Filin

28 мая 2021

Об упомянутых Вердумом православных храмах

Ульрих сообщил, что в Бережанах:

Цитата

Руссины или Греки имеют четыре кирхи, две из камня и две из дерева.

В. Параций, комментируя это сообщения (его статью привёл чуть выше) пишет следующее:

Цитата

Українська ж громада («русини» в авторському представленні) мала чотири церкви, з них дві кам’яні, а дві – дерев’яні. З посиланням на інформацію Ульріха фон Вердума, наприкінці ХІХ ст. уявно локалізував на місцевості ці сакральні архітектурні об’єкти місцевий краєзнавець та гімназійний професор А. Штайнер (Glos Brzezanski. – 1933. – Nr. 11-12. – S. 3). Серед згаданих пам’яток мурованої храмової архітектури він називає церкву св. Трійці на Ринковому майдані (яка, правда, в часи перебування французького мандрівника була на іншому місці) і так звану «Новоринську» церкву, яка знаходилася поблизу сучасного Раївського потоку (відома в міських актах за 1626 та 1711 рр.). Дерев’яні церкви – це розібрана ще наприкінці XVIII ст. церква св. Юри та існуюча в наші дні Миколаївська церква на Адамівці.

Из книги Мауриция Мацишевского Brzeżany w czasach Rzeczypospolitej Polskiej (1910), где о церквях Бережан речь идёт на с. 115-118, почерпнул следующие сведения:

Троицкая церковь. Единственная из четвёрки церквей, расположенная в пределах первой линии городских укреплений, построенных после 1530 г. О времени возведения храма данных нет. Вероятно, до 1626 г. церковь была деревянной, после чего возвели новую каменную версию. Этот храм, не очень удобно расположенный в низине, простоял до 1748 г., когда завалился. Вместо него и уже на другим месте возвели ныне существующую Троицкую церковь, строительство которой закончили в 1768 г.
Церковь св. Юрия, она же "Новорынская". Касательно этого храма есть противоречия в разных источниках. Из справки В. Парация следует, что Новорынская церковь и церковь св. Юрия - это два разных храма, причём возведённых из разных материалов, тогда как М. Мацишевский прямо пишет, что именно церковь св. Юрия называлась Новорынской. М. Мацишевский её называл "самой старой", хотя сведений о времени её постройки не сохранилось и сложно поверить, что храм на предместье мог быть старее храма, расположенного внутри городских укреплений. Название получила из-за расположения у Нового рынка, обустроенного в центре северного предместья. Храм был построен во влажной низине, что не лучшим образом сказывалось на состоянии постройки, и потому, когда она в очередной раз пришла в упадок, то в 1784 г. её разобрали и упразднили, а весь доход передали Троицкой церкви. Чётких сведений о строительном материале пока не встретил, так что непонятно, могла ли эта постройка быть вторым каменным храмом, упомянутым Вердумом.
Церковь св. Николая. Этот храм сохранился, причём иначе как чудом это назвать нельзя, поскольку деревянную церковь построили где-то после 1584 г. ("Памятники градостроительства и архитектуры Украинской ССР" пишу, что в 1691 г.) на территории предместья Адамовки, причём на той его части, которая не была защищена укреплениями, а если учесть то, что в 17 в. всякие разные враги не раз подступали к городу, то удивительно, как под их горячие руки не попал эта хрупкая постройка.
Церковь св. Спаса. Храм не сохранился. О времени постройки сведений нет, да и вообще сведений о нём крайне мало. По состоянию на 1880 г. представляла собой "убогую церковь, сколоченную из досок".

Итак, получается, что церкви св. Николая и св. Спаса могли быть двумя деревянными храмами, которые видел Вердум. Церковь св. Троицы, очевидно, была одним из двух каменных храмов, но вот была ли церковь св. Юрия каменной? Если да, то она является вторым каменным храмом Вердума, а если нет, то картина несколько меняется, и над ней нужно уже отдельно размышлять.

Обозначил упомянутые храмы на плане города ок. 1720 г.:

27 мая 2021

Скорей всего для обсуждения общего вида всего замка, да ещё как внутри, так и снаружи, одной темы будет маловато. И уж тем более такая знаковая постройка, как обсуждаемая здесь башня, заслуживает отдельной темы, ибо по ней есть много разных материалов.

Замок настолько нестандартный, а его строительная история настолько мутноватая, что быстро разложить всё по полочкам вряд ли получиться.

Известно, что в замке функционировал пивзавод, а когда такие производства устраивали в старых стенах, то не редко осуществляли значительные перестройки. Как минимум, нужно понять, какие части были построены в "заводской период" истории замка. Кроме того, далее даже при беглом знакомстве с историей замка видно, что было несколько строительных периодов, и часть деталей, на которые вы обратили внимание, могли относиться к одним периода, часть к другим, а это означает, что, к примеру, внешний вид и комбинация всевозможных отверстий в этой башней в 17 в. могла отличаться от того, что можно было увидеть в 18 в., а вид 18 в. мог отличаться от того, что уже видим на рисунках и фото, фиксирующих состояние рубежа 19-20 вв.

Если взглянуть на башню снаружи, то можно увидеть нижний боевой ярус, оставшийся в наследство от раннего периода истории, возможно с 16 в., выше идут надстройки, но и они в 17 в. были боевыми, однако там уже видим массу пробитых окон, и это не считая следов всяких других замурованных или наоборот - пробитых в кладке окон/дверей и прочих отверстий. Получается, что башня последовательно меняла свой вид, и тот вариант, к которому она пришла, содержит черты всех ранних строительных периодов, но к концу трансформации часть этих отверстий могла уже быть замурована и скрыта штукатуркой, часть окон превращено в двери, а какие-то двери наоборот - в окна.

Когда я доберусь до детальных размышлений о Старом Селе, то начну со сбора всех имеющихся источников, затем проанализирую каменную боевую часть раннего укрепления, затем боевую кирпичную часть (которая также могла формироваться в несколько этапов), затем заводской период, старые фото, планы, проекты реконструкции и прочее, что попадётся, съезжу туда раз или два, чтобы со всех сторон осмотреть нужные детали, а уж потом приступлю к поиску ответов на различные вопросы, в т.ч. и те, которые перечислены выше.

Что касается наличия у стен росписей, то, думаю, учитывая внушительные объёмы сохранившейся штукатурки, которая постепенно опадала в течение последнего века, их следы уже бы обнаружились. Хотя не исключено, что какие-то цветовые акценты были, но они могли быть далеко не такими масштабными, как в случае с Красичинским замком, могли просто какой-то яркий поясок пустить вдоль стен или какие-то точечные акценты делать, тут также много вариантов. Или же они могли быть у замка 16 в., но отсутствовать у замка 17 в., или же могли быть и в 16 и в 17-18 вв., но при этом несколько раз менять свой вид.

О существовании инвентарей этого замка мне сведения вроде бы не попадались.

27 мая 2021

Книжечка небольшая (её скромный объём, к слову, красноречиво свидетельствует о малом количестве сведений по нужному вопросу), приправленная изрядным количеством иллюстраций (правда, большинство из них к Плоскирову имеют косвенное отношение, иллюстрируя общие тренды быта и военного дела описанного периода), так что у меня на полное прочтение ушло чуть меньше часа. Большинство приведённых там источников и сведений ранее публиковались и в общих чертах анализировались на форуме, но также в книжечке имеются и свежие авторские размышления на тему укреплений замка и города (как их расположения, так и внешнего вида), и эти данные ещё непременно как-нибудь отдельно рассмотрим на страничках тем, посвящённых укреплениям города и замка.

В целом, с точки зрения популяризации истории и знаний об укреплениях Хмельницкого в книжном формате, появление этой публикации является шагом вперёд, поскольку в издании собраны все основные источники по рассматриваемому вопросу и даны векторы для будущих исследований.

27 мая 2021

Рік видання: 2021

Автор: Володимир Захар'єв

Видавництво: ФОП Стрихар А. М., Хмельницький

Мова: українська

Формат: 14,5 х 20,5 х 0,6 см (60х84/16)

Обкладинка: м'яка

Папір: крейдований

Кількість сторінок: 116

Ілюстрації: багато кольорових і чорно-білих малюнків, карт, планів, схем та інших зображень.

Наклад: 100

ISBN: 976-617-7600-45-8

Замовити книгу можна у автора, через приватне повідомлення.

Аннотація:

Цитата

У черговій краєзнавчій книзі лауреата Хмельницької міської премії імені М.Орловського, археолога та історичного реконструктора-кастеолога В.А. Захар’єва /із Ватралів/ йдеться про розвиток, розквіт та занепад оборонної системи пізньосередньовічного міста Плоскирів, місцеві історичні події, інформація про які почерпнута з архівів України, Польщі, Швеції та сусідніх держав, а також про «закулісся», тобто: як саме проходив процес досліджень конкретної теми.

Книга має просвітницько-популяризиторську місію, і може бути наочним посібником для учителів-істориків, які викладають відповідний курс у школах міста. Матеріал поданий у доступній формі з чималою кількістю копій малюнків, картин, карт, схем, іншої доречної ілюстрації, яка слугують візуалізації описаного. Оскільки мова йде про давні часи, традиції та специфічний предмет, є тут також словничок термінів, понять та інформації про особистостей. Важливим елементом є розділ «Додатки», у якому представлено копії засадничих публікацій, що дозволяють познайомитися з першоджерел із історією міста над Південним Бугом, і якому живуть ті, кому й призначено конкретне видання - школярі середніх та старших класів, студенти вишів і пересічні хмельничани, котрих цікавить минуле.

Про автора:

Цитата

Володимир Анатолійович Захар’єв /із Ватралів/

Як археолог дослідив гончарні печі давньоруського часу біля с. Бакота на Кам'янеччині і пізнього середньовіччя у с. Велика Кужелева на Дунаєвеччині, унікальні поховальні об'єкти культури кулястих амфор у с. Ілятка на Старосинявщині та Зайчики на Волочищині, могильник доби бронзи біля с. Копистин Хмельницькому р-ні, курган скіфського часу біля с. Миньківці і тогочасне святилище біля с. Сокілець на Дунаєвеччині, поховання пшеворської культури біля с. Ілятка на Старосинявщині, курганне поховання ХІІ-ХІІІ ст. біля с. Тимків на Новоушиччині та курганний ХІ-ХІІ ст. і грунтово-підплитовий ХІІ-ХІІІ ст. могильники біля с. Сокілець на Дунаєвеччині. За археологічну діяльність, виявлення і дослідження першого на Хмельниччині давньоруського храму нагороджений медаллю Св. Юрія Переможця Православної Церкви України. Дослідник життя і діяльності графа Ігнація Мархоцького, створив меморіальний музей реформатора і «Центр Мархоцькознавства».

