И это, кстати, возвращает нас к вопросу о количеству ярусов в надвратной башне, где при такой трактовке авторского текста количество функционирующих этажей могло не синхронизироваться с количеством имеющихся ярусов в случае, если не все перекрытия были восстановлены. "baszta ... gątami dobremi pobita" - судя по тому, что объект в недавнем прошлом был полностью сожжён, восстановление этой башни начали с того, что сделали над ней кровлю. Прям тот же сценарий, как и в наши дни - в первую очередь обеспечить объект кровлей, а потом уже заниматься внутренностями. "... tam na rogu ku poludniowi baszta". Судя из упоминания "угла" (вероятно, периметра замковых стен), речь идёт о не дожившей до наших дней юго-восточной угловой башне. "... baszta z większym dachem". Тут не уверен в переводе слово "większy" - это слово в большинстве случаев означает бОльший размер/габарит, но иногда также может использоваться в значении степени, и под таким углом речь уже может идти о степени упадка, т.е. фразу можно перевести как "башня с худшей/более плохой кровлей". Перевод: "Все верхние строения и нижние покои и жилища, которые были с юга, сожжены, разрушены, [так] что только одни стены стоят". Все эти "budynki", "pokoje" и "mieszkania" могут быть названиями внутренних помещений одного корпуса. "dolne pokoje" - интересно упоминание "нижних покоев", т.е., упоминание того (если всё правильно понял), что покои были на нижнем ярусе, тогда как в дальнейшем более поздние инвентари будут свидетельствовать о перемещении покоев на второй этаж дворцовых корпусов. "... które były od poludnia ..." - если правильно понял, это указание на то, что на тот момент был только один корпус главного/жилого здания, который занимал южную часть замка. "spalone, zrujnowane, że tylko same mury stoją" - судя по тому, что некоторые башни и кухня на момент составления инвентаря были покрыты новым гонтом, восстановление перекрытий и кровли основного здания было не первоочередной задачей. Перевод: "Дом над кухней по правую руку гонтом накрыт, рядом с тем же домом башня гонтом накрыта, там башня квадратная гонтом наново накрыта - от той башни аж к внешней [башне?] стены нет (?) там частоколами заставлен circiter на току, на углу башенка дубовая с ганком и дверями, одной вверху, другой внизу, и там от той башенки с севера аж до ворот также частоколом обставлен circiter на току". "Budynek nad kuchnią po prawej ręce ..." - здесь автор инвентаря описывает кухню, которая располагалась "по правую руку", т.е. уже где-то у западной стены, в юго-западной части замкового двора? ", во флигеле, так сказать. "Budynek nad kuchnią ..." - речь о двухэтажной постройке, в нижнем ярусе которой находилась кухня? Или речь совсем о другом, к примеру, о том, что кухня находилась внутри строения, которое было одноэтажным? "... wedle tegoż budynku baszta gątami pobita ..." - упоминание юго-западной угловой башни? "... tam baszta kwadratowa gątami nowo pobita..." - это уже упоминание другой башни, наново перекрытой гонтом. И опять же возникает тот же вопрос, что и с восточной стеной, а именно - о какой именно башне идёт речь? Упомянута "квадратная башня" и на плане видим подходящий выступ (№4). Если это оно, то получается, что автор инвентаря не упомянул башню №5 и какую-то башенку (?) №3? "... od tej baszty aż do narożnej muru niemasz ..." - здесь речь о том, что от упомянутой квадратной башни и до наружной башни/ворот (?) нет каменной стены? "od tej baszty aż do narożnej muru ... palisadami zastawiono circiter na toku, na rogu baszteczka dębowa ... i tam od tej baszteczki od pólnocy aż do bramy także palisadami obstawiono circiter na toku" - как по мне это одна из самых интересных частей инвентаря, поскольку она объясняет то, что выглядит очень странно на плане, а именно внешний вид северо-западной секции укреплений. Также эта часть инвентаря интересна тем, что она, как по мне, хорошо синхронизируется с планом, тем самым подтверждая его точность как минимум на одном из участков обороны. В целом, при взгляде на план напрашивается вывод, что изначально замок был более симметричным - тогда от ворот к западной пятиугольной башне (?) тянулась стена, которая в какой-то момент была разрушена (?): Кстати, судя по всему, позднее её восстановили, поскольку на карте Фридриха фон Мига (1779-1783) эта секция стены чётко показана. Так вот, возникшую брешь на первом этапе восстановления замка не очень симметрично закрыли частоколом, при этом немного расширив территорию укрепления. Частокол не повторял линию утраченной стены, а выдавался наружу углом, для укрепления которого построили небольшую деревянную 2-ярусную (?) башенку. Об этом сообщает инвентарь и очень похожую картину видим на плане: "circiter na toku" - как это правильно перевести, я точно не знаю. Есть латинское слово circiter в значении "около", "приблизительно" или "вокруг", есть слово ток, т.е. место, где складывали скирды и обмолачивали зерно. Идёт ли речь об этом токе? Может фраза "circiter na toku" означала, что частоколом огородили место, где разместили ток? По переводу пока вроде все, осталось добавить ещё парочку общих мыслей: Хорошо заметно, что замок незадолго до приезда автора инвентаря был основательно разрушен и сожжён. Часто инвентари в таких случаях составляли, чтобы составить смету, дабы стало понятно, сколько денег нужно выделить на восстановление объекта, но в данном случае видно, что на момент приезда инспектора работы по восстановлению уже начались - брешь в каменной стене была закрыта частоколом, над некоторыми башнями и постройками соорудили новые кровли, подготовили материал для восстановления подъёмного моста. Инвентарь не упоминает бастионных земляных укреплений, хотя отмечает наличие таких более мелких деталей как частокол, маленькую деревянную башенку или наличие рва со стороны города. Самая большая проблема инвентаря, если рассматривать его в связке с планом, заключается в упоминании меньшего количества башен, чем можно увидеть на плане. При этом небольшой размер и форма пятиугольных укреплений намекает на то, что этими укреплениями замок мог обзавестись ещё во второй половине 16 века или в крайнем случае в первой трети 17 века, т.е. на момент составления инвентаря, как мне кажется, их не могло не быть, и потому странно, что эти постройки не упомянуты, а если две из упомянутых в инвентаре башен являются этими пятиугольными башне-бастиончиками, то почему не упомянуты другие башни?

Попалась на глаза книжечка Sprawa panoramy plastycznej dawnego Lwowa: kilka uwag i zastrzeżeń (1937), в которой её автор Александр Чоловский, известный исследователь фортификации, делится своими мыслями по поводу проекта панорамы Я. Витвицкого.

Англоязычная статья Александра Харлана о укреплениях районе Браги, построенных в ходе военных действий 1769 г. Revisited the localization of fortifications of the 18th century on the surroundings of village of Braha in Khmelnytsky region