Лауреат Всеукраїнської премії «За збереження історичної пам'яті» ім. Леся Танюка, регіональних премій ім. І. Винокура, М. Орловського, В. Шевченка, та Є. Назаренка.

Автор 21 книги, зокрема:
2015 р. - Замки і фортеці з-понад Кучманського шляху (зі С. Шпаковським);
2016 р. - Давні карти та щоденники про Хмельниччину ХVІ-ХVІІІ століть (із З. Захар’євою);
2017 р. - Замки, фортеці, пізньосередньовічні міські укріплення Хмельницької області (із І. Стареньким та С. Шпаковським);
2020 р. - «Плоскирів ХVII століття» (за слідами у котловані на вул. Кам’янецькій 11/1).

Книги за 2016 та 2017 рр. визнані кращими краєзнавчими виданнями Хмельницької області.

Приклади сторінок:

Вступне слово:

Цитата

Просто і ємко про те, що має знати кожен хмельничанин

Запропонована вам книга є захоплюючим міксом наукової аналітики та журналістики, що вийшла з-під пера колишнього власного кореспондента столичної інформаційної агенції «Укрінформ», успішного подільського археолога і краєзнавця, лауреата кількох значимих премій Володимира Захар’єва /із Ватралів/

У ній взято за основу поки що найменш вивчений відрізок історії теперішнього адміністративного центру Хмельницької області. А саме: від 1431 року, коли у документах вперше згадали про невелике сільце Плоскирівці на березі Південного Бугу та подальших ХVІ-ХVІІІ століть, коли наполегливістю та розумом його володарів і зусиллями місцевих мешканців, воно перетворювалося і утверджувалося як старостинське місто Плоскирів. Оскільки часи були не простими, то «червоною ниткою» книги став показ появи, розвитку, розквіту та занепаду системи укріплень цього важливого для конкретного регіону міського населеного пункту, а також контексту, на тлі якого то відбувалося.

Що важливо, автор при цьому не ставив перед собою завдання остаточно розкласти усі крапки над «і», бо поки що для цього відсутній основний компонент - результати широких стаціонарних археологічних досліджень. Однак він не оминув увагою внесок у дослідження минулого міста над Південним Бугом своїх попередників М. Орловського, М. Петрова, В. Михайловського, М. Крикуна, С. Трубчанінова, С. Єсюніна, Т. Вихованця, Ф. Гавриленка та ін., ретельно проаналізував написане ними і використав зроблене ними для чимповнішогорозриття теми. Проте В. Захар’єв пішов далі від елементарної для історика констатації фактів, а як журналіст доповнив виклад показом непростої, ба, навіть болючої, інтриги пошуку істини дослідниками, до чого дотичний і сам - як кастеолог та історичний реконструктор. Він вважає, що значимість Плоскирова у історії України слід підтверджувати новими документами з архівів і артефактами, а не напівлегендами ... Тому, на його думку, необхідно виправити допущені помилки, щоб далі не поширювалися далекі від науки міфи-неоковирності.

Оскільки видання, перш за все, спрямоване на молодіжну аудиторію, досить виграшною, як на мене, є максимальне наповлення сторінок книги різноманітними ілюстраціями. Здебільшого, це сюжетні малюнки, картини, портрети, схеми і карти, що дозволяють відчути атмосферу тих часів, а також графічні реконструкції. Серед них - перші в історії Плоскурова-Хмельницького відтворення укріплень Плоскирова 2-ої половини XVI стол. Вони, щоправда, уявні, але наукові, бо створювалися на основі описів очевидців та за аналогіями дослідженого у інших місцях.

Безперечно, для самих читачів книги, зокрема, учителів, які викладають відповідний курс з історії міста, буде дуже корисним «Список використаних джерел та літератури» і представлені у додатках «Словничок понять і давніх термінів», фрагменти тогочасних документів і енциклопедичні статті 2-ої пол. ХІХ-поч. XX стол. мовою оригіналів.

Цікавою буде книга і дорослій аудиторії, адже вже минуло 5 років після появи книги С. Єсюніна «Плоскирів: давня історія», і за цей період з'явилося кілька важливих для пізнання теми дослідження документів, схем, планів та карт, а, заодно, і версій розвитку подій тощо. Як на мене, ці дві книги слід читати разом, бо вони суттєво доповнюють одна другу. Знайомтеся і переконуйтеся!

Сергій Семенчук,
кандидат історичних наук,
доцент кафедри історії
Хмельницької гуманітарно-педагогічної академії

26 мая 2021

Немного фотовпечатлений, касающихся в основном внешней линии укреплений.

Для удобства удалённого знакомства с объектом опишу всё по секторам, которые соответствую сторонам света:

Google Earth

Начнём с западной линии, со стороны единственного ныне существующего входа, некогда украшенного барочным порталом. На плоскости внешней ограды белыми рамками отметил уцелевшие бойницы. На этом кадре также заметно, что по каким-то пока непонятным для меня причинам отдельные детали на фасаде храма создают асимметрию (роза смещена вправо, и только справа есть вертикальная декоративная ниша).

Левая секция стены и её бойница чуть крупнее:

Правая секция стены чуть крупнее. Здесь бойница уже почти ушла в землю, а отсюда можно сделать вывод, что некогда уровень поверхности здесь был несколько ниже, а в идеале было бы логично и какой-то небольшой ров обустроить, раз это была граница городских укреплений:

Бойницы странно и несимметрично расположены относительно бреши в стене, что снова заставляет задаться вопросом - существовал ли вход с этой стороны в 17 в.?

Стена в профиль, можно оценить её толщину:

Левая секция стены с бойницей, вид со стороны двора:

Правая стена с бойницей, вид со стороны двора. Для чего служили ниши, видимые по бокам от бойницы, я не знаю, возможно это были места размещения каких-то изображений религиозной тематики? Или же там были вмурованы некие мемориальные плиты или надгробия?

Общий вид на западную стену со стороны двора:

Участок между храмом и оградой в наши дни практически полностью пуст, но фактически это участок кладбища, где минимум полтора века хоронили умерших (ещё одно место упокоения - крипты костёла), аж до 1784 г., пока не открыли новое кладбище за городом [Мацишевский, с. 112].

Домишко в юго-западном углу двора. Этот участок интригует тем, что уже на планах 1720-х гг. здесь была показана некая постройка - то ли вот эта самая (что, впрочем, опровергает план 1755 г., где этот угол показан пустым), то ли нечто другое, что ей предшествовало (о чём писал в предыдущем сообщении).

Колокольня с пристроенным к ней домишкой - если я правильно понял, то здесь некогда находилась приходская школа [Мацишевский, с. 108]:

Пойдём по часовой стрелки вдоль ограды. Но поскольку с северной стороны выше уровня двора стена была разобрана, то сейчас можно смотреть только ту её часть, которая видна снаружи.

Общий вид на участок храма с северо-запада:

Северная стена, детали:

Общий вид на северную стену:

С высоты:

Источник

Вернёмся на участок костёла, чтобы осмотреть восточную секцию стены. Она хорошо сохранилась, но впечатления портят несколько деталей. Во-первых, к стене прилепили какую-то унылую и, надеюсь, временную хозяйственную пристройку, закрывшую часть оборонной линии. Во-вторых, все бойницы забиты каким-то строительным мусором.

В-третьих, снаружи склон холмика, который венчает стена, основательно зарос деревьями и кустарником. Эти заросли мешали фотографировать стену снаружи ещё век назад, а в наши дни ситуация ещё более ухудшилась. Для нужд памятника эти заросли было бы хорошо проредить:

Источники: 1, 2

Снаружи стена выглядит как-то так:

Двигаемся дальше. Юго-восточная секция аутентичной стены утрачена - здесь видим уже стену с новой кладкой и без бойниц:

Здание, которое на предыдущем кадре видно за стеной справа - это так называемая "новая плебания" (т.е. дом священника/ксёндза). Если правильно понял, её построили вскоре после Первой мировой [Brzeżany 1530-1930, с. 35]:

Источник: открытка с аукциона + вот ещё тот же вид, но с листвой.

Южная линия стены хоть и потрёпана, но также достаточно неплохо сохранилась, и тут также можно увидеть несколько бойниц. На этом участке в стену врезали неоготическую часовенку. Строительный мусор здесь у бойниц и в бойницах. Заметно, что стены, в отличие от костёла, не находятся у прихожан в большом почёте, а те ценные детали, к которым надобно привлекать внимание, захламлены. Хочется верить, что это временное явление.

Круг замкнули. К костёлу детальней присмотримся как-нибудь в другой раз.

23 мая 2021

В последнее время в поле зрения попало множество материалов по костёлу, но поскольку объём информации достаточно большой, то пока ограничусь тезисным описанием отдельных моментов, которые мне показались особенно интересными.

Зачем обороняться костёлу, который внутри города?

Поскольку все наиболее известные планы Бережан (1720 г., план фон Фюрстенхофа и план 1755 г.), на которых фиксируется линия городских укреплений, показывают костёл внутри городского периметра, то сходу может возникнуть вопрос, почему храм был приспособлен к обороне. Ответ лежал на уровне сведений о формировании застройки Бережан в 16 в. Тогда в качестве центра города был выделен относительно небольшой укреплённый участок, а холм, который в дальнейшем был занят храмом, находился на его границе.

Вот как это выглядело по версии Казимира Куснежа. Зелёная линия - укрепления середины 16 в., синяя - укрепления 1-й половины 17 в.:

По версии украинских исследователей всё было как-то также, только несколько сложнее. Николай Бевз в своей статье в Пам’ятках України за 2006 г. (смотрите с. 49) приводит схему (её авторами были Роман Могитич и Олег Рыбчинский) на которой показаны не две, а три линии укреплений, вероятно, последовательно формировавшихся по мере роста площади городской застройки. Если у К. Куснежа первая линия городской обороны проходит непосредственно по участку храма, то в версии от украинских исследователей она проходит по касательной к нему. Украинская версия, с одной стороны, выглядит более логичной и более боевой, поскольку участок храма по отношению к городским укреплениям превращается в большую фланкирущую постройку, и башня-колокольня в этой версии оказывается на переднем крае обороны, тогда как у К. Куснежа она показана внутри линии городского периметра. С другой стороны странным кажется мысль, что холм, находящийся прям совсем рядом с городскими укреплениями, и признанный годными для размещения оборонительного пункта, мог на первом строительном этапе избежать включения в линию городской обороны. Также было бы интересно узнать, к какому периоду украинские авторы относили сооружение второй линии укреплений (выделил её на схеме оранжевым), могу лишь предположить, что это периметр последней четверти 16 в., связанный с укреплением предместья Адамовки.