О подборке: Чтобы понять, какая путаница царит вокруг пунтоне в Украине, решил составить перечень объектов, продемонстрировав их внешний вид и приведя сведения о датировках. Внешний вид даёт понимание того, что у нас к пунтоне причисляют как объекты, больше похожие на башни, так и те, которые уже обладают явно выраженными признаками бастионов. Внушительный разнос датировок также показывает наличие проблемы, ведь если одни исследователи датируют укрепление 2-й половиной 15 в., а другие - серединой 16 или даже 1-й половиной 17 в., то кто-то из них явно делает неправильный вывод касательно положения объекта на шкале эволюции фортификации Украины. Хмельницкая область: Каменец-Подольский. К 1542-1544 гг. по проекту архитектора Иова Претфуса Старый замок был усилен двумя пятиугольными постройками, которые в наши дни временами классифицируют как пунтоне [1, с. 326-334]. Новая Восточная пятиугольная башня дошла до наших дней (на иллюстрациях она под №32), а вот Новая Западная была уничтожена турками во время осады 1672 г., и вместо неё позднее была возведена округлая башня. Источники: 1. Планировка Старого замка в период 1544-1670 гг. Реконструкция О. Пламеницкой "Castrum Camenecensis. Фортеця Кам’янець", с. 328-329; 2. Собственное фото. Меджибож. Пятиугольная башня, возвышающаяся у ворот, в 1980-х гг. была датирована 15 - началом 16 вв. [2, Т. 4, с. 221]. Эту датировку поддерживали исследователи в середине 1990-х гг. p. [3, с. 43-44; 4, с. 136]. Касательно оснований для оснований для датировки В. Цяук сообщил следующее: "Документи не містять відомостей про спорудження башти, але за характором мурування, аналізом розчинів, типом стрільниць та особливостями архітектури башту можна віднести до XV - початку XVI ст.". Эту же датировку косвенно поддержали О. Пламеницкая [1, с. 331] и К. Липа [5, с. 16], причём в последнем источнике датировка башни указана как "2 пол. XV ст.". С середины 1990-х гг., насколько мне известно, эта датировка в публикациях не оспаривалась и не пересматривалась, за исключением мнения Я. Богдановского, который отнёс появление башни к середине 16 в. [104, с. 109]. Источник: фото Максима Ритуса Жванец. Евфимий Сецинский строительство замка относил к 1-ой четверти 17 в. [6, с. 58] В середине 1980-х появление пятиугольного замка датировали 16 в. [2, Т. 4, с. 210]. В 1997 Е. Пламеницкая опубликовала статью [7], в которой описана авторская версия эволюции замковых укреплений, согласно которой регулярный пятиугольный в плане замок с несколькими башнями-пунтоне сформировался не позднее 3-й четверти 15 в., а в ходе модернизаций конца 16 - 1-ой четверти 17 вв. стены и башни замка как бы нарастили с внешней стороны, в результате чего сформировалось новое укрепление, но при этом оно в основных чертах повторяло контур старых укреплений, возведённых в 15 в. Эта периодизация строительных этапов, насколько мне известно, за последние 20 лет не пересматривалась (к примеру, в более-менее свежей публикации [8, с. 7-9] описание строительных этапов замка в основном базируется на статье Е. Пламеницкой). Источники: 1. Путівник "Хотин, Жванець, Окопи, Кривче", Кам’янець-Подільський, 2006; 2. Фото Максима Ритуса. Рыхта. 130 лет назад в "Географическом словаре ..." [9, Т. 10, с. 75] было упомянуто, что во время какой-то реставрации какого-то жилого дома, была найдена некая плита с датой "1507". Этой краткой информации ряду авторов показалось достаточно, чтобы датировать строительство каменного замка началом 16 века [2, Т. 4, с. 213; 8, с. 39; 10, с. 129-133; 12, с. 196]. Е Сецинский, знавший о таблице, постройку каменного замка относил к концу 16 века [6, с. 68; 11, с. 456]. Источники: 1. "Памятники градостроительства ...", Т. 4, с. 213; 2. Фото Максима Ритуса. Зиньков. Е. Сецинский датировал постройку замка серединой 15 в., но не уточнял, модернизировался ли он в дальнейшем [6, с. 53-57]. "Памятники градостроительства ..." сообщали [2, Т.4, с. 196], что замок был построен в 1430-х гг., а во 2-ой половине 16 в. старое укрепление было модернизировано, в ходе чего появился треугольник стен, который можете увидеть на иллюстрациях ниже. Встречается информация [8, с. 81], что перестроить замок могли при Яне Кшиштофе Тарновском, т.е. где-то между 1555 и 1567 гг. Тадеуш Поляк предполагал [12, с. 209], что к модернизации приступили во 2-ой половине 16 века, после того, как Зиньков перешёл к Сенявским, т.е. после 1594 г. Богдан Геркен пошёл ещё чуть дальше, предположив, что "бастионные очертания" башен могли быть и вовсе свидетельством их появления в начале 17 в. [13, с. 306-307]. Источники: 1. Polona.pl; 2. Zamki na planie trójkąta z XVI w., s. 306. Сатанов. Е. Сецинский, повторяя слова Виктора Гульдмана [14, с. 166-172], предполагал, что первый замок мог быть построен в 15 в., ничего не сообщает о его перестройках в 16-17 вв. [6, с. 42-52], и при этом считал, что каменный стены и башни (правда. непонятно, идёт ли речь об укреплениях города или замка) были построены аж в 1722 г. [11, с. 896]. Е. Пламеницкая в "Памятниках градостроительства..." высказала другую версию - по её мнению модернизация, в ходе которой сформировался пятиугольник замкового двора с пятиугольными башнями, пришлась на конец 16 века, т.е., вероятно, имела отношение к Сенявским, к которым перешёл Сатанов после 1594 г. К. Липа также считала, что пятиугольник относится к 16 в. [15]. Этой версии придерживался и Т. Поляк [12, с. 197]. Из некоторых довольно обширных статей так толком и нельзя понять, в какой период появилась нужная линия укреплений замка [16]. Источники: 1. Фото Максима Ритуса; 2. "Оборонні замки Західного Поділля XIV-XVII ст.", 1928, с. 47. Сутковцы. В 19 в. постройку регулярного замка с пятиугольными башнями датировали 1623 г., о чём, к примеру, свидетельствует подпись на гравюре Наполеона Орды [17]. Е. Сецинский знал об этой версии, но строительство замка был склонен относить к 15 в. [6, с. 80]. Г. Логвин датровал замок 15 в. [39], Ю. Нельговский - 16 в. [56, с. 125]. О. Пламеницкая, детально исследовавшая замок в начале 1980-х, пришла к выводу, опубликованному в 1986 г. [2, Т. 4, с. 233], что регулярный замок начали строить во второй половине 15 в. и закончили в третьей четверти 15 в. В 1992 г. была опубликована статья О. Пламеницкой, в которой начало строительства было сдвинуто ко второй четверти 15 в., окончание работ всё также датировалось третьей четвертью 15 в., а работы 1623 г. автором были классифицированы как "крупный ремонт" [18, с. 155]. З. Федункив датировал постройку регулярного замка 1623 г. [19, с. 334, 337-338]. Источники: 1. Проект реставрации замка авторства О. Пламеницкой, 1980 г.; 2. Фото Максима Ритуса. Пилява. В. Гульдман [14, с. 164], а вслед за ним и Е. Сецинский [6, с. 85] считали, что замок был построен в 1640-х гг. Л. Виногродская, проводившая раскопки замчища в начале 1990-х, поддержала версию о строительстве каменного замка вскоре после 1640 г. [20, с. 110; 21, с. 105]. К этой же версии склонились и другие исследователей [5, с. 16; 8, с. 130; 56, с. 126]. И может показаться, что хоть в этом случае нет никаких противоречий во взглядах разных исследователей, но спорные моменты всё же имеются. Так, известно, что Эрих Лясота, проезжавший рядом с Пилявой в 1594 г., видел там "замок пана Пилявецкого", т.е. какой-то замок (каменный или дерево-земляной - мы не знаем) существовал в конце 16 в. В 2008 г. Елена Жукова выступила с обоснованием версии, согласно которой замок был построен во второй половине 16 в. [23]. Источники: 1. Фото Михала Грейма, 1900-1902 гг.; 2. "Оборонні замки Західного Поділля XIV-XVII ст.", 1928, с. 87. Винницкая область: Иванов. По версии Р. Афтанази Янов (как некогда назывался Иванов) ещё с 15 века принадлежал представителям рода Мышков-Холоневских, и всё в том же 15 в. ими был построен замок [105, с. 135]. Однако согласно многочисленным документам известно, что во 2-й половине 16 в. Янов принадлежал роду Стрижевских, и один из его представителей, Гневош Стрижевский, выхлопотал для городка Магдебургское право в 1578 г., а затем где-то между 1578 и 1596 гг. построил здесь замок [9, Т.15, Ч.1, с. 637 ;106]. Архитектор Е. Тыманович, обследовавший замок, датировал его концом 16 - началом 17 вв. [107, с. 109]. Отдельные авторы датировали укрепления 17 в. [108, с. 51; 109, с. 58]. Источники: 1. План замка. Обмер Е. Тымановича и К. Козловского. Из статьи "Дворцово-замковый комплекс в с. Иванив Винницкой области (конец XVI - последней четверти XVIII вв.)"; 2. Фото Максима Ритуса. Тернопольская область: Бережаны. А. Чоловский сообщал, что ренессансный замок был построен в 1534-1554 гг. [24, с. 69; 25, с. 60]. В 1910 г. появилась версия, согласно которой даже к 1569 г. половина замка ещё была деревянной, а половина - каменной [26, с. 27]. Это версия приобрела большую популярность, и послужила основанием для датирования части укреплений замка (в том числе и пятиугольной башни) куда более поздним периодом - первой половиной 17 в. [2, Т. 4, с. 38]. Эту версию поддержали ряд других исследователей [29, с. 206; 27, с. 5; 28, с. 11; 30, с. 78-79; 57, с. 71]. Однако c критикой версии о существовании каменно-деревянного замка во второй половине 16 в. выступила О. Пламеницкая [31, с. 266-267]. По мнению Б. Тихого секция укреплений с пунтоне построена в конце 1550-х гг. [32, с. 228-229]. Л. Панченко на основа анализа стилистики деталей замкового декора датировала строительство пунтоне периодом 1540-1554 гг. [33, с. 86, 89]. Источники: Фото Максима Ритуса, №1, №2 Язловец. В 1960 г. Богдан Геркен в своей монографии, посвящённой Язловецкому замку, датировал появление главной башни замка (обладающей чертами пунтонев в том значении, в котором его понимают в Италии) 1550-1560 гг. [34, с.108]. Он также предположил, что замок в указанный период могли модернизировать по проекту одного из итальянских архитекторов, проживавших во Львове, вероятно, Габриэля Квадро [34, с.118-119]. Выводы, сделанные автором, поддержали многие исследователи [2, Т. 4, с. 59; 12, с. 176; 27, с. 122; 28, с. 30; 35, с. 124; 36, с. 34; 57, с. 79], большинство которых в основном на работу Б. Гергена и опираются. Источники: 1. Фото Максима Ритуса; 2. "Zamek Jazłowiecki", 1960, s. 112. Старый Алексинец. Б. Геркен в конце 1930-х гг. строительство основной линии замковых укреплений датировал второй половиной 16 в. [13, с. 305], позднее, к 1960 г., он сдвинул датировку к концу 16 в. [34, s. 116]. Р. Афтанази строительство старых укреплений отнёс к концу 16 - началу 17 вв. [37, с. 324]. К датировке рубежом 16-17 вв. склонялась и И. Оконченко и О. Оконченко [38, с. 119], В. Мороз [27, c. 89]. Источники: 1. Zamki na planie trójkąta z XVI w., s. 307; 2 и 3. Kresy.pl Токи. А Чоловский в начале 1890-х считал, что каменный замок был построен в первой половине 17 в. [24, с. 119], к 1930 г. он сдвинул датировку к концу 16 в., а также сообщил, что укрепление построил князь Януш Збаражский [25, с. 111]. Эта версия в разных мелких модификациях была и остаётся наиболее популярной [13, 304; 12, с. 204], иногда с уточнением, что замок в Токах построен вскоре после разрушения Старого Збаража в 1589 г., т.