Как-то так обстояли дела согласно украинской версии:

Немного об источниках

В 15-м томе широкого известного в узких кругах издания "Kościoły i klasztory rzymskokatolickie dawnego województwa ruskiego" есть справка по Петропавловскому/Рождественскому костёлу, и, зная стиль этого многотомника, уверен, что сведений там о храме приведено не мало. Однако этот источник я пока не заполучил, так что здесь пока просто оставляю наводку тем, кто захочет углубиться в вопрос.

А это краткая справка о костёле из буклета "Бережани" (2019):

Много интересных сведений о храме приведено в книге Мауриция Мацишевского Brzeżany w czasach Rzeczypospolitej Polskiej (1910), на с. 102-112. На отдельных данных этого источника ниже остановлюсь чуть более детально.

К вопросу о времени строительства костёла

М. Мацишевский [c. 198-204] приводит очень интересный документ - так называемую локационную привилегию 1584 г. для Адамовки, старого предместья Бережан, которое к тому времени настолько разрослось, что могло претендовать на получение пакета прав, причитающихся небольшому городку. Тут сделаю небольшое отступление, чтобы уточнить ситуацию - Николай Сенявский, по воле которого был основан город Бережаны и построен замок, скончался в 1569 г., оставив после себя 4-х сыновей, старший из которых, Иероним, скончался в 1582 г., а после него Бережанами распоряжалась его жена Ядвига (умерла после 1590 г.), которая и выдала Адамовке упомянутую привилегию. Она же была матерью Адама Иеронима Сенявского (1576-1619) - именно ему зачастую приписывают строительство костёла в 1600-1619 гг. Так вот, в привилегии [Мацишевский, с. 199] Ядвига сообщает, что новый городок, получивший название Адамов (разумеется, в честь её сына-наследника), имел право на костёл (он, кстати, был упомянут в блоке с описаниями укреплений Адамова, которые надлежало построить):

Цитата

Naznaczamy thesz tym Mieszczanom naszym koszcziołowi ku (więtszej) chwalie Bażey wedlia porządku kosczioła powszechnego Rzymskiego mieisce na Pagorku nad tym Miasteczkiem, który swym kosthem zbudowacz obiecuiemy y Basthę przy niem miastho dzwonnice od obrony.

Тут важно прям каждое слово и каждое словосочетание правильно перевести, чтобы составить представление о раннем этапе истории храма, а мои знания польского на данный момент достаточно поверхностны, так что если последуют уточнения/правки перевода, то буду благодарен. Итак, в тексте, насколько я понял, сказано нечто вроде:

Цитата

Тем [привилегием?] мы обозначаем/постановляем/устанавливаем мещанам нашего костёла [речь о замковой часовне?] к (вечной) славе Божьей определяем место парафиального костёла на холме [расположенном] над тем местечком/городком, который на свои средства обещаем построить и башню при нём, место [вместилище?] колокольни, для обороны.

В общем, создаётся впечатление, что Ядвига прихожанам замкового костёла (а именно он, насколько я понял, аж до начала 17 в. был главным католическим храмом города) сообщала, что теперь у них, помимо всего прочего, будет свой приходской костёл, который уже тогда (Адаму Иерониму тогда было 8 лет) планировали построить на холме, возвышающемся над Адамовом. И также там сообщалось, что планировалось строительство колокольни, которая одновременно должна была служить в качестве башни городских укреплений, т.е. уже в этом документе указывалось на необходимость приспособить участок храма к обороне.

Тут дадим волю воображению. Возможно ещё в конце 16 в. или в крайнем случае в начале 17 в. вокруг храма могли соорудить линию каменных укреплений, а уж потом за всем этим последовало возведение храма. Так или иначе, больше всего меня интересует вопрос - стоит ли при наличии сведений, предоставляемых документом 1584 г., вести отсчёт строительства костёла с 1600 г., выбрасывая 16 летний период от создания привилегии 1584 г. до 1600 г.? Иными словами, как обстояли дела - мама Ядвига начала, а сын Адам достроил или мама пообещала костёл с башней-колокольней, но так и не выделила средств на его возведение, а начал и закончил сей труд её сын Адам уже в 1600-1619 гг?

М. Мацишевский прямо пишет [с. 110], что костёл начали строить при Ядвиге, но процесс затянулся и потому стройка была завершена уже при её сыне, которому и приписали возведение костёла. Также от него узнаём, что по состоянию на 1754 г. в распоряжении ксёндза Яна Скшетуского не было ни одного оригинального документа, который бы сообщал о времени начала и окончания строительства костёла. Плита, фото которой показано в самом начале темы, а также живописное изображение, расположенное над входом, сообщают, что костёл был построен в 1620 г. Адамом Иеронимом Сенявским, и уже здесь видим ошибку, поскольку тот умер в 1619 г. Кроме того, и таблица и надпись над входом были созданы в 1770-х - 1780-х гг. по заказу ксёндза Криспина Цешковского, в распоряжении которого также не было документов, повествующих о ранней истории храма, а в описанной им ранней истории храма есть ряд ошибок. С опорой на эти и другие детали М. Мацишевский отмечает, что нет точных сведений не только о том, когда именно начали строить костёл, но и когда он был закончен. Касательно начала строительства есть два упомянутых варианта - либо стройка началась при Ядвиге в конце 16 в., либо всё же уже при её сыне где-то на рубеже 16-17 вв., а закончилось либо при жизни Адама, но тогда дело было не позднее 1619 г., либо уже после его смерти, но тогда работы завершал кто-то иной, к примеру, один из его сыновей.

Автор проекта храма

М. Мацишевский высказал предположение [c. 102, примечание №2], что костёл в Бережанах могли возвести по проекту Павла Римлянина (? - 1618). Правда, при этом автор пишет, что П. Римлянин построил во Львове синагогу "Золотая Роза", выполненную, также как и бережанский храм, с применением готических элементов, однако упомянутую синагогу возводил другой Павел - Павел Щасливый (? - 1610), и потому толком неясно, на какого же из Павлов хотел указать М. Мацишевский - на Римлянина, который, к слову, также использовал в своих постройках готические элементы, или всё же на автора проекта "Золотой Розы", т.е. на Павла Щасливого? Так или иначе, М. Мацишевский склонялся к мысли, что автором проекта был итальянских архитектор, который на рубеже 16-17 вв. проживал во Львове. Кстати, и до и после этого приглашение архитекторов и других деятелей искусства из Львова был для Сенявских привычным делом.

О башне и колокольне

Как следует из документа 1584 г. уже тогда храмовый комплекс планировали укомплектовать колокольней. Жаль только, что у нас нет сведений о том, когда именно она была построена и из какого материала. М. Мацишевский предполагал [c. 108-109], что эта постройка была из дерева, и что она была сожжена во время нападения татар в 1675 г., причём, вероятно, в огне погибли и колокола, поскольку в начале 19 в. в колокольней было 4 колокола, самый старый из которых был отлит в 1679 г., возможно, для замены тех, которые погибли в огне.

Источник

Ныне существующая колокольня была достроена в 1741 г. "Памятник градостроительства ..." утверждают, что это была не новая постройка, но перестроенная старая боевая башня, и эта версия приобрела большую популярность, однако непонятно, был ли сделан этот вывод на основе натурных обследований памятника или же такое мнение сформировалось на основе интерпретации сведений письменных источников.

У меня при поверхностном знакомстве с памятником создалось ощущение, что колокольня в 18 в. была надстроена над угловой секцией стены конца 16 или начала 17 вв. В пользу этого говорит карниз, который проходит по двум внешним сторонам башни, приблизительно на уровне верхнего края ограды, окружающей храм. Кроме того, кладки стены храма и стен колокольни хоть и имеют некоторое сходство, однако кладка ограды всё же более груба и массивна, а кладка колокольни сформирована из более мелких и куда более тщательно обработанных камней. К тому же углы колокольни украшены пилястрами, перевязанными с общей кладкой, и мне сложно представить, насколько такие детали было бы сложно выполнить, если бы речь шла, к примеру, о том, что в основе этой колокольни находится некая старая башня, разве что перед строительством колокольни её снесли почти полностью, за исключением двух стен нижнего яруса.

Если же карниз на юго-западных стенах колокольни действительно остался от угловой секции стены ограды, то это может быть косвенным признаком того, что ранее здесь не было каменной угловой башни, и что здесь была стена, за которой, возможно, в 17 в. возвышалась деревянная башня-колокольня.

Тут бы, конечно, хотелось бы осмотреть нижний ярус колокольни изнутри - может там видны переходы между старой и новой кладками. А верхний объём было бы интересно посмотреть, чтобы убедиться в однородности кладки, дабы убедиться в отсутствии признаков того, что внутри постройки 18 в. прячется башня конца 16 или 1-й половины 17 вв.

Пищу для размышлений подбрасывают и старые планы. Так на плане 1720 г. и на схожем с ним плане Фюрстенхофа видим пустоту в северо-западном углу храмового двора, где ныне возвышается колокольня, при этом в соседнем юго-западном углу, ныне занимаемом невысокой двухъярусным домиком, находится какая-то четырёхугольная в плане постройка. Что это было - предыдущая версия колокольни, старая башенка или какая-то другая постройка? Ответа на этот вопрос у меня пока нет, однако, если верить планам, в северо-западном углу никакой башни в начале 18 в. не было, а, следовательно, и ныне существующая колокольня не может быть перестроенной версией старой башни. К слову, с точки зрения обороны было бы логично расположить башню в юго-западном углу двора, поскольку именно он был в большей степени обращён в сторону противника и нуждался в прикрытии.

А вот на плане 1755 г. уже юго-западный угол пуст, а в северо-западном показан квадрат колокольни, очевидно, той самой, которая имеется на участке в наши дни, поскольку её постройка была завершена в 1741 г.

Встречалась также версия, что у костёла параллельно существовала не одна, а две башни, занимавшие северо-западный и юго-западный углы двора, однако письменные источники и данные планов эту версию опровергают.

Был ли храм приспособлен к обороне?

Нет сомнений в том, что комплекс изначально проектировался в том числе и для оборонных нужд, но если в случае с внешней оградой следы боевого предназначения всё ещё хорошо различимы и в наши дни, то с костёлом не всё так однозначно. Известно, что храм несколько раз разрушался, особенно в 1675 (после чего его реконструировали в 18 в.). Приводили там работы по реконструкции и во 2-й половине 19 в. Так вот, не исключаю, что во время одного из этих этапов могла быть видоизменена верхняя часть храма, который изначально мог венчать боевой ярус, возведение которого было бы вполне логичным шагом, учитывая оборонное предназначение комплекса.