е. где-то в 1590-х гг. [27, с. 108; 30, с. 142], иногда, что он построен то где-то между 1580-х - 1590-х [28, с. 58]. Г. Логвин в конце 1960-х гг. замок датировал концом 16 - началом 17 в. [39]. В наши дни исследователи из Тернопольщины приводят доводы в пользу версии о том, что каменный замок был построен не позже 1580-х гг. [смотрите публикацию Р. Пидставки] или даже вскоре после 1557 г., т.е. после получения разрешения на основание города [40, с. 40]. Источники: 1, 2. Фото Максима Ритуса; 3. Zamki na planie trójkąta z XVI w., s. 306. Заложцы. Где-то между 1511-1516 гг. Мартин Каменецкий построил раннюю версию замка, который, по сообщению С. Баронча, был защищён "оборонными валами" [41, с. 3]. Этого оказалось достаточно, чтобы целый ряд исследователей посчитали, что и каменный замок с пятиугольными башнями был построен именно в этот период [42, с. 76; 27, с. 31; 28, с. 48]. Согласно другой версии появление замка связывают с деятельностью Константина Вишневецкого, и датируют это событие то второй половиной, то концом 16 в. [6, Т. 14, с. 355; 24, с. 122; 25, с. 120; 12, с. 207; 29, с. 121; 44, с. 98]. Константин, опекавший Заложцы до своей смерти в 1641 г., любил эту резиденцию, занимался её перестройкой и расширением, однако он к этим работам мог приступить не раньше раньше начала 17 в., поскольку на рубеже 16-17 вв. замок был в собственности рода Мнишеков [42, с. 77], о чём сообщаю не все справки, описывающие историю замка. И потому тут возникает дилемма - либо это замок конца 16 в., но тогда он не был построен К. Вишневецким, либо всё же им, но тогда уже не раньше начала 17 в. Также можно встречается мнение о том, что замок был построен в 1641 г. [19, с. 338], но эта дата, очевидно, просто является датой смерти К. Вишневецкого. Источники: 1. Polona.pl; 2. Zalfot.ucoz.ua. Кудринцы. В начале 1890-х гг. А. Чоловский предположил, что замок был построен в начале 17 в. одним из представителей рода Гербуртов [24, с. 88; 25, с.84]. Эту датировку поддержали и другие авторы [2, Т.4, с. 49; 12, с. 146]. Также можно встретить как более широкую датировку замка 17 в. [47, с. 25; 52, с. 137], так и очень узкую, в рамках которой окончание строительства укреплений датировано 1615 г. [48, Т.2, с. 263; 27, с. 54; 28, с. 17]. При этом в государственном реестре памятников замок датирован 16 в., Я. Богдановский его появление относил к концу 16 в. [104, с. 109] и О. Оконченко также допускала, что он мог быть построен во второй половине 16 в. [29, с. 134, 182]. Источники: 1. План замка А. Чоловского, из "Dawne zamki i twerdze na Rusi Halickiej" (1892), с. 88; 2. Polona.pl. Подзамочек. Благодаря тому, что над въездным порталом сохранилась плита с датой "1600" и упоминанием имени Яна Збожного Бучацкого (Творовского), финансировавшего строительство, исследователи в наши дни единодушно датируют появление замка рубежом 16-17 вв. [25, с. 98; 12, с. 193; 27, с. 70; 28, с. 27; 2, Т.4, с. 58; 29, с. 206; 45, с. 202; 46, с. 176; 47, с. 46; 48, Т. 3, с. 82; 49, с. 175; 104, c. 109]. Тут, правда, стоит отметить, что 1600 г. - это момент, когда строительные работы были завершены, а начались они в конце 16 в., вероятно, ближе к концу 1590-х гг., так что сам проект, по которому возводили памятник, следует датировать концом 16 в. Источники: 1. "Zamki na Kresach", s. 193; 2. Фото Максима Ритуса. Золотой Поток. В 1601 г. Стефан Потоцкий выхлопотал у короля Сигизмунда III магдебургское право для городка, и в том же году король повелел Стефану укрепить Поток. С этим моментом связывают начало строительства замка, и потому все исследователи сходятся во мнении, что он был построен/достроен в начале 17 в. [24, с. 102; 25, с. 101; 2, Т.4, с. 57; 12, с. 195; 27, с. 40; 28, с. 26; 50, с. 170; 51, с. 28; 45, с. 202; 29, с. 151; 57, с. 60; 57, с. 81; 104, c. 109]. В отдельных источниках можно встретить информацию, согласно которой строительство было завершено в 1608 г. [27, с. 40], в 1610 г. [46, с. 105] или в 1615 г. [19, с. 334, 338], но пока нет понимания, как появились эти привязки, противоречащие друг-другу. Источник: Фото Максима Ритуса. Чортков. А. Чоловский не имел точных сведений о моменте постройки каменного замка, но при этом считал, что он был возведён Станиславом Гольским в начале 17 в. [24, с. 77; 25, с. 73]. Эту же информацию встречаем у ряда польских исследователей [47, с. 50; 12, с. 172; 35, с. 103]. На известно, что Чортков в руках упомянутого владельца оказался в 1597 г., а умер Станислав в 1612 г., и эти две даты грубо очерчивают верхнюю и нижнюю границу периода, в течение которого мог быть возведён замок. В советский период замок вдруг был датирован 1610 г. [30; 2, Т.4, с. 89], после чего эта датировка приобрела большую популярность [52, с. 129; 27, с. 115; 46, с. 105, 175; 53, с. 275; 54, с. 288]. Редкие исследователи остались в стороне от привязки строительства к этой дате: кто-то продолжил использовать классическую датировку началом 17 в. [48, Т.3 с. 606, 610; 29, с. 121], Я. Богдановский сообщал, что замок был построен ок. 1600 г. [104, c. 109], а М. Ягодинская и Б. Строцень датировали строительство концом 16 - началом 17 вв. [28, с. 75]. Проблему привязки окончания строительства к 1610 г. отдельно рассмотрела в своей статье Т. Фёдоров [55], где пришла к выводу, что связь с этим годом скорей всего является результатом ошибки. Источники: 1. Фото Максима Ритуса; 2. Добрянський В. Особливості і специфіка будівництва та реконструкцій оборонних споруд Чортківськог замку в XVII ст. // Археологія і фортифікація середнього Подністров'я, Кам'янець-Подільський, 2012, с. 135. Збараж. В начале 1890-х гг. А. Чоловский предполагал, что замок начал строить Христофор Збаражский (умер в 1627 г.), а закончил его брат Юрий (умер в 1631 г.) [24, с. 126], позднее автор сузил датировку до периода 1626-1632 гг. [25, с. 128]. Эта датировка была принята большинством советских, польских и современных украинских исследователей [59, с. 127, 129; 2, Т.4, с. 66; 30; 12, с. 208-209; 28, с. 31; 57, с. 87; 48, Т.1, с. 633-634; 19, с. 335, 338; 46, с. 31; 104, c. 109]. Параллельно эту информацию пытаются увязать с проектом Збаражского замка, разработанным Винченцо Скамоцци, причём появление проекта разные источники датируют то 1598, то 1604, то 1612 гг. [58, с. 249-250]. При этом ещё в 19 в. ряд авторов указывали на то, что замок был построен ещё в 1580-х гг. [60, с. 48; 61, с. 40-42], и в этом случае его возведение можно связать с Янушем Збаражским. Версию о существовании каменного замка в конце 16 в. поддержали О. Оконченко [45, с. 201; 29, с. 151] и Р. Пидставка [60, с. 50; 61, с. 43]. Гипотезу о существовании более ранней версии замка с 3-ярусными башнями высказывал и Ю. Нельковский, но был склонен датировать этот этап 1620-ми гг. [56, с. 127]. Источники: 1. Так по версии Ю. Нельговского выглядел замок на первом строительном этапе (по версии автора - это 1620-е гг.), взято из статьи Нельговского Ю. и Годованюк Е. "Каменные замки Западной Украины конца XVI - первой половины XVII в.", с. 127; 2. Фото Максима Ритуса. Скалат. В 1842 г. "Herbarz polski ..." сообщал, что Кшиштоф Вихровский "вымуровал костёл и замок в Скалате" [62, с. 291]. Уже в следующем веке А. Чоловский уточнял, что К. Вихровский "заложил замок около 1630 г." [25, с. 105]. Эта версия была поддержана большинством польских и украинских исследователей [47, с. 73; 30; 2, Т.4, с. 81; 12, с. 199; 35, с. 203; 57, с. 76; 48, с. 273; 104, с. 109]. При этом известно, что Скалат на рубеже 16-17 вв. уже был в статусе городка, обладавшего магдебургским правом [48, Т.3, с. 272], И. Ступницкий сообщал, что замок построен в 16 в. [65, с. 87], а результаты исследований и раскопок укрепления в 2007-2008 гг. [63; 64; 28, с. 56-57] сформировали основу для гипотезы, согласно которой на 1630 г. пришлась одна из модернизаций замка, а не первый этапе его строительства. Источники: 1. Фото Максима Ритуса; 2. План з Концепції реставраці та пристосування замку від архітектурної майстерні Ю. Вербовецького. Ивано-Франковская область: Пнев. В начале 1890-х гг. А. Чоловский датировал постройку замка 2-ой половиной 16 в. и связал появление укреплений с деятельностью представителя рода Куропатв [24, с. 95]. С этой датировкой согласились все польские и украинские исследователи [66, с. 282; 12, с. 191; 35, с. 185; 2, Т.2, с. 244; 52, с. 115; 67; 29, с. 120, 135, 206]. Реже встречается вариация, в рамках которой постройку замка датируют концом 16 в. [30; 68, с. 214; 46, с. 39, 103]. Источники: 1. Реконструкция облика въездной башни. Михайлишин Р. Пнівський замок // Вісник Інституту "Укрзахідпроектреставрація", Ч. 5. Львів, 1996, с. 130; 2.План Пневского замка. Polak T. Zamki na Kresach. 1997, с. 192. Крылос. Согласно данным, которые привёл в своей монографии З. Федункив [69, с. 44-46], замок, четыре угла которого были усилены пятиугольными башнями, был построен Гедеоном Балабаном где-то в 1570-х - 1580-х гг. Источники: 1. Крылос в 17 в. Рисунок О. Мельничука. "Галицький релігійний центр: проблеми і факти" (2001), с. 44; 2. Современная бутафория, имитирующая укрепления замка. Фото Максима Ритуса. Львовская область: Львов. 1. Самое раннее пятиугольное укрепление города было построено в 1537-1540 гг. в третьей линии обороны [70, с. 117; 71, с. 41; 104, с. 109]. Строительство финансировала королева Бона Сфорца, в память о чём в плоскость одной из стен укрепления была вмурована плита с её гербом. Источники: 1. wroclaw.pl; 2. wroclaw.wyborcza.pl. 2. Пятиугольную башню-бастион на стыке стен Бернардинского монастыря построили в первой четверти 17 в., вероятно, где-то между 1602-1618 гг. [70, с. 110-111; 71, с. 48; 35 с. 155]. Источники: wroclaw.pl; 2. Графическая реконструкция И. Качора, из "Львів крізь віки" (2004), с. 110.. Жолква. Все попавшиеся мне на глаза источники [72, с. 11-12; 2, Т.3, с. 152; 35, с. 236-237; 73, с. 19; 45, с. 201; 74; 75, с. 202; 76, с. 159; 77, с. 10-11; 78, с. 71, 86; 52, с. 54; 79, с. 73-74; 104, с. 109] сходятся во мнении, что строительство замка было начато в 1594-1595 гг. и в общих чертах завершено к 1606-1610 гг. Строительство велось по заказу Станислава Жолкевского. Авторство проекта замка наиболее часто приписывают архитектору из Италии Павлу Счастливому. Источники: 1. Фото Максима Ритуса; 2. План замка. Из книги "Zamek w Żółkwi" (1933), с. 144. Старое Село. В конце 19 - первой половине 20 в. считали, что каменно-кирпичный замок был построен Владиславом Домеником Заславским-Острожским в два этапа: первый с 1642 по 1648, второй с 1649 по 1654 гг. [80, с. 13; 24, с. 113; 81, с. 40-41; 82, с. 142; 44, с. 102; 52, с. 21]. К середине 1980-х сформировалась версия, согласно которой первые каменные укрепления начал строить в 1584-1589 гг. Василий-Константин Острожский [2, Т.3, с. 186; 12, с. 199-200; 35, с. 208; 79, с. 138; 83, с. 140]. По версии П. Рычкова В.-К. Острожский, умерший в 1608 г., не успел закончить строительство, и работа продолжилась при его сыне Януше Острожском, который до своей смерти в 1620 г. успел построить стены и башни [83, с. 140]. Известно, что не позднее 1583 г. к каким-то работам в Старом Селе привлекали краковского архитектора Яна Михаловича [84, с 202], с деятельностью которого П. Рычков связывает проектирование отдельных башен замка, а где-то на рубеже 16-17 вв. в строительстве также участвовал архитектор итальянского происхождения Амбросий Благосклонный [85, с. 76], который, по версии П. Рычкова, внёс наибольший вклад в формирование внешнего декора укреплений. Я. Богдановский считал, что одно из пунтоне замка было построено ок. 1560 г. [104, с. 109]. Источники: 1. Фото Максима Ритуса; 2. План замка. Из "Zamki na Kresach" (1997), с. 200. Поморяны. Ещё Станислав Сарницкий в своей книге 1585 г. сообщал, что замок в Поморянах (точнее - его каменную версию) построил Ян Сенинский [86, с. 100], а отсюда можно предположить, что это произошло не позднее середины - третьей четверти 16 в. А. Чоловский в начале 1890-х считал, что замок был построен в первой половине 16 в. [24, с. 100], в 1926 г. он сдвинул датировку к середине 16 в. [25, с. 99], в итоговой монографии по истории Поморян уже сообщал, что не позднее 1570 г. строительством замка мог заниматься итальянский архитектор Марцин Квадро [88], имя которого с привязкой к Поморянам мелькнуло в одном из львовских судовых процессов [85, с. 34]. У других авторов чаще всего фигурирует разные вариации датировок в пределах 16 в.: первая половина 16 в. [52, с. 33], середина 16 в. [29, с. 131], вторая половина 16 в. [12, с. 194; 35, с. 188; 79, с. 93], конец 16 в. [39] или просто 16 в. [2, Т.3, с. 139]. Сильно с этим мнением был не согласен только Б. Заморский [87, с. 14-15], считавший, что каменный замок появился ещё до Сенинских, при прежних владельцах Свинках, т.е. не позднее 15 в. Источник: план замка последней четверти 17 в. (?). Из Materiały do dziejów miasta Pomorzany zebrane przez Aleksandra Czołowskiego. Свирж. Отдельно стоящая пятиугольная башня не имеет чёткой датировки. Точнее, у неё есть несколько противоречащих друг-другу датировок, но ни одна из них не выдерживает критики. Так, И. Могитыч считал, что башня построена в начале 14 в. [89, с. 6, 13]. Есть версия о её появлении в 15 в. [79, с. 128], некоторые источники даже прямо датируют башню 1484 г. [2, Т.3, с. 174], хотя для этого нет никаких прочных оснований. Не редко башня в работах исследователей фигурирует в качестве часовни без явно выраженной датировки [24, с. 114; 90, с. 584]. Есть также авторы, которые сомневаются в том, что это было укрепление [91, с. 149]. Частенько справки, описывающие замок, вообще отдельно не выделают башню, сосредотачиваясь исключительно на истории основного укрепления. Источник: фото Максима Ритуса. Ровенская область: Новомалин. В советский период наиболее популярной была версия, что сохранившиеся каменные укрепления замка были построены ещё при Свидригайло в конце 14 - начале 15 вв. [2, Т.3, с. 326; 52, с. 91]. При этом ещё в межвоенный период эта версия критиковалось, а постройку уцелевший укреплений датировали 16 в. [92, с. 231], или же сообщали о том, что старое укрепление было перестроено в 16 и 17 вв. [95, с. 5]. Т. Поляк руины укреплений относил к 16-17 вв. [12, с. 186]. Р. Афтанази сообщал, что некоторые части замка, согласно народным пересказам, имели отношения ещё ко временам Свидригайла, но при этом отмечал, что замок был капитально перестроен в середине 17 в. [93, с. 303]. Источники: 1. Фото Максима Ритуса; 2. План замка из "Zamki na Kresach" (1997), с. 186. Клевань. Практически все источники считают, что каменный замок с двумя пятиугольными башнями был построен в период с конца 15 и где-то до 1-ой четверти 16 в. Все эти источники можно условно разделить на две группы - одни считают, что укрепления замка были закончены ещё в последней трети 15 в. Михаилом Чарторыйским (умер где-то между 1478 и 1489 гг.) [39; 2, Т.3, с. 328; 97, с. 63], другие полагают, что укрепления достроил его сын Фёдор (умер в 1542 г., но строительством замка он перестал заниматься задолго до своей смерти) [94, с. 198; 92, с. 232]. Часть источников сливают в одно целое работы, проведённые отцом и сыном, датирую стройку в целом концом 15 - началом 16 вв. [9, Т.4, с. 139-140; 95, с. 8; 96, с. 497; 93, с. 159-160]. Куда менее известна и популярная версия, намекающая на связь появления части укреплений, в т.ч. и одной из пятиугольных башен, со строительной деятельностью Ивана Чарторыйского в 1555-1561 гг., который к этим работам мог привлекать львовского архитектора Яна Лиса [98, с. 110; 99, с. 218; 100, с. 15]. О. Оконченко относила появление пятиугольных башен ко второй половине 16 в. [29, с. 121]. Источники: 1. Фото Максима Ритуса; 2. План 1938 г. Из Zamek Czartoryskich w Klewaniu w świetle źródeł archiwalnych (2018), с. 64. Житомирская область: Новоград-Волынский. Известно, что строительство замка в 1507 г. начал Константин Иванович Острожский (умер в 1530 г.), но точно неизвестно, что именно было построено при его жизни [9, Т.7, с. 249; 101; 102]. Следующий строительный период связан с деятельностью Константина Константиновича Острожского, при котором укрепления перестраивались и модернизировались где-то между 1542 и 1595 гг. [101; 102]. Усилением укреплений также занималась Анна-Алоиза Острожская где-то между 1636 и 1648 гг. [101; 102]. Источник: Фото Максима Ритуса. Одесская область: Белгород-Днестровский. Вскоре после захвата турками Аккермана в 1484 г. внешняя линия укреплений была усилена рядом пятиугольных башен, строительство которых было завершено до начала 16 в., вероятно не позднее рубежа 1480-х - 1490-х гг. [103, с. 349, 351-352, 366, 368-369]. У этой линии укреплений есть отдельная тема на форуме. Источники: 1. Видео; 2. Akkerman-fort.org. Источники: Пламеницкая О. Castrum Camenecensis. Фортеця Кам’янець. Кам’янець-Подільський, 2012. Памятники градостроительства и архитектуры Украинской ССР. Киев, 1982-1986. Лопушинська Є. Меджибізька фортеця // Пам'ятки України: Історія та культура. 1996. №3-4, с 42-47. Цяук В. Комплекс фортеці у Меджибожі Хмельницької області // З історії української реставрації. Київ, 1996, с. 134-139. Липа К. Малі міста-фортеці Поділля XVI–XVII ст.: стилістичне пограниччя і розвиток фортифікацій Сіцінський. Є. Оборонні замки Західного Поділля XIV-XVII ст. Київ, 1928. Пламеницька Є. Малодосліджені фортифікації містечка Жванця на Поділлі // Пам'ятки України: Історія та культура. 1997, №3. Замки, фортеці, пізньосередньовічні міські укріплення Хмельницької області. Хмельницький, 2017. Słownik geograficzny Królestwa Polskiego i innych krajów słowiańskich, Warszawa, Tom I-XV, 1880-1902. Болтанюк П., Кондратюк Б. Замок у селі Рихта // Археологія & Фортифікація Середнього Подністров'я. 2013. Сецинский Е. Приходы и церкви Подольской епархии. 1901. Polak T. Zamki na Kresach, Warszawa. 1997. Guerquin B. Zamki na planie trójkąta z XVI w. // Biuletyn Historii Sztuki i Kultury. Warszawa, 1938, s. 303-310. Гульдман В. Памятники старины в Подолии. Каменец-Подольский, 1901. Липа К. Замок у Сатанові // Міжнародна конференція з проблем охорони фортефікаційних споруд в Україні. Кам'янець-Подільський, 1993. с. 17-18. Болтанюк П. А., Кондратюк Д. Історія замку Сатанова та його особливості побудови // Стародавній Меджибіж в історико-культурній спадщині України. Хмельницький, 2013, Ч. 2. с. 17-28. Орда Н. Гравюра с видом на Сутковцы, 1875 г. Пламеницкая О. Замок в Сутковцах // Архитектурное наследство, №39. Москва, 1992. с. 148–155. Федунків З. Еволюція бастіонних укріплень бастіонних регулярних замків Західної України // Сучасні проблеми архітектури іа містобудування, Випуск 43, Частина 1. 