Старый и новый вход

Разглядывая старые фото с удивлением обнаружил, что век назад на территорию храма существовал ещё один вход с севера, причём довольно эффектно оформленный порталом. Это заставило задуматься, а не мог ли ранний/первый вход находится где-то здесь? С точки зрения обороны это очень даже логично, поскольку, во-первых, этот вход расположен внутри первого кольца городских укреплений (смотрите схемы выше), во-вторых, ориентация входа на центральную часть города также выглядит вполне логично. Правда, этой версии несколько противоречат показанные выше планы 1-й четверти 18 в., где явно показан вход с западной стороны, но отсутствует вход с севера. В книжечке Brzeżany 1530-1930 на с. 35 сообщается, что после Первой мировой войны "реконструированы стена вокруг церкви, лестница и ограждение", правда, толком непонятно, идёт ли речь о постройке лестницы и ограды или же речь о ремонте/реконструкции того, что существовало ранее? Когда исчезло всё это? Уже в советский период, в ходе расширения и перепланировки улицы?

Источник

Что касается ныне существующего западного входа, то он как раз напротив ослаблял напольную западную линию обороны. Возможно в 17 в. стена с этого направления была сплошной, а затем уже, к примеру, в конце 17 или начале 18 вв. в ней могли пробить проём, украсив его новым порталом, который, к сожалению, не дожил до наших дней.

Плита 1770-х гг.

Её фото в самом начале сообщения привёл @HOUSE MD, но там не очень удобно читать надпись. М. Мацишевский на с. 104 приводит полную версию текста на латыни, а на с. 104-105 (в примечании) даёт перевод этого текста на польском языке. Эта плита была вмурована в стену храма не ранее 1776 г.

Мемориальная фреска над порталом костёла и её загадки

Изображение, находящееся в нише над порталом, в 1930-х (?) и в 1988 г. В советский период нишу замуровали и заштукатурили:
Источники: 1, 2

В 2008 г. изображение раскрыли и отреставрировали:

Источник

В наши дни:

Об этой детали находим интересные сведения в книге М. Мацишевского, на с. 107-108. Он сообщает, что храм не ранее 1775 г. украсили при ксёндзе Криспине Цешковском (управлял парафией в 1757-1784 гг.), при котором внутри костёла была установлена каменная плита, упоминавшаяся чуть выше. Два верхних герба - это "Лелива" Сенявских и "Погоня" Чарторыйских, ниже - гербы трёх религиозных деятелей, а именно ксёндза и архиепископа Вацлава Сераковского, ксёндза и архиепископа Анджея Прухницкого, ксёндза и епископа Криспина Цешковского.

И вот тут начинается непонятный момент - М. Мацишевский пишет, что "далее [под гербами?] тянется надпись, которую автор приводит вначале в оригинале, на латыни:

Цитата

Ecclesiam hanc Adamus Hieronymus Sieniawski Pocillator Regni Anno 1620 fundavit Andreas Pruchnicki Archiepiscopus lepoliensis Ao 1625 Die 31 Augusti consecravit. Venceslaus Comes Sierakowski Archiepiscopus Leopolien. 1768 visitavit et Reformavit. Tandem post Restaurationem et Renovationem ab intra et ab extra illsmus Crispinus Cieszkowski Episcopus Nysenus Praepositus Loci Die 17 Septembris Ao 1775 Consecravit et Dominicam Decimam Quintam post Pentecosten pro Anniisersaria Consecrationis Dieperpetuo asstgnavit.

А также даёт польский перевод:

Цитата

Wieczną pamięć fundatorom, kolatorom, wizytatorom, konsekratorom. Ten kościół Adam Hieronim Sieniawski Podczaszy kor. roku 1620 założył, Andrzej Pruchnicki arcyb. lwowski r. 1625 dn. 31 sierpnia poświęcił. Wacław hr. Sierakowski arcyb. lwów. 1768 wizytował i poprawił. Nareszcie po naprawieniu i odnowieniu wewnątrz i zewnątrz Najprz. Kryspin Cieszkowski biskup nisseński, Proboszcz miejscowy dnia 17 września r. 1775 poświęcił i piętnastą niedzielę po Zielonych świętach po wieczne czasy na rocznicę poświęcenia naznaczył.

На первый взгляд всё выглядит логично, поскольку текст описывает, какой вклад в развитие храма сделали те люди, гербы которых были изображены над порталом, однако, не сложно заместить, что та надпись, которая была над порталом до Второй мировой и та, которую видим в наши дни на самом деле в несколько раз короче, она упоминает только фундатора - Адама Иеронима Сенявского и не содержит упоминания трёх архиепископов/епископов, а также сделанных ими вкладов. Есть и другие странности - так, в тексте М. Мацишевского упомянут титул "Pocillator Regni" (т.е. "коронный подчаший") Адама Иеронима, однако этого фрагмента в ныне существующей надписи не видно, да и места там для титула нет. Кроме того, как в приведённом М. Мацишевском оригинале текста, так и в польской версии его перевода значится, что храм был основан в 1620 г. (и именно эта дата присутствует на каменной плите 1770-х гг., описанной выше, к появлению которой также имел отношение К. Цешковский), но на довоенном фото надписи и на современном видим дату "1600". Как всё это объяснить? То ли ранее была какая-то другая версия надписи с другой датировкой, то ли М. Мацишевский описывал какую-то другу надпись или какой-то третий вариант?

1810 г.

В этом году костёл и колокольня были сильно повреждены пожаром, причём в очередной раз храм лишился колоколов, которые, как и в 1675 г., расплавились в огне, так что из их остатков потом решили отлить новый колокол [Мацишевский, с. 112].

Первая мировая

В книжечке Brzeżany 1530-1930 на с. 34-35 сообщается, что храм сильно пострадал в ходе боевых действий, и потому пришлось восстанавливать кровлю. Тогда же артиллерией были разрушены дома в центре Старого города, был повреждён и замок. Фото повреждений костёла, к сожалению, не попадались, так что сложно оценить масштаб.

Интерьер

Просто парочка интерьерных фото, чтобы было понятно, как костёл выглядел до советского периода:

Источники: 1, 2

Использование в советский период

Известно, что при советах в храме обустроили спортзал, при этом единый объём костёла разбили перекрытием на два яруса, а в колокольне обустроили котельную. По этой теме попалось парочка интересных кадров - на одном видим фрагмент второй ярус спортзала, над которым торчит капитель одной из колонн, на втором - трубу котельной, возвышающейся над колокольней:

Источники: 1, 2

22 мая 2021

В статье Богдана Тихого З нових досліджень етапів розбудови Бережанського замку та його мистецького оформлення (2016) на с. 233 есть такая информация (выделение жирным моё):

Цитата

У листопаді-грудні 1671 року замок відвідав Ульріх фон Вердум, який залишив відомості про те, що роботи над бастіонними фортифікаціями тривали в 1672 році, а на бастіонах були дерев'яні вежі [13, з. 161-162].

-----

13. Liske X. Cudzoziemcy w Polsce. - Łwow, 1862.

Поскольку Ульрих фон Вердум не упоминает башен/веж ни в описании укреплений замка, ни в описании укреплений города, то непонятно, почему Б. Тихий со ссылкой именно на Вердума сообщил о такой детали. Кроме того, если Вердум сообщает о существовании современных бастионных укреплений, то версия Б. Тихого рисует несколько иную картину - бастионы, на которых якобы в конце 17 в. находились деревянные вежи, т.е. образ уже не столь современный и вообще при наличии на бастионах веж сама система укреплений уже приобретала несколько иной формат, чем в случае с чистым бастионным объектом.

Кроме того, Вердум прибыл в Бережаны 29 ноября, а уехал 1 декабря 1671 г., при этом из текста Б. Тихого следует, что Вердум сообщал о продолжении работ над бастионными укреплениями замка и в 1672 г., хотя опять же непонятно, откуда эта информация. Я бы мог предположить, что Б. Тихий сам визит привязывал не к 1671, а к 1672 г., но нет - в его тексте чётко сказано, что Вердум прибыл в Бережаны в 1671 г., но почему-то сообщил о том, что работы над укреплениями велись уже в следующем 1672 г. Можно также предположить, что работы, которые велись в ноябре-декабре 1671 г. продолжались и в 1672 г., но это лишь предположение, однако у Вердума сведений на этот счёт нет и потому непонятно, почему он подаётся как источник этой информации. Есть также вариант, что здесь имеем дело с простой опечаткой, когда вместо "1671" был поставлен "1672", но подразумевался всё же "1671" год.

21 мая 2021

Статья Игоря и Ольги Оконченко, посвящённая укреплениям Львова 17 в., которая была опубликована в Атласе.

Публикация укомплектована парочкой планов, составленных упомянутыми авторами. Здесь привёл их уменьшенные копии, в статье они даны в более размашистом виде, и потому, если вам интересны детали, то отсылаю вас к PDF с упомянутой статьёй.

20 мая 2021

Здесь найдёте коллекции фото макета:

+ несколько видео:

18 мая 2021

Перевод пояснений к плану:

Вопрос размещения линий и ключевых объектов городских укреплений и бастионных укреплений замка ещё отдельно и более детально будет рассмотрен в отдельных темах, однако уже сейчас хотя бы в общих чертах, используя план К. Куснежа, можно показать, где что находилось:

18 мая 2021

В 1983 г. Казимир Куснеж (Kazimierz Kuśnierz) в 7-м томе сборника "Teka Komisji Urbanistyki i Architektury" опубликовал статью "Zarys rozwoju przestrzennego Brzeżan w XVI i XVII wieku" (т.е. "Очерк пространственного развития Бережан в 16 и 17 веке"). Поскольку К. Куснеж проявлял большой интерес к строительной деятельности представителей рода Сенявских, и поскольку автор был одним из немногих, кто пытался реконструировать историю развития Бережан и его укреплений, то эта публикация является важным источником для тех, кто решится углубиться в ту же тему. При этом источник находится в категории малоизвестных и труднодоступных, поскольку в открытом доступе его до сего момента вроде как не было, а сборник, в котором статья была опубликована, в Украине найти не так-то и просто. Потому исправим данный недостаток, приведя статью в полном виде. Переводом вас, уж извините, пока не порадую, но с учётом того, что тут текст легко скопировать и вставить в онлайн-переводчик, то, думаю, эта мелочь не станет на пути тех, кто стремится к знанию.

Цитата

Zarys rozwoju przestrzennego Brzeżan w XVI i XVII wieku

Brzeżany [1], których historia sięga połowy XV w., dawniej znane były przede wszystkim jako "gniazdo" potężnego polskiego rodu Sieniawskich. Im też zawdzięczają powstanie oraz świetność, której szczyt przypadł na okres Mikołaja Hieronima i Adama Mikołaja, tj. na drugą połowę XVII oraz początek XVIII w. Znane są również jako miasto rezydencjonalne, posiadające cechy układu sprzężonego z zamkiem — modelu urbanistycznego, który pojawił się w Polsce w drugiej połowie XVI w. i był stosowany w różnych wariantach rozwiązań przestrzennych. Owej oryginalnej i niezbyt często spotykanej koncepcji uformowania, roli i funkcji, jaką odgrywały w minionych wiekach, oraz bogactwu nagromadzonych wartośd kulturowych zawdzięczają zainteresowanie badaczy począwszy od końca XIX wieku.