2016, с. 332-342. Виногродська Л. Результати археологічних досліджень в с. Пилява Старосинявського району // ХМ500, 1991, с. 109-110. Виногродська Л. Історико-археологічні дослідження поблизу с. Пилява Хмельницької обл.: до локалізації місця Пилявецької битви. // Археологія, 1997 р., № 1, с. 89-106. Щоденник Еріха Лясоти із Стеблева Журова О. До питання про визначення часу побудови Пилявецького замку // Пилявецька битва 1648 року в історії України: матеріали Всеукраїнської науково-практичної конференції "Пилявецька битва в історії України". Хмельницький, 2008. с. 95–102. Czołowski A. Dawne zamki i twerdze na Rusi Halickiej // Teka konserwatorska. Lwów, 1892, s. 65-132. Czołowski A, Janusz B. Przeszłość i zabytki województwa tarnopolskiego. Tarnopol, 1926. Maciszewski M. Brzeżany w czasach Rzeczypospolitej Polskiej. Brody, 1910. Мороз В. Замки і фортеці Тернопілля. Тернопіль, 2011. Ягодинська М., Строцень Б. Замки Тернопільщини. Харків, 2018. Оконченко О. Архітектура фортифікацій замків Західної України середини XVІ - кінця XVII століть (кандидатська диссертація). Львів, 2015. Державний реєстр національного культурного надбання. Пламеницька О. Деякі аспекти хронологи та типології Бережанського замку в контексті формування урбаністичної системи міста // Українська академія мистецтва. Випуск 18. Київ, 2011, с. 257-270. Тихий Б. З нових досліджень етапів розбудови Бережанського замку та його мистецького оформлення // Науковий вісник "Межибіж". Хмельницький, №1, 2016, с. 228-235. Панченко О. Стилістичні особливості архітектури Бережанського замку // Культурна спадщина. №1 (10), 2017, с. 81-90. Guerquin B. Zamek Jazłowiecki // Sekcija Architektury I Urbanistyki. Studia i materiały do Teorii i Historii Arhitektury i Urbanistyki, T. II. Warszawa, 1960, s. 165. Adamczyk J. Fortyficacje stałe na polskim przedmurzu od połowy XV do końca XVII wieku. Kielce, 2004. Підставка Р., Рибчинський О. Язловець: історія, архітектура, туризм. Матеріали історико-архітектурних досліджень. Тернопіль, 2011, с. 77. Aftanazy R. Dzieje rezydencji na dawnych kiesach Rzeczypospolitey. T. 5: Województwo Wołyńskie. Wrocław, Warszawa, Kraków, 1994. Оконченко И, Оконченко О. Фортифікації замку в с. Старий Олексинець (Кременецький р-н. Тернопільська обл.) // Наукові записки Національного заповідника "Замки Тернопілля", №7, 2017, с. 115-122. Логвин Г. По Україні. Стародавні мистецькі пам'ятки. Київ, 1968. Кіщенко Г. Володіння князів Збаразьких-Вишнівецьких в мережі місті Піденної Волині: Ожигівці // Наукові записки Національного заповідника "Замки Тернопілля", №5, 2015, с. 39-42. Barącz S. Założce. Poznań, 1889. Лаврін П. Залозецький замок та його власники // Брідщина – край на межі Галичини й Волині: матеріали п'ятої крєзнавчої конференції. Броди, 2011, с. 76–79. Марціяш. Н. Комплекс фортифікаційних укріплень містечка Залізці: створення, занепад та пристосування на сучасному етапі // Науковий вісник "Межибіж". Хмельницький, №1, 2016, с. 183-188. Szydłowski T. Ruiny Polsky. Kraków, 1919/2013. Оконченко О. Планувальна структура ранніх бастіонних фортифікацій замків Західної України / Вісник Національного університету "Львівська політехніка", № 716. Львів, 2011, с. 198-209. Федунків З. Оборонні споруди Галицької землі Руського воєводства як об'єкти культурної спадщини (1434–1772 рр.) (кандидатська диссертація). Київ, 2017. Przewodnik po województwie Tarnopolskiem. Tarnopol, 1928. Тернопільський енциклопедичний словник, Т. 1-4. Тернопіль, 2004-2009. Майба І. Фортеця у Підзамочку - фортифікаційне укріплення поч. XVII ст. на Бучаччині як приклад оборонної архітектури Правобережної України // Науковий вісник "Межибіж". Хмельницький, №1, 2016, с. 175-180. Вельгій М. Золотопотіцький замок: дослідження, відбудова, пристосування // Науковий вісник "Межибіж". Хмельницький, №1, 2016, с. 26-35. Скоропляс Н. Золотопотоцький замок в конексті історичного розвитку і пристосування // Наукові записки Національного заповідника "Замки Тернопілля", №7, 2017, с. 169-175. Мацюк О. Замки і фортеці Західної України, Львів, 2005. Добрянський В. До питання хронології спорудження та зведення споруд Чортківського замку. Попередні результати досліджень // Археологія і фортифікація України, Кам'янець-Подільський, 2014, с. 273-275. Федорів Т. Власники Чортківського замку: нові факти, доповнення та уточнення // Археологія і фортифікація України, Кам'янець-Подільський, 2014, с. 287-291 Федорів Т. Чортківський замок: до питання датування // Наукові записки Національного заповідника "Замки Тернопілля", №7, 2017, с. 145-147. Нельговский Ю., Годованюк Е. Каменные замки Западной Украины конца XVI - первой половины XVII в. // Архитектурное наследство, Выпуск 34, Москва, 1986, с. 125-133. Бойко. О., Лонкевич. Д. Замки Тернопільської області // Вісник Інституту Укрзахідпроектреставрація, Число 11, Львів, 2000, с. 59-88. Оконченко О., Оконченко І. Перша лінія укріплень Збаразького замку і її відповідність з проектом уфортифікованного палацу Вінченца Скамоцці // Вісник Інституту Укрзахідпроектреставрація, Число 11, Львів, 2000, с. 246-254. Нельговський Ю. Замок у Збаражі // Українське мистецтвознавство. Київ, 1971, с. 199-203. Підставка Р. Фортифікації Збаража (відоме і невідоме). Збараж, 2012. Підставка Р. Авторство та реконструкція замків Збаража. Збараж, 2012. Herbarz polski Kaspra Niesieckiego, T.IX. Lipsk, 1842. Строцень Л. Археологічні дослідження Скалатського замку у 2008 році // Археологія і давня історія України. Київ, 2010, с. 249-252. Концепція реставрації та пристосування Скалатського замку від Архітектурної майстерні Юрія Вербовецького. Stupnicki H. Galicya pod względem topograficzno-geograficzno-historycznym. Lwów, 1869. Fischer W. Ruiny zamku w Pniowie // Ziemia. Ilustrowany Miesięcznik Krajoznawczy. Warszawa, 1922, с. 281-283. Максим'юк М. Пнівська твердиня // Військово-історичний альманах, ч. 1. Київ, 2000. Сіреджук П. Фортифікації Галицької Гуцульщини // Карпати Людина. Етнос. Цивілізація, № 2. Івано-Франківськ, 2010. с. 197-204. Федунків З. Галицький релігійний центр: проблеми і факти. Івано-Франківськ, 2001. Качор І., Качор Л. Львів крізь віки. Львів, 2004 Качор І., Качор Л. Середньовічний Львів. Фортифікації. Львів, 2009. Osiński M. Zamek w Żółkwi. Lwów, 1933. Піхурко У., Кривошеєва Д., Чурилик Я. Жовква. До історії витоків поселення і розвитку міста // Вісник Інституту "Укрзахідпроектреставрація", Число 5. Львів, 1996. С. 16-23. Оконченко О., Оконченко І. Жовква. Укріплення // незалежний культурологічний часопис "Ї". Число 36: Галичина - країна міст. Львів, 2005. Оконченко О. М. Дослідження земляних укріплень жовківського замку // Вісник Національного університету "Львівська політехніка". № 505: Архітектура. Львів, 2004. с. 202–207. Оконченко О. М. Дослідження оборонних укріплень ядра жовківського замку станом на перший період уфортифікування // Жовква крізь століття, Вип. 1. Жовква, 2010. С. 158–172. І. Оконченко, О. Оконченко. Укріплення міста Жовкви XVI-XVIII ст. // Атлас українських історичних міст. Том 3: Жовква. Львів, 2016. С. 10-18. Бевз М. Архітектурно-розпланувальні принципи ренесансного "Ідеального міста", реалізовані при закладенні та розбудові Жовкви наприкінці XVI та у XVII столітті // Вісник національного університету "Львівська політехніка". Серія: Архітектура. Випуск 1, 2019. С. 68-96. Пшик. В. Укріплені міста, замки, оборонні двори та інкастельовані сакральні споруди Львівщини XIII-XVIII ст. (каталог-інформатор). Львів, 2008. Schneider A. Staresioło pod Lwowem. Lwów, 1872. Fischer W. Zamek w Starem Siole // Ziemia. Tygodnik Krajoznawczy Ilustrowany, R.2 nr.3. Warszawa, 1911. S. 40-41 Łoziński W. Prawem i lewem. Obyczaje na Czerwonej Rusi w pierwszej połowie XVII wieku. Tom 1. Lwów, 1904. Ричков П. Ренесансні аттики у формуванні архітектурної ідентичності культурного домену Острозьких // Острозька давнина, Вип. 4. Остріг, 2015. С. 110-148. Łoza S. Architekci i budowniczowie w Polsce. Warszawa, 1954. S. 202. Łoziński W. Sztuka lwowska w XVI i XVII wieku: architektura i rzeźba. Lwów, 1901. Вирський Д. Річпосполитська історіографія України (XV - середина XVII ст.). Частина 2 (додатки). Київ, 2008. Bronisław Z. Kronika pomorzańska: według źródeł miejscowych opowiedziana. Lwów, 1867. Czołowski A. Pomorzany: monografia historyczna. Могитич І. Оборонні вежі Галицької і Волинської землі XI - початку XVI ст. // Вісник Інституту Укрзахідпроектреставрація, Число 11, Львів, 2000. С. 3-14. Aftanazy R. Dzieje rezydencji na dawnych kresach Rzeczypospolitej, Том VII: Województwo ruskie. Ziemia Halicka i Lwowska. Wrocław, 1995. S. 577-584. Швець М. Родинна усипальниця XV століття роду князів Свірзьких // Проблеми дослідження, збереження та реставрації історичних фортифікацій. Львів, Белз, 2013. С. 149-150. Dutkiewicz J. Zamki warownie na Wołynju // Kalendarz źiem wschodnich za rok 1935. Warszawa, 1934. Aftanazy R. Dzieje rezydencji na dawnych kresach Rzeczypospolitej, Том V: Województwo wołyńskie. Wrocław, 1994. Stecki T.J. Z boru i stepu: obrazy i pamiątki. Kraków, 1888. Prusiewicz A. Zamki i fortece na Wołyniu. Łuck, 1922. Цинкаловський О. Стара Волинь і Волинське Полісся. Том 1. Вінніпег, 1984. С. 497. Рычков П. Дорогами Южной Ровенщины. Москва, 1989. Байцар-Артеменко О. Спроба встановлення періодів розвитку замкового комплексу у містечку Клевань // Архітектурна спадщина Волині. Рівне, 2008. С. 109-115. Байцар-Артеменко О. Ян Ліс – будівничий замку у Клевані // Старий Луцьк. Випуск 5. Луцьк, 2009. С. 218-219. Nestorow R. Zamek Czartoryskich w Klewaniu w świetle źródeł archiwalnych. Kraków, 2018. О. Провоторов. До 505-річчя фундації К.І. Острозького. Звягольський (Звягельський) замок у м. Новоград-Волинський // Твердиня над Ікрою. Дубно, 2012. О. Провоторов. Розквіт і занепад Звягольського замку. Його роль в історії міста. Красножон А. Крепость Белгород (Аккерман) на Днестре. История строительства. Кишенёв, 2012. Bogdanowski J. Architektura obronna w krajobrazie Polski. Od Biskupina do Westerplatte. Warszawa - Kraków, 1996. Aftanazy R. Dzieje rezydencji na dawnych kresach Rzeczypospolitej, Том X: Województwo bracławskie. Wrocław, 1996. S. 135-148. Іванів // Енциклопедія Сучасної України. 2011. Тыманович Е. Дворцово-замковый комплекс в с. Иванив Винницкой области (конец XVI - последней четверти XVIII вв.) // Проблемы современной архитектуры и историческое наследие Украины. Киев, 1979. Памятники истории и культуры Украинской ССР. Киев, 1987. Мацюк О. Фортеці й замки України // Пам'ятки України: Історія та культура. 1991, №2.