W dotychczasowej literaturze Brzeżany zajmują stosunkowo niewiele miejsca, a istniejące prace i studia można przedzielić cezurą czasową na dwie grupy. Pierwsza, to opracowania powstałe w pierwszej połowie XX w., dotyczące historii rodu Sieniawskich, miasteczka, zamku, działalności artystyczno-rzeźbiarskiej w Brzeżanach [2] itp. Druga, to opracowania powojenne, poświęcone szerszym zagadnieniom, wspominające ten ośrodek jedynie na marginesie innych rozważań związanych z historią gospodarczą względnie historią urbanistyki [3].

Prowadzone od kilku lat w Pracowni Rozwoju Budowy Miast Instytutu Historii Architektury i Konserwacji Zabytków Politechniki Krakowskiej studia nad urbanistyką nowożytną w Małopolsce oraz studia szczegółowe dotyczące układów sprzężonych miast prywatnych ujawniły istnienie wielu rozwiązań, które nie dość jeszcze zostały poznane, nie występują bądź są jedynie wspominane w dotychczas publikowanych rozprawach poświęconych temu okresowi w urbanistyce polskiej. Do nich należą Brzeżany. Podjęto więc próbę rozwarstwienia tego miasta w XVI i XVII w. odnosząc zachodzące wówczas procesy, związane z genezą formowania się struktury przestrzennej, zarówno do tla polityczno-społecznego i gospodarczego, jak równiei do tendencji obserwowanych w rozwoju polskiej urbanistyki nowożytnej. W niniejszym opracowaniu przedstawiono część badań zawartych w szerszej pracy ukończonej w grudniu 1981 r. [4]

Brzezany położone są w obszernej dolinie rzeki Złotej Lipy, dopływu Dniestru, w miejscu, gdzie wpada do niej potok Leśnicki, zwany inaczej Rajówką. W owym miejscu rzeka rozlewa się tworząc rozległe, szerokie na ok. 800 m, mokradła oraz system odnóg oblewających ze wszystkich stron wysepkę niewielkich rozmiarów. Na zachodnim brzegu rzeki, u ujścia potoku Leśnickiego, w kotlince ograniczonej od północnego zachodu i południowego zachodu wzgórzami Starożyska i Ruryska założono w XVI w. miasto na gruntach wsi o tej samej nazwie, stanowiącej wówczas jednorodny kompleks dóbr łącznie z pobliskim Łapszynem i Leśnikami.

Od momentu założenia Brzeżany stanowiły nadrzędne centrum administracyjno-dyspozycyjne dóbr latyfundium rusko-ukraińskiego Sieniawskich oraz centrum klucza brzeżańskiego. Ponadto sprawowały rolę miasta rezydencjonalnego. Jak z tego wynika oprócz zwyczajnych funkcji, związanych z każdym prywatnym miastem, pełniły szereg innych i to istotnych, zważywszy rozległość dóbr Sieniawskich, które w XVII w. rozrzucone były po niemal całej Koronie i Wielkim Księstwie Litewskim, a sam kompleks ziemski latyfundium rusko-ukraińskiego liczył co najmniej 35 miast i 345 osad wiejskich położonych w dorzeczach Sanu, Dniestru i Bohu.

W wyniku przeprowadzonych studiów i analizy urbanistycznej wyodrębniono trzy zasadnicze fazy rozwoju przestrzennego Brzeżan w badanym okresie. Pierwsza — związana była z założeniem miasta oraz zbudowaniem obszernego zamku. Druga — ok. r. 1570 — dotyczyła dwukrotnego powiększenia obszarów miejskich i zamkowych, budowy nowych fortyfikacji wokół siedziby rodowej oraz powstania jednolitego systemu fortyfikacji w całym zespole obejmującego oba podstawowe jego elementy. Wreszcie trzecia faza — ok. r. 1630 — związana była z powstaniem wielu nowych budowli i pod koniec XVII w. z modernizacją całego systemu obronnego. Wówczas dopiero wykrystalizować się do końca kształt przestrzeny i oblicze tego ośrodka, znanego z historycy kartografii pochodzącej z XVIII i XIX wieku.

1. Brzeżany. Plan fortyfikacji miejskich i zamkowych ok. r. 1720 (za: W. Kalinowski, op. cit., s. 179).

2. Brzeżany. Plan miasta wykonany Przez kapitana de Pircha w r. 1755 (za: J. Czernecki, Brzeżany ..., s. 26).

3. Brzeżany. Plan zespołu zamkowego wykonany przez kapitana de Pircha w r. 1756 (za: M. Maciszewski, Brzeżany ..., s. 24).

Faza 1. Miasto założył w r. 1530 Mikołaj Sieniawski, dworzanin królewski, który wyjednał u króla Zygmunta Starego odpowiednie przywileje i zezwolenia [5]. W tym samym roku wraz z wójtem Matyaszem przystąpił do rozmierzania terenów. Powstały zespół został zawarty w figurze zblizonej do kwadratu o wymiarach ok. 300X350 z rynkiem w środku, o wymiarach ok. 115X115 m, oraz pasmem zapewne pojedynczych bloków. Całość obwiedziono wałami ziemnymi w kształcie dostosowanym do linii zewnętrznych granic bloków miejskich. Od północy wały oparły się o potok Leśnicki, od zachodu i wschodu przypuszczalnie usypano je w odległości 150—200 m od rynku, od południa zaś przebiegały na linii późniejszego kościoła farnego. Za pierzeją północną rynku, w obrębie wałów, powstała cerkiew greckokatolicka p.w. Sw. Trójcy.

Na wschód od tego ośrodka, który wówczas był niewielki, bo liczył zaledwie 40 domów i dwa puste place, na wysepce zbudowano obszerny zamek — siedzibę rodową Sieniawskich. Prace przy jego budowie ukończono w r. 1554. Braki w materiałach źródłowych nie pozwalają stwierdzić jednoznacznie czy zespół ten, wzniesiony na wzór potężnych średniowiecznych zamczysk, powstał wówczas od nowa czy był wynikiem adaptacji wcześniejszego, również obronnego, zamku. Zachowany dokument rozgraniczenia dóbr brzeżańskich między synami Mikołaja Sieniawskiego, pochodzący z r. 1570 [6], dający przybliżony obraz tego obiektu, analiza planu zamku z r. 1756 oraz inne jeszcze przesłanki, jak np. niejednorodność użytych form architektonicznych i materiałów, zarysowują hipotezę, że musiał istnieć tu wcześniej jakiś ohiekt o funkcji obronnej, równocześnie będący siedzibą poprzednich właścicieli: Cebrowskich, Buczackich, Huchnowskich lub pierwszego z Sieniawskich, Rafała, który, będąc od początku XVI w. dziedzicem tych ziem, musiał mieć tutaj swoją posiadłość [гипотеза о существовании замка до 1530-х гг. обсуждается в этой теме - Filin].

Zamek zbudowano na rzucie pięcioboku z trzema basztami (bastejami?) i kaplicą, która sprawowała funkcję parafii rzymskokatolickiej również dla miasta. Od strony południowej miał murowane mieszkania z cylindryczną basteją i bramą wjazdową. Od północy znajdował się obszerny drewniany obiekt z basztą, od wschodu gruby mur, od zachodu zaś dopełnienie formy pięcioboku tworzył mur kurtyny z basztą graniastą. Przy tej kurtynie, na jej południowym zakończeniu, powstała wspomniana kaplica zamkowa, a raczej jej najstarsza część, wznoszona jeszcze w stylu gotyckim, oraz brama (furta) boczna. Wokół zamku były fosy, później częściowo zasypane. Cały ten zespół w 2. połowie XVI w. zajmował część wysepki, której pozostałe tereny, zwane Przygródkiem, przeznaczone były m.in. na browar miejski. Do zamku należał wówczas również zwierzyniec, przy nim pasieka, a ponadto ogrodzona winnica, sad, stajnie i folwarki.

Faza 2. Jak pośrednio wynika ze wspomnianego dokumentu rozgraniczenia dóbr, już przed tym okresem miasto zaczęło rozrastać się zajmując nowe tereny za wałami obronnymi. Tak więc założono Nowe Miasto na terenach przedmieścia Siółko, na północ od Starego Miasta za potokiem Leśnickim. Ową dzielnica, zwana inaczej Miasteczkiem otrzymała własny rynek oraz cerkiew św. Jerzego zwaną Noworyńską, a następnie, budowany nieco później, kościółek Sw. Mikołaja. W r. 1584 ną południe od Starego Miasta, za najstarszą linią wałów, ząłożono przedmieście zwane Adamówką [7] z rynkiem ra wzgórzu, oddalonym kilkaset metrów od miasta, oraz cerkwią Św. Mikołaja z klasztorem i bractwem cerkiewnym działającym od r. 1603. Wtedy też wyznaczono teren pod kościół miejski p.w. Narodzenia NMP za blokiem przyrynkowym w południowo-zachodnim narożniku Starego Miasta, na linii dawnych wałów. Kościół zbudowano po r. 1600 przypuszczalnie według projektu Pawła Włocha, zwanego Rzymianinem. Prace Końcowe trwały jeszcze do r. 1620, a sześć lat później świątynię. poświęcono. Zapewne około r. 1630 miasto wraz z Miasteczkiem oraz częścią Adamówki otrzymało nowe wały, fosy i parkany, które zamknęły go w obszarze ok. 600X700 m. Wały te dwoma ramionami, skierowanymi ukośnie na wschód, oparły się o odnogę rzeki oraz niemal o równolegle zakładane wały nowych umocnień zamku. Powstaly wówczas bramy miejskie: od północy Lwowska, od zachodu Podhajecka, od południa Adamowska.

W tym czasie zespół zamkowy uległ przekształceniom przestrzennym. Średniowieczna wyniosła warownia, oblana strugami kanałów i fos wpisanych w kompozycję jej wielobocznego kształtu, zmieniła swe oblicze przeradzając się w "palazzo in fortezza". Owa zmiana układu przestrzennego związana była z założeniem w latach 1619—1626 wokół wysepki, na jej obwodzie fortyfikacji bastionowych, czterech dzieł ziemnych połączonych ze sobą trzema kurtynami. Od zachodu, a więc od strony miasta usypano ponadto obszerny rawelin. Od wschodu nieprzebyte bagna i rozlewiska Złotej Lipy były naturalną obroną zespołu, a zarejestrowane na planie z r. 1756 stanowiska obronne od tej strony powstały później. W powiększonym terenie zbudowano stajnie oraz na południowo-zachodnim bastionie prochownię. Kaplica zamkowa, sprawująca do końca pierwszej ćwierci XVII w. funkcję miejskiego kościoła parafialnego, została przebudowana otrzymując monumentalny wystrój w stylu barokowym, a po r. 1620 urządzenia wnętrz wykonał Jan Pfister z Wrocława, uczeń Giovanni Maria Nosseniego. W baszcie zamkowej urządzono zbrojownię, jedną t najokazalszych na Rusi.

Za miastem, od jego południowo-zachodniej strony, w miejscowości Raj zbudowano w r. 1571 zameczek myśliwski, a przy nim założono nowy zwierzyniec. Poprzedni, istniejący wcześniej, zlokalizowany był na drugim brzegu rzeki na zboczach góry o takiej samej nazwie. Również za miastem, od południa, na terenach przedmieścia wyznaczono w r. 1584 ogrody miejskie. Plan z r. 1720 zarejestrował ponadto w obszarze na zachód, za wałami miejskimi, kolejną cerkiew. Można przypuszczać, że i ona wówczas powstała, aczkolwiek nie znaleziono na ten temat żadnych przekazów.

Faza 3. Dalszy rozwój Brzeżan, trwający do końca pierwszej ćwierci XVIII w., związany był z powiększeniem jego obszarów o nowe przedmieścia od strony północnej za wałami z zachowaniem starej nazwy Siółko, z rozbudową części Adamówki za wałami oraz zabudową dworkami szlacheckimi obszarów między miastem a fosami zamku. Ponadto zmodernizowano cały system fortyfikacji.

Na początku tego okresu powstało względnie uległo przebudowie wiele obiektów w mieście. Dokończono budowę drewnianego kościoła ormiańskiego (wspomnianego już w r. 1623), wystawiono nową cerkiew w r. 1637, gdyż wzmiankowana w r. 1626 stara świątynia p.w. Sw. Trójcy była już w złym stanie. Zbudowano względnie przebudowano synagogę. Powstał również ratusz. Obiekt wymieniony w źródłach w r. 1660 zapewne uległ zniszczeniu, gdyż w opisie miasta z lat 1670—1672 ratusz już nie figurował, a nowy, murowany, wzniesiono dopiero ok. r. 1705 [8]. Wśród innych obiektów należy wymienić szpitale, m. in. obszerny dom dla ubogich założony na trzech działkach na północ od kościoła famego oraz dwa mniejsze od południa, a następnie przy bożnicy szkołę i gospodę dla ubogich podróżnych.

Około r. 1683 przystąpiono do budowy klasztoru Bernardynów w północno-zachodnim narożu miasta, przy niewielkim kościółku Św. Mikołaja, który zapewne wówczas był przebudowywany [9]. Ponadto w tym czasie przebudowano drewnianą cerkiew na Adamówce, a budowę jej zakończono w r. 1691. Kościół i klasztor poświęcono w r. 1720, a w cztery lata później otoczono cały zespół murem, natomiast klasztor dokończono budować dopiero w r. 1742 staraniem Zofii z Sieniawskich Czartoryskiej.

W latach 1684—1728, a więc w okresie działalności ostatniego z rodu Sieniawskich, Adama Mikołaja, i jego żony, Elżbiety z Lubomirskich, przeprowadzono kompleksową modernizację umocnień obronnych. W mieście istniejące wały zaopatrzono w niewielkie ziemne dzieła obronne według najnowszych wzorów sztuki fortyfikacyjnej, w zespole zamkowym zaś usypano od wschodu kilka szańców-stanowisk strzelniczych, uzupełniając tym samym obwód ziemnych dzieł obronnych od strony rzeki. Zbudowano również obszerną zbrojownię przenosząc do niej sprzęty z baszty zamkowej, a następnie ukończono budowę kaplicy zamkowej, która, stale powiększana i upiększana, w swej końcowej formie mogła pomieścić ponad tysiąc wiernych.

W XVII w. zwiększyła się znacznie liczba mieszczan, powstały też cechy grupujące różne specjalności istniejącej tu produkcji. Inwentarz z r. 1698 wymienił w Brzeżanach w obrębie wałów 183 domy mieszczańskie, 75 domów żydowskich, 58 domów w Adamówce, 45 w Miasteczku oraz 33 dworki szlacheckie. Można więc sądzić, że ludność tego miasta, łącznie i przedmieściami zlokalizowanymi za wałami, znacznie przekraczała liczbę dwóch tysięcy. Inwentarze z lat 1682, 1707 oraz 1709 wskazują na utrzymujący się dynamiczny rozwój ludnościowy Brzeżan. Struktura zawodowa mieszczan, znana niemal od początku, bo pierwszy przekaz pochodzi z r. 1570, wskazuje na to, że ośrodek ten zajmował się od czasu powstania funkcjami nierolniczymi. Wówczas wymieniono wyłącznie rękodzielników, ludność związaną z pracą na zamku oraz Żydów trudniących się drobnym handlem lub wyszynkiem. W miarę rozwoju ośrodka powstawały nowe dziedziny specjalności, które zaczęły się grupować w cechy od początku XVII w., m. in. w r. 1616 powstały cechy zbiorowe: ślusarski oraz rymarski, w r. 1639 tkacki, kuśnierski i krawiecki, a w 1654 szewski, później rzeźnicki i jeszcze inne.

5. Brzeżany. Zamek Sieniawskich od strony południowo-wschodniej na początku XX w. (za: F. Stättner, Jak Sieniawscy ..., bs.)

6. Brzeżany. Elewacja frontowa kaplicy zamkowej na początku XX w. (za: F. Stättner, Jak Sieniawscy ..., bs.)

7. Brzeżany. Widok wnętrza rynkowego od północy ok. r. 1930 (za: F. Stättner, Jak Sieniawscy ..., bs.)

8. Brzeżany. Panorama miasta od północy w XIX w. (oryginał WAP-Wawel, Teka Schneidra, nr 210)

PODSUMOWANIE

Rozwiązanie przestrzenne Brzeżan, zrealizowane przez Mikołaja Sieniawskiego w 1. poł. XVI w., oparto na tradycyjnych sposobach formowania przestrzeni miejskiej. Zakładało ono występowanie dwóch niezależnych elementów składowych: miasta, małego ośrodka otoczonego wałem i parkanem, oraz zamku w formie średniowiecznej twierdzy otoczonej fosami. Zamek, usytuowany na wyspie, z racji swej lokalizacji w terenie trudno dostępnym był samodzielnym zespołem nie związanym z miastem przestrzennie i kompozycyjnie. Jedyne powiązania obu elementów wywodziły się z charakteru własności całego kompleksu, ustrojowych zależności mieszczan od magnata, jego interesów związanych z miastem oraz innych wywodzących się ze stosunków społecznych i podziałów klasowych, które symbolizowała wielkość | wspaniałość posiadłości pańskiej ze wszystkimi jej towarzyszącymi założeniami pozostająca w kontraście z miastem.

Przeobrażenia przestrzenne Brzeżan, występujące ok. r. 1570, spowodowane były różnymi przesłankami. Z pewnością jedną z nich był naturalny, dynamiczny rozwój ośrodka, jak już zaznaczono, związanego z główną rezydencją rodową oraz stanowiącego centrum dóbr, które znacznie powiększył za swego życia Mikołaj Sieniąwski (zm. w 1569). W XVI w. Sieniąwscy zakładali szereg nowych miast, m. in. Borek (1540), Sieciąwskie Pole, zwane później Starą Sieniawą (1543), Kałusz (1549), Prokopów, zwany później Wojniłowem (1552), Mikołajów (ok. 1555) oraz nieco później Oleszyce i Bursztyn, nabywając tym samym pewnych doświadczeń, które mogli wykorzystać przy rozbudowie miasta rodowego. Równocześnie 2. poł. XVI w. to okres kiedy do Polska zaczynają docierać nowe prądy stylowe w urbanistyce, wywodzące się z Włoch, a rozprzestrzeniające się w całej Europie. Owe prądy stylowe, oparte na traktatach teoretycznych oraz ich interpretacjach w postaci licznych realizacji miast, były chętnie przyjmowane przez działających u nas architektów i warsztaty objęte mecenatem magnaterii, gdyż ona wówczas patronowała rozwojowi kulturalnemu i artystycznemu. Niemniej modelowe propozycje "miast idealnych", zrodzone w obcych uwarunkowaniach, musiały być przystosowane do warunków polskich i stąd płynących innych potrzeb. Powstające od 2. poł. XVII w. miasta, przy których rozplanowaniu wprowadzono elementy nowożytnej urbanistyki, z reguły różniły się bardzo od pierwowzorów, były jedynie ich mutacjami. Przy czym istotne było to czy miasto zakładano "in cruda radice", czy przebudowywano adaptując wcześniejszy ośrodek do nowych potrzeb, gdyż wjkiużym stopniu decydowało to o dojrzałości przyjętego rozwiązania przestrzennego.

Brzeżany, rozbudowywane w tym okresie i bazujące na istniejącym już stanie zagospodarowania, mogły w niewielkim stopniu przyjąć w nowej koncepcji uformowania nowożytne wzory, w większym zaś doświadczeńia płynące z działalności urbanistycznej ich właścicieli. Powstały nowy uklad przestrzenny oparto na racionalnych założeniach. Składały się na nie: powiększenie obszarów miasta o tereny najbliższe od północy i południa, podporządkowanie ich rozplanowania istniejącej już strukturze bez widomych zakłóceń jej funkcjonowania oraz likwidacją starych wałów ziemnych i usypanie nowych, obejmujących cały obszar zespołu miejskiego łącznie z Miasteczkiem i Adamówką. Dobór koncepcji rozwiązania owych umocnień podporządkowano nowym wzorom, łącząc je z powstającymi równolegle umocnieniami zamku na wzór "układów sprzężonych", których prakoncepcje sięgają końca XV w., a fcóre od połowy XVI w. rozpowszechniano w pufcfcwanych traktatach Piętro Catanea i innych. Z pewnością przyjęcie takich założeń było przyczyna, że zrezygnowano w rozwiązaniu przestrzennym Brzeżan z symetrii i osiowości, a zauważone na historycznyeh planach zależności przestrzenne, m. in. oś kościół św. Grzegorza — cerkiew — ratusz — zamek (punkty środkowe baszty zachodniej orąz całego zamku), są elementami wtórnych powiązań, a nie zamierzonych działań kompozycyjnych w badanym okresie.

Następna faza rozwoju nie przyniosła już zmian w uformowaniu przestrzennym, a wówczas podjęte działania zmierzały do uzupełniania zespołu brakującymi elementami lub modernizowania i doskonalenia zastanych form zagospodarowania w przyjętej strukturze. Wówczas dokończono budowę kościoła farnego, bożnicy, a nieco później wzniesiono, z fundacji Sieniąwskich, na wzgórzu obszerny zespół klasztorny — nieodzowny element występujący niemal we wszystkich znacznych miastach prywatnych tego okresu.