Начало: В конце 1990-х - начале 2000-х, когда у меня активизировался интерес к фортификации, термин "пунтоне" в Украине уже использовали, и много лет я его принимал как данность, не особо вникая в его трактовку, суть и происхождение. Термин очень удобный - его используют по отношению к узкой выборке башен специфической пятиугольной формы, да ещё и сами эти башни вроде как были промежуточным звеном между более старыми средневековыми башнями, устаревшими с наступлением эры артиллерии, и более новыми бастионами, а это в свою очередь ограничивает период использования таких построек. О чём-то подобном мы и узнаём из публикаций украинских исследователей или на страничке термина на Википедии. В общем, на первый взгляд всё просто и понятно. Однако по мере знакомства с историей фортификации Италии (а именно из тех краёв к нам пришли пунтоне), к термину появилось много вопросов. Поиск ответов ещё не закончен, но уже сейчас хочется показать некоторые материалы, на основании которых можно составить представление о существующих ошибках в трактовках значения этого термина, а также в анализе стоящих за ним укреплений. Может показаться, что та или иная трактовка термина не имеет особого значения, но на практике ошибки в трактовке термина могут вылиться, к примеру, в ошибки в датировках укреплений или в трактовке положения укрепления на лестнице фортификационной эволюции, а это уже серьёзно. Италия: То, как обстоят дела с пунтоне в Италии, и то, как там проходила эволюция пятиугольных башен я довольно подробно описал в отдельной теме. Там можно узнать, что и сам термин у себя на родине трактуют чуть шире, чем это принято у нас, и что пятиугольные башни развивались там далеко не по тому сценарию, который популяризируется в публикациях украинских исследователей. Украина: В первую очередь меня заинтересовал вопрос - когда именно у нас начали использовать этот термин? Кто и в какой именно публикации его впервые применил? Пока чёткого ответа на этот вопрос у меня нет, есть лишь понимание того, что термин у нас заметили где-то ближе к концу 1980-х - началу 1990-х гг. В середине 1980-х о нём ещё не знали, о чём свидетельствует известный 4-томник "Памятники градостроительства и архитектуры Украинской ССР" (1983-1986). В составлении текстов для этого издания принимало участие множество специалистов по истории архитектуры и реставрации, в т.ч. и тех, кто в более поздних публикациях термин начнут использовать, однако упоминания "пунтоне" в справках каталога мы не встретим, хотя на страничках томов есть много описаний объектов, у которых эти самые пунтоне были, однако в текстах "Памятников ..." их называли "пятиугольными башнями" или "пятигранными башнями", без изысков. Разве что в описании Сутковецкого замка (Хмельницкая обл.), составленного Ольгой Пламеницкой, встречаем чуть более навёрнутую формулировку: "пятигранные башни предбастионного типа", и всё же это не пунтоне. Кстати, в 1992 г. О. Пламеницкой была опубликована отдельная статья о замке в Сутковцах, и она также обошлась без термина "пунтоне", хотя на тот момент он уже в Украину просочился. В 1990 г. в Киеве было издано методической пособие "Архитектурно-реставрационные термины", и там (стр. 118) видим искомое: Была ли это первая презентация термина в Украине, я не знаю, но зато я сразу узнал показанное выше изображение, которое мне известно по публикациям поляка Януша Богдановского (о его вкладе в популяризацию термина речь пойдёт ниже). В списке источников, послуживших основной для пособия 1990 г., можно увидеть издание "Mały słownik terminologiczny dawnej architektury obronnej w Polsce" (в переводе "Малый терминологический словарь оборонной архитектуры Польши"), изданный в Кракове в 1986 г. (точнее - это было переиздание словаря, вышедшего в 1974 г.). Подозреваю, что составители киевского словаря именно оттуда позаимствовал специфический термин вместе с картинкой. Я в этом почти не сомневаюсь, поскольку одним из авторов польского словаря был всё тот же Я. Богдановский. Итак, термин к нам, вероятно, проник из Польши, где его популяризировал Я. Богдановский. Вполне вероятно, что автор мог использовать его и до 1974 г., к примеру, в каких-нибудь статьях, но в случае с Украиной скорей всего термин заметили после появления весьма примечательного для того времени польского словаря, аналога которому в Украине нет и по сей день. В течение 1990-х термин просачивался в публикации украинских исследователей, и уже совсем уверенно использовался в 2000-х. Тут, правда, стоит уточнить, что в Украине в целом довольно мало исследователей, которые занимались широким кругом укреплений, построенных в 16-17 вв., и потому не так уж и много есть работ, в рамках которых осуществлялись попытки анализа и классификации памятников на основании наличия у них башен типа "пунтоне". Несколько обособленно стоят те исследователи, которые термин использовали по отношению к одному-двум объектам, с которыми плотно работали, но при этом не занимались глубоким погружением в суть "пунтоне". Ниже процитирую ряд авторов, которые в своих работах присматривались к пунтоне и предпринимали попытки их анализа. Вероятно, одним из первых (или даже самым первым) автором, который в своих публикациях начал упоминать пунтоне, была Евгения Пламеницкая. Так, в журнале "Пам’ятки України", №3 за 1997 г., была опубликована статья об укреплениях Жванца, где находим (стр. 90) такую формулировку: Ольга Пламеницкая, дочь упомянутой ранее Е. Пламеницкой, плотно работала с рядом объектов, укреплённых пунтоне. В 2011 г. вышла её статья Деякі аспекти хронології та типології Бережанського замку в контексті формування урбаністичної системи міста. Основной объём текста публикации был подготовлен автором ещё в 1989 г. для энциклопедического издания, которое так и не увидело свет, а в 2011 г. статья была доработана и, наконец, дошла до читателей. К числу доработок относятся и вкрапления в текст упоминаний пунтоне: В монографии Castrum Camenecensis. Фортеця Кам’янець (2012) О. Пламеницкая приводит такое толкование термина (стр. 651): В той же книге на стр. 330-337 в контексте описаний Новой Западной и Новой Восточной башен Каменец-Подольского крепости приводятся дополнительные сведения о пунтоне: Выше уже упомянул, что в статье О. Пламеницкой о Сутковецком замке (1992) термин "пунтоне" ещё не использовался, его заменяла формулировка такого вида: "пятиугольная в плане башня, относящаяся к протобастионному типу"). В статье Е. Лопушинской пятигранная башня Меджибожского замка названо "п'ятикутною вежею", а в статье В. Цяука - "п'ятигранною баштою", т.е. оба реставратора, детально исследовавшие замок в Меджибоже, термин "пунтоне" в 1995-1996 гг. также не использовали. Относительно недавно, в 2018 г., в сборнике материалов конференции "Patrimoniul cultural: cercetare, valorificare, promovare" вышла небольшая статья-заметка О. Пламеницкой на нужную тему: Если в 2012 г. О. Пламеницкая считала, что пунтоне - это "здебільшого п'ятикутна в плані" постройка, то в статье Бар в Подолии – «citta ideale»: хронология эволюции города-крепости (2018) термин внезапно распространился уже не только на пятиугольные башни, а ещё и на квадратные и шестиугольные: Катерина Липа в книге "Під захистом мурів" (2007) разместила небольшой словарь, где нашлось место для нужного термина (стр. 176): В той же книге, стр. 125-126: В своей более поздней (и на данный момент последней на тему фортификации) - книге Теорія архітектури, містика і війна (2016) - К. Липа приводит (стр. 120) практически слово в слово толкование термина, знакомое нам по изданию 2007 г., а в тексте (стр. 76-84) дополнительно находим такие мысли по теме: Ольга Оконченко в ходе работы над своей кандидатской Архітектура фортифікацій замків Західної України середини XVI - кінця ХVIІ століть (2015) также касалась темы объектов, обладавших пунтоне. Процитировать текст диссертации смогу уже после того, как она появится в Сети, а пока ограничусь цитатой фрагментов из парочки статей этого автора. Дослідження земляних укріплень Жовківського замку (2004): Планувальна структура ранніх бастіонних фортифікацій замків Західної України (2011) Завершим перечень авторов упоминанием работ Зеновия Федункива, который также в силу интереса к укреплениям 16-17 вв. не мог обойти стороной тему пунтоне. Еволюція оборонних укріплень бастіонних регулярних замків Західної України (2016): Кандидатская Оборонні споруди Галицької землі Руського воєводства як об’єкти культурної спадщини (1434–1772 рр.) (2017) Как видим, в каких-то моментах упомянутые выше авторы сходятся во мнениях (к примеру, что пунтоне - это пятиугольные многоярусные постройки, предшественники бастионов), а в каких-то мнения исследователей довольно сильно разнятся (в основном, это касается датировок отдельных пунтоне). И вроде бы всяких разных сведений в процитированных фрагментах приведено не мало, но мне всё же недостаёт глубины - так, ни один из перечисленных авторов не привёл ни одного западноевропейского аналога нашим пунтоне, не привёл сведения об эволюции этого типа построек в той же Италии (не говоря уж о других странах), не особо пытались авторы разделить существующие у нас пунтоне на какие-то подвиды и т.д. Также заметно, насколько сильно в этом вопросе сказывается польское влияние, степень которого ощущается по обилию ссылок на работы польских исследователей (особенно на Я. Богдановского). Также по приведённым выше публикациям можно нащупать тренд на смещение датировок некоторых пунтоне в сторону их омоложения - так, если в 1970-х - 1980-х было вполне привычно датировать пунтоне 2-ой половиной 15 или рубежом 15-16 вв., то в более свежих работах О. Оконченко и З. Федункива нижняя планка датировки не опускается ниже середины 16 в., а верхняя и вовсе уходит аж к первой трети 17 века, т.е. даже в нашем локальном исследовательском пруду наметился конфликт взглядов, и чтобы его разрешить, помимо всего прочего, нужно привлекать к вопросу как можно больше данных, чем ниже и займёмся здесь и в других темах.