Prezentowane rozplanowanie przestrzenne Brzeżan, porównywane z innymi dotychczas poznanymi realizacjami miast sprzężonych w Polsce końca XVI i 1. poł. XVII w., m. in. z Zamościem, Żółkwią, Wiśniczem Nowym i Brodami, potwierdza szereg spostrzeżeń dotyczących tych układów. Wśród tych spostrzeżeń należy wymienić m. in.: dążenie magnaterii do zakładania warownych ośrodków swych dóbr (Brzeżan nigdy szturmem nie zdobyto), preferowanie rozwiązań przestrzennych podkreślających ich rolę i pozycję w ówczesnej Rzeczypospolitej, co wyrażało się w zakładaniu olbrzymich rezydencji z pełnym programem funkcjonalno-przestrzennym (fortyfikacje, ogrody, winnice, zwierzyńce, rezydencje podmiejskie, folwarki itp.), itd. W Brzeżanach zamek swą bryłą dominował nad miastem i należał w tym czasie do najwspanialszych w kraju. Rozplanowanie eksponowało w planie miasta "pańskie" fundacje. W Brzeżanach zarówno kościół, jak i klasztor założono na wzniesieniach górujących nad miastem, w rynku zaś dominowała cerkiew.

Te i inne jeszcze tendencje w formowaniu układów sprzężonych miast rezydencjonalnych, zauważone w okresie docierania do Polski nowych prądów stylowych, towarzyszyły następnym XVII-wiecznym realizacjom i aczkolwiek wojny 2. poł. XVII w. zahamowały znacznie procesy zakładania nowych miast, to nie utraciły one na aktualności, co potwierdzają rozwiązania przestrzenne m. in. Stanisławowa (założonego przez Jędrzeja I Potockiego w r. 1662), Sieniawy (1676, zał. Mikołaj Hieronim Sieniawski) oraz liczne modernizacje miast będące wyrazem akceptacji istniejących struktur.

---------

Miasteczko Brzeżany (Bierieżany) położone jest na obszarze Ukraińskiej SRR. W omawianym okresie wchodziło w skład województwa ruskiego.

K. Milewski, Pamiętniki historyczne krajowe, Warszawa 1848, s. 113—119; J. Czernecki, Brzeżany. Pamiętniki i wspomnienia, Lwów 1905; M. Macisiewski, Brzeżany w czasach Rzeczypospolitej Polskiej, Brody 1911; tenże, Zamek w Brzeżanach, Tarnopol 1908; A. Czołowski, B. Janusz, Przeszłość i zabytki województwa tarnopolskiego, Tarnopol 1926, s. 59-87; F. Stattner, Jak Sieniawscy stali się właścicielami Brzeżan, Brzeżany 1933; tenże, Brzeżańszczyna przed pięcioma wiekami, Głos Brzeżański, 1935-1937; T. Przypkowski, Środowisko artystyczno-rzeźbiarskie w Brzeżanach w 1 połowie XVII wieku, Ziemia, nr. 12, Warszawa 1936; R. Skulski, Sieniawscy w literaturze, Lwów 1938, passim; S. Wiszniewski, Brzeżany 1530-1930, Brzeżany 1930 oraz inne (szczególnie artykuły publikowane w Głosie Brzeżańskim w latach 1932-1937).

J. Burszta, Handel magnacki i kupiecki pomiędzy Sieniawą nad Sanem a Gdańskiem od końca XVII do połowy XVIII wieku, Rocznik Dziejów Społecznych i Gospodarczych, t. XVI (1954), Poznań 1955, s. 174—183 i inne prace tego autora; T. Tołwiński, Urbanistyka w latach 1500-1630 [w:] Historia sztuki polskiej, Kraków 1965, t. II, s. 21—31; W. Kalinowski, Miasta polskie w XVI i I połowie XVII wieku, Kwartalnik Arch. i Urb., t. VIII (1963), z. 3—4, s. 178—179; J. Bogdanowski, Systemy i kierunki w małopolskim budownictwie obronnym na przełomie XVI i XVII wieku, Kraków 1963 (maszynopis w Bibliotece PK), passim; tenże, Fortyfikacje łańcuckie na tle małopolskiej sztuki obronnej, Łańcut 1976, passim.

K. Kuśnierz, Sieniawa — magnackie założenie urbanistyczne, jego przemiany przestrzenne i stylowe w XVII oraz XVIII wieku, Kraków 1982 (maszynopis w Bibliotece PK — praca doktorska wykonana pod kierunkiem prof. dra hab. arch. J. T. Frazika), tamże znajduje się materiał źródłowy do przytoczonych w artykule faktów z historii Brzeżan.

Tekst przywileju zamieszcza J. Czernecki, op. cit., s. 2 i n.

Tekst dokumentu zamieszcza M. Mąciszewski, Brzeżany ..., s. 192

Ibidem. s. 198 — tekst przywileju dla Adamówki.

Liske, Cudzoziemcy w Polsce, Lwów 1870, s, 161—182; opis miasta sporządzony przez Ulryka Werduma.

Tekst przywileju fundacyjnego dla klasztoru Bernardynów w Brzeżanach zamieszcza M. Maciszewska, Brzeżany ..., s. 210.

17 мая 2021

Интересно, что на плане Львова, составленном ок. 1704 г., нужная полубашня не показана - на её месте видим пустой участок Низкой стены, хотя ритм остальных полубашен как бы намекает, что пустота в нужном месте также должна быть заполнена, и всё же участок пуст. Быть может ракурсы, с которых осматривал Львов создатель плана (а дело, вероятно, было во время атаки шведов на город), мешали рассмотреть нужную секцию укреплений и потому её оставили пустой?

Источник

17 мая 2021

Парочка кадров с высоты, найденных здесь:

17 мая 2021

Здесь опубликовали два интригующих фото с видом на руины каменных (!) укреплений в с. Подгородье. В комментариях к публикации также читаем: "руїни руського замку - так було підписано". И если нет никакой ошибки в привязки этих фото к обсуждаемому здесь Подгородью, то получается, что там был каменный замок.

Благодарю @MadMax за наводку на источник.

16 мая 2021

Где-то между 1810 и 1823 гг. Антоний Ланге посетил Бережаны и на созданной в ходе этого визита картине показал, как выглядел город, если смотреть на него с востока. На основе картины была сделана гравюра, которая в 1923 г. была издана в альбоме Zbiór naypięknieyszych i nayinteresownieyszych okolic w Galicyi:

В справке, процитированной ниже, описана краткая история Бережанского пруда, а также там имеются сведения по теме картины А. Ланге:

Цитата

Бережанський став

Важлива особливість р. Золота Липа проявлялася в її ставках, яких ще в середині XIX ст. нараховувалося 39 одиниць. Лише в безпосередніх околицях Бережан було їх два. А до наших днів збереглося тільки одне (друге, на так званих Адамівських луках, осушено в сер. XIX ст.).

Збережений великий та живописний став омиває північну околицю Бережан. Його походження губиться в геологічному минулому Землі. Вперше історичні джерела згадують про нього в договорі від 23 грудня 1487 р., коли власниця навколишніх земель Анна Хухновська продала його міщанинові Петрові Тучці за 150 гривень. Її наступник, Рафаїл Синявський, 11 червня 1515 р. знову продає став Яремі та Катерині Юхнам, отримавши за це 180 гривень і три флорина. Впродовж XVI-XVIII ст. він органічно вписується в природно-оборонну систему Бережанського замкового комплексу, залишаючись при цьому яскравим шедевром природи. Як згадує відомий французький мандрівник Ульріх фон Вердум, який у 1671 р. перебував у нашому місті, Бережани знаходяться «поміж горбами над великим озером, через який довгий міст провадить до міста, збудованого частково в яру, частково на бокових пагорбках».

У 1805 р. на східній греблі ставу засновано папірню, яка проіснувала до 1870 року. Її власників можна легко прослідкувати за водяними знаками, які відтворюють ініціали чи герби. До 1816р. на папері переважали літери IXL – Ізабелла, княжна Любомирська, володарка Бережан, а потім – герб Потоцьких та літери SHP – Станіслав граф Потоцький, які успадкували володіння бережанських маєтностей.

Папірня, як на той час, була досить велика. За кількістю робітників займала друге місце серед галицьких папірень, поступаючись лише Піллерівській в с. Шкло Львівської обл. На ній працювало 12 робітників, які переробляли 3-4 тис.ц. ганчір’я на бібулу для тютюнових фабрик у Монастириськах, Винниках та Ягольниці (Львівська і Тернопільська обл.).

У Львівському державному історичному архіві зберігається акварельна робота худ. Кромбаха «Бережанська папірня» – копія гравюри А. Лянге.

Ще в першій третині ХХ ст. став займав площу 25 квадратних кілометрів і його використовували для потреб активного відпочинку, зокрема як місце різноманітних літніх й зимових видів спорту. Південний берег обмежувався якісною греблею, яка зміцнювалася шляхом насаджень тополь і лип. Останній фактор також утворював вигідну візуально-естетичну значимість ставу, що ефективно підтверджують майстерні фотографії греблі, зроблені співробітниками місцевої філії Подільського воєводського туристично-краєзнавчого товариства у середині 1930-х років. Північний берег, більш плоский стратиграфічно, знаходився у природному зв’язку з річковою долиною. Ця частина ставу і виділялася значною флористичною насиченістю. Їх різноманіття притягувало великі популяції птахів (особливо диких качок) і це сприятливо відбивалося на можливостях орнітологічних спостережень. Найбільша глибина ставу становила близько 8 м.; протягом століть він виділявся серед оточення багатим планктоном і річковою фауною.

У наші дні став продовжує залишатися цінним природним шедевром краю, придатним для активного відпочинку. На його території розташовано орнітологічний заказник «Кашталівка», де перебуває велика популяція птахів, зокрема диких качок.