Поделились со мной такой вот статьёй, где упоминается и обсуждавшийся выше план. Автор статьи считает, что план был создан Бопланом, правда, это подаётся как данность, не требующая объяснения или обоснования, и потому остаётся непонятно, какая основа у этой версии. Источник изображения также не указан.

В сборнике материалов Наукові записки Національного заповідника "Замки Тёрнопілля", №9 (2019) на стр. 26 есть статья "Чигиринщина у другій половині XVII ст. на османській карті України із зображенням ріки Дніпро з притоками".

В сборнике материалов Наукові записки Національного заповідника "Замки Тёрнопілля", №9 (2019) на стр. 163 опубликована статья Руслана Пидставки "Картографічні джерела облоги Збаража 1649 р.: "Белінський план", где на основе упомянутого плана анализируется архитектура Збаражского замка (преимущественно замкового дворца).

Справка по Буцневу из монографии Яна Лешека Адамчика Fortyfikacje stałe na polskim przedmurzu od połowy XV do końca XVII wieku (2004): Перевод: Насколько я понял, термин "reclinatorum" - это латынь, но как точно его перевести я не знаю. Судя из контекста, это какой-то синоним слова "осадничество", т.е. речь может идти о том, что укрепление в Буцневе стало опорой местному населению, которое осваивало местные земли. Адамчик для составления справки использовал следующие источники: Dąbkowski P. Podział administracyjny województwa ruskiego i bełżskiego w XV w. Zabytki dziejowe. T. V. Lwów 1939, s. 17, 172 Lauda sejmikowe halickie 1575-1695. Wyd. A. Prochaska. Lwów 1931, s. 339 Borowiejska-Birkenmajerowa M., Walczy Ł., Materiały do projektu badawczego: „Historyczne techniki budowlane w świetle badań warowni obronnych na Kresach d. Rzeczypospolitej”. Kraków 1996, mps Słownik geograficzny Królestwa Polskiego i innych krajów słowiańskich, t. 1, S. 433; t. 15, cz. 1, s. 254

В открытом доступе мне это издание не попадалось. Поляки такое оцифровывать не будут, т.к. работа не настолько старая, а на украинских сайтах оцифрованной версии этой книжки я не встречал.

Бойницы в западной секции внешней ограды, вид снаружи и изнутри. Фото Олега Шупляка

В этой биографии Яна Лешека Адамчика встретился такой текст: Я-то думал, что издание, которому посвящена данная тема, является самодостаточным, а оказалось, что это лишь одна часть трилогии. Судя по данным справки, первыми свет увидели "Картографические материалы", изданные в 2001 г. Затем, уже в 2002 г.выпустили "Каталог городов и городских поселений с оборонными сооружениями" (253 стр.), а заключительная часть получила название "Степень сохранности" (41 стр.). Странно, что об этой трилогии в Сети в целом крайне мало информации, в особенности о 2-х частях, которые вышли в 2002 г. - мне даже не удалось отыскать странички, где хотя бы можно было обложку этих изданий увидеть, не говоря уже о детальном описании содержимого этих публикаций. В лучшем случае информация о 2-й и 3-й части выглядит как-то так.

Немного от себя Ян Лешек Адамчик (у него есть странички на Вики + такая вот биография) много лет занимался темой истории искусства и архитектуры Речи Посполитой, но к плотному изучению вопроса укреплений, расположенных на территории Украины он пришёл довольно поздно, когда ему было ок. 45 лет. Тогда, в конце 1990-х, команда польских исследователей из политехники в г. Кельце получила грант на сбор информации об укреплениях Речи Посполитой, расположенных на кресах (т.е. на землях нынешней Украины, Белоруссии и Литвы). Руководителем проекта был Тадеуш Поляк, известный польский исследователь фортификации, а Ян Лешек Адамчик был основным исполнителем, в задачу которого входил сбор всевозможной информации об объектах (исторические справки, графика, состояние исследований и т.д.). Проект растянулся на 3 года (с 1999 по 2002), а итог проведённой работы был опубликован в 3 частях: Картографические материалы (2001), "Каталог городов и городских поселений с оборонными сооружениями" (2002) и "Степень сохранности" (2002). В этих работах Адамчик выступил в качестве соавтора публикации вместе с уже упомянутым Т. Поляком. Там, где одна работа закончилась, началась другая - использовав полученные в конце 1900-х - начале 2000-х данные, а также проведя дополнительные исследования, Адамчик в 2004 г. выпустил монографию об укреплениях нескольких воеводств Речи Посполитой, и, к нашем счастью, подавляющее большинство этих укреплений находятся на территории Украины. Данной работе автор уделил довольно большое внимание, поскольку в дальнейшем она была использована в качестве основания для получения степени хабилитированного доктора. Хотел бы отдельно остановиться на термине "предмурье" ("przedmurze"), которое Адамчик использовал как в названии работы, так и в тексте. Термин этот многослойный: "предмурье" - это и внешняя более низкая стена укреплений, расположенная перед главной и более высокой стеной, и в то же время это образное название приграничных областей, где происходили столкновения с турками и татарами. Из-за многослойности значения термина я не стал его переводить, а привёл как есть. Стоит отметить, что прямых аналогов этого каталога у нас практически нет. Есть "Замки і фортеці Західної України" (1997) Ореста Мацюка, но она не столько научная, сколько популярная; есть также также малоизвестная книжка Олега Мальченко "Укріплені поселення Брацлавського, Київського і Подільських воєводств" (2001), но она цепляет только 3 из 5 воеводств, которые охватывает монография Адамчика; есть ещё региональные издания, сосредотачивающие своё внимание на укреплениях отдельных областей (по типу каталога Владимира Пшика по Львовщине или похожего издание по Хмельницкой обл.), однако там охват ещё меньше. Для польских изданий каталожного типа характерно деление на две практически самостоятельные части: каталог, которому предшествует размашистое вступление. Монография Адамчика не стала исключением, причём вступление тут растянулось на 70 стр. Эта часть сама по себе интересна, поскольку описывает общий взгляд автора на развитие фортификации на землях Украины, и с таким мнением со стороны очень интересно ознакомиться, поскольку оно не везде и не во всём точно соответствует представлениям, которых придерживаются исследователи в Украине. Главную ценность издания составляет каталог из 730 локаций, каждая из которых снабжена краткой исторической справкой, а также списком источников, как известных, так и малоизвестных (в т.ч. и тех, которые были обнаружены упомянутой выше исследовательской группой из Кельце). Большинство справок довольно краткие, как и перечни источников, однако они всё же помогают быстро сориентироваться, откуда стоит начинать поиски, в случае если хочется собрать максимум сведений об объекте или же наоборот - могут быстро снабдить читателя краткой информацией, если хочется составить общее представление об укреплениях в том или ином населённом пункте. Монография Адамчика получила относительно большую популярность в Польше - ссылки на неё то и дело попадаются мне в различных книгах, статьях и путеводителях. Да и наши исследователи услугами каталога пользуются, и на этом форуме на справки из этой работы ссылались довольно часто, в чём вы можете убедиться, осуществим на форуме поиск по ключевику "Адамчик". Помимо явно выраженных достоинств издания, есть у него и недостатки. Так, к примеру, Адамчик делает основной упор на польские источники, но упускает из виду значительный пласт данных, собранных исследователями их Украины (ссылки на публикации украинских авторов встречаются, но скорее редко, чем часто). Ещё один важный недостаток - отсутствие чёткой привязки той или иной справки в современным населённым пунктам, из-за чего не редко бывает сложно быстро сориентироваться, где именно расположено укрепление, о котором рассказывает автор (некоторую помощь в ориентировке оказывает общая карта укреплений). Кстати, вначале у меня была идея перевести упомянутые Адамчиком населённые пункты на онлайн-карту, чтобы лучше был виден охват, но как только я понял, что каждый пункт нужно будет отдельно привязывать, то решил пока отставить эту затею в сторону. Несмотря на внушительный перечень объектов, каталог всё же упоминает далеко не все укрепления - так, к примеру, в упомянутом выше каталоге В. Пшика, который охватывает только лишь территорию Львовской обл., упомянуто 332 населённых пункта с укреплениями (и даже этот список не полон), тогда как у Адамчика их 730 на значительном пространстве от Львовской до Сумской обл. Наверняка в каталоге Адамчика имеются и всякого рода неточности, появление которых неизбежно, когда идёт работа с сотнями объектов и сотнями источников. Впрочем, эти и другие недостатки не настолько критичны, чтобы загнать в тень достоинства работы. Касательно того, где книгу можно купить, то тут ситуация не очень радужная - издание вышло 16 лет назад, и тираж уже давно распродан, однако на аукционах по типу allegro.pl б/у экземпляры время от времени всплывают (я свой как раз там и выловил), так что достать книжечку всё ещё представляется возможным.

Год издания: 2004 Автор: Ян Лешек Адамчик (Jan Leszek Adamczyk) Издательство: Свентокшиская Политехника, Кельце (Польша) Серия: Монографии, исследования, диссертации №48 (Monografie, Studia, Rozprawy 48) Язык: польский Формат: 21х29,5х1,3 см. Переплёт: мягкий Бумага: офсетная Количество страниц: 250 Иллюстрации: множество чёрно-белых планов, фрагментов карт, рисунков Тираж: ? PL ISSN: 0239-4952 Резюме (в переводе): Резюме в на польском и английском: Об авторе: Ян Лешек Адамчик (1951-2010), историк искусств, профессор Свентокшишской Политиехники. В 1969 г. начал изучать историю искусства на историко-философском факультете Ягеллонского университета. В 1975 г. написал магистерскую работу "Две формы интерьера костёла бенедиктинок в Станётках". В 1989 г. в Институт археологии и этнологии ПАН в Варшаве защитил докторскую диссертацию по теме пространственных и функциональных изменений Замковой горы в Кельце в 1637-1789 гг. (опубликована в 1991 г.). Степень хабилиторованного доктора получил на архитектурном факультете Вроцлавской Политехники на основе работы "Долговременные фортификации на польском предмурье с середины XV до середины XVII веков". Автор множества статей по теме истории искусств и архитектуры. Примеры страниц: Вступление: Каталог: Карта охвата: Оглавление (переводе): Оглавление на польском:

Вот такие барокковые воротца некогда были у костёла: Источник А до них были какие-то более ранние, и, очевидно, лучше приспособленные к обороне. В ниши дни вход на участок выглядит куда более скромно: Источник

3D-модель, созданная компанией AERO3Dengineering

Олег Шупляк вызвался помочь с развитием темы, сделав сегодня ряд свежих фото стены костёла. К сожалению, фото, помимо всего прочего, подтвердили, что стену храма (как и колокольню) не реставрируют, а просто разбирают, а на её месте возводят новую ограду: По сути, пока уцелел только участок стены с бойницами, но надолго ли? Однако не будем пока о грустном, а вместо этого рассмотрим стену и бойницы, снаружи и изнутри. Вид снаружи и изнутри. Стрелками отмечены обе бойницы: Бойницу №1 (ближайшая к воротам) можно осмотреть как снаружи, так и изнутри: Хорошо видно, что, во-первых, бойница расположена выше уровня двора, и, во-вторых, видно, что имеется характерная камера со скошенными "щеками". Всё это вполне соответствует характеру обустройства бойниц, но при этом такое расположение отверстия и его устройство, как по мне, опровергает версию о том, что на самом деле это не бойницы, а водостоки. Бойница №2 засыпана со стороны двора, и потому на данный момент рассмотреть её можно только снаружи:

Взглянуть бы, как эти бойницы выглядят со стороны двора. Вполне вероятно, что это помогло бы и без раскопок подтвердить или опровергнуть версию о водостоках, поскольку обустройство бойниц и обустройство водостоков требует разных подходов к формированию кладки - в первом случае нужна удобная камера, обеспечивающая возможность менять сектор обстрела, в другом случае достаточно узкого прямого отверстия водостока. Даже если это водостоки, то такое использование бойниц также самом по себе выглядит интересно ) Тут, правда, стоит отметить, что в Бережанском заповеднике считают, что у этой стены всё же было оборонное прошлое:

@ANDRIY вот здесь об этих подмурованых склонах каньона писали (правда, на данный момент там не все фото грузятся). @Arsen Замки -Тернопільщини если учесть то, что каньон использовался в качестве рва и активно участвовал в обороне города, то есть вероятность, что места вывалов породы закрывали такими стенами в т.ч. и из соображения оборонных нужд. Хотя в целом, конечно, стоит отметить, что эти стены, насколько я знаю, особо не избалованы исследователями, и потому версий об их предназначении почти что нет.