Володимир Парацій,
завідувач науково-дослідного відділу ДІАЗ у м. Бережани

Несколько комментариев:

Из подписи к рисунку узнаём, что оригинал изображения находится здесь: Archiwum Państwowym w Krakowie, Oddział na Wawelu, T’eka Schneidra, 210. Если я правильно понял, речь идёт о той картине, которая послужила основой для гравюры? Собственно, на оригинал также интересно было бы посмотреть.
Место, откуда А. Лянге смотрел на город, как минимум с 18 в. использовалось для обустройства мельниц в точке, где через отверстие в земляной плотине выходила вода из пруда. Из справки В. Парация узнаём, что в 1-й четверти 19 в. там уже обосновалась бумажная фабрика, производственные помещения которой, вероятно, мы и видим на первом плане изображения.
Интересно, что все три упомянутые табачные фабрики в Ягельнице, Монастырисках и Винниках были построены на базе старых замков.
В тексте упомянуто, что некий художник КроМбах сделал с копию с гравюры А. Лянге. Здесь речь идёт об Эмануэле КроНбахе (1778-1861), а сделанную им копию можно увидеть в экспозиции Львовского исторического музея. Картина Кромбаха является несколько упрощённой и слегка переработанной в деталях вариацией вида от А. Ланге, но зато она выполнена в цвете:

Также встретилась такая вариация уже знакомого вида. Эта гравюра была издана между 1834 и 1849 гг.:

Касательно ракурса, то А. Ланге рисовал приблизительно вот отсюда (карта 1861-1864 гг.):

Mapire.eu

На гравюре из ключевых объектов слева видим замок. Хотя изображение мелкое и сходу может показаться, что оно не особо ценное, но на самом деле это далеко не так. Во-первых, это самый ранний из известных рисунков с видом на замок, во-вторых, здесь видны ныне уже не существующие детали - четырёхэтажный восточный дворец (сейчас от него осталось только два этажа) и верхняя часть пятиугольной башни, которая, согласно данным Мауриция Мацишевского, была понижена аж на два яруса в 1829 г.

Приблизительно вот с такого ракурса мы видим замок:

Источник

В наши дни с того направления, с которого смотрел на город А. Ланге, замок практически не виден (да что там - его и за 100 м. не просто рассмотреть), поскольку, как уже написал выше, часть построек вполовину сократила свою высоту, а то что осталось скрывается за плотными зарослями парка:

Оборонный Петропавловский костёл с отдельно стоящей колокольней:

В наши дни:

Оборонный Бернардинский монастырь, возведённый в углу городских укреплений:

В наши дни:

Общий вид на Бережаны с северо-востока. Ракурс не совсем тот, что у А. Ланге (место, где он стоял, на фото представлено заросшим деревьями участком, виднеющимся сразу за стоянкой машин), однако отсюда открывается более менее тот же вид на город:

15 мая 2021

Макет на данный момент экспонируется в подземелье храма Петра и Павла (костёл иезуитов). У подземелья есть свой сайт, а там есть страничка с информацией по теме:

Цитата

01.06.2020

Уявляючи давнє місто. Макет “княжого” Львова

Мабуть важко знайти людину, яка бодай раз та не захоплювалась епохою лицарів, замків та легенд. Але якщо про європейське середньовіччя ми знаємо достатньо багато, то українське в багатьох речах досі є незнаним. Тому однією з найбільш цікавих епох в історії нашого міста є т.зв. «княжа доба», а особливо часи заснування міста. На жаль, в силу різних обставин, перші століття існування нашого міста є найгірше вивчені. Тому в питаннях реконструкції вигляду тогочасного міста Ігорю та Любові Качор довелось орієнтуватись на відомі, на той час, студії. В першу чергу, мова йде про дослідження знаного дослідника Львова Романа Могитича.

Роботи над моделлю були завершені у 2003 р., тоді ж він був й презентований у музеї Давніх пам’яток Львова, де й експонувався до 2016 р.

Макет ілюструє вигляд міста, станом на 1340-і рр. Зумовлено це, звісно, станом історичних досліджень на той час, які б давали підстави реконструювати місто. Масштаб, в якому була виготовлена модель – 1:1000. Це дозволило проілюструвати значну територію з позначенням основних просторових домінант: доріг, храмів тощо. Поза макетом залишились лиш церква св. Юра та район Знесіння.

Аналіз тогочасних картографічних матеріалів, наприклад карт-портоланів Ангеліно Дульсерта (1325, 1339 рр.), де був позначений Львів з написом про купців, які прибувають з прянощами і рухаються шляхом на Фландрію та м. Брюгге дав підстави зробити висновок про важливе торгівельне значення міста. Відповідно, основними місцями Львова мали бути місця торгівлі, які теж організовувались з врахуванням багатьох потреб, в першу чергу безпеки. Тому, базуючись на даних археологічних розкопок різних років та дані ландшафту, автори макету реконструювали оборонні лінії міста і його головні місця та об’єкти.

В результаті роботи вийшов черговий унікальний макет княжого Львова, на якому можна побачити:

Просторову локацію міста в доказимирівську епоху;

Основні торгівельні шляхи на основі яких й постав Львів;

Реконструкцію Високого замку та укріплень на горі Будельниця;

Ймовірний вигляд та розташування найстаріших храмів міста;

Течію річки Полтва;

Та ще багато чого…

Насправді, макет доволі інформативний і в поєднанні з іншими двома моделями міста [макет "Готичного Львова" та макет Львова 1740-х рр.], про які ми писали раніше, дає достатньо чітке уявлення про минуле Львова у давні часи. Тому, запрошуємо на оглядини макетів міста, авторства Ігоря та Любові Качор до підземель Гарнізонного храму!

Текст дополняет видео:

Несколько скриншотов:

15 мая 2021

Источник

15 мая 2021

Источник

15 мая 2021

На сайте подземелья храма Петра и Павла (т.е. иезуитского костёла) есть страничка, посвящённая макету, который в упомянутом подземелье ныне экспонируется.

Цитата

19.05.2020

Уявляючи давне місто. Макет “готичного” Львова (до 1527 р.)

Реконструювати минуле міста – надзвичайно складно. Особливо, коли йдеться про давніші часи, про які залишились лиш скупі свідчення в джерелах. Але перешкоди створені для того, щоб їх долати! І вже після створення макету ранньомодерного Львова, п. Ігор та п. Любов Качор взялись за створення моделі “готичного” Львова. Вважається, що це місто згоріло у масштабній пожежі 1527 р. і зараз ми маємо лише кілька місць, де фрагментарно збереглись конструкції тих часів.

Робота над моделлю була завершена у 2002 р. і макет офіційно презентували у Музеї найдавніших пам’яток Львова. Однак, там модель на довго не затрималась і до 2009 р. експонувалась на Пожежно-технічній виставці при ГУ ДСНС у Львові. У 2016 р. макет, разом з іншими моделями, переїхав на постійне експонування до підземель.

Що такого в цьому макеті? Найперше, він унікальний. Направду. Досі, всі реконструкції міста стосувались періоду XVIII ст., коли вже існували більшість з наявних на сьогодні будинків/церков у середмісті. Крім цього, з цього періоду збереглось достатньо карт/схем та інших ілюстративних матеріалів, що значно полегшувало роботу. З періодом XV ст. важче, впершу чергу тому, що необхідно було проводити грунтовніші дослідження і багато що співставляти з європейськими зразками. А це, в свою чергу, подвоювало роботу. Тим не менше, зусиллями авторів постав самобутній макет, завдяки якому ми можемо побачити:

яку територію займало місто станом на першу чверть XVI ст.;

скільки у місті було храмів і кладовищ та співставити з сучасною забудовою міста;

як виглядали оборонні споруди та в’їзні брами;

як виглядав другий варіант Ратуші;

як виглядав давній міський арсенал;

Успенську церкву ще без вежі Корнякта;

Домініканський храм у його готичному вигляді;

перший храм о. бернардинців, на місці якого постане всім знайома церква Св. Андрія на пл.Соборній.

А також багато і багато іншого. Насправді, макет є самобутній та вартий уваги. До речі, це найбільш “інтерактивна” модель зі всіх трьох, адже має й “вечірню” версію. Справа в тім, що всі головні об’єкти мають внутрішню підсвітку. Тому, за певний час, зала з цим макетом буде найбільш інтерактивною з усіх зал. Та, мабуть, найбільшою перевагою є те, що він не стоїть сам по собі. А є частиною музейної концепції презентації трьох епох давнього Львова, завдяки якій можна простежити зміни, які переживало місто за період XIV-XVIII ст.

Автор тексту: Олег Друздєв.

Текст был украшен видео:

Несколько скриншотов:

14 мая 2021

В монографии Петра Рычкова Архітектор Ян Якуб Бургіньйон. Творча спадщина много интересных сведений как о самом Бургиньоне, так и о рассматриваемом здесь плане, который в книжке приводится, причём в отличном качестве.

12 мая 2021

От городских укреплений, по большей части разобранных ещё в конце 18 в., сохранилось довольно мало построек, часть которых видна невооружённым взглядом (к примеру, два городских арсенала, Пороховая башня и т.п.), а часть можно отнести к категории скрытых памятников, не заметных при беглом осмотре достопримечательностей города. К таковым относится одна из немногих сохранившихся башенок второй линии укреплений города - так называемой Низкой стены (укр. Низького муру). Хотя в Сети есть довольно много упоминания этой башенки, однако все они зачастую носят поверхностный характер и не дают общего представления об объекте, и этот недостаток хочется исправить, собрав в данной теме весь доступный массив сведений об этой чудом уцелевшем памятнике.

Постройку, о которой речь пойдёт ниже, именуют то башней, то бастеей/бастией, то вежей. Термин "вежа" для неё, как по мне, совсем не подходит, поскольку вежи - это конструктивно совсем иные постройки, да и относящиеся к более раннему времени. Термин "бастея" польские исследователи в 1920-х - 1930-х решили использовать по отношению к великому множеству разношерстных артиллерийских построек, что породило в дальнейшем немало проблем, в том числе и в случае с фортификацией Львова. При этом парадоксальным кажется сам факт, что термин, ассоциирующийся в первую очередь с бастеями Альбрехта Дюрера, описанными в его трактате 1527 г., начали применять ко львовском укреплениям, датированным ещё 15 в. На эту тему я могу ещё долго рассуждать, но лучше сразу перейду к своему итоговому мнению - "бестеей" эту постройку также не стоит именовать, ибо "бастея" - это скорее массивный бастион, чем такая вот относительно скромная пустотелая полубашня. Итого пока термины "башня" или "полубашня" (как альтернативный вариант - "рондель" или "полурондель") мне кажутся более предпочтительными.

Для начала стоит хотя бы в общих чертах рассказать о Низкой стене, для чего воспользуюсь справками от Игоря и Любовь Качор. Одну из них находим в книге "Львів крізь віки" (2004), на с. 84-85:

Цитата

Низький мур

До кінця XIV ст. вогнепальна зброя використовувалась в усіх європейських країнах. Через свої суто технічні недоліки: малу подвижність на полі бою, низьку швидкострільність, ненадійну громіздку конструкцію вогнепальна зброя використовувалась в основному гарнізонами фортець та військами, що їх облягали. Старі фортифікації виявились непридатними для використання гармат в першу чергу через використання чорного або димного пороху, адже після пострілу від чаду страждала в першу чергу обслуга гармати в замкнутому просторі башт. Тому фортифікації заможніших міст до кінця XV ст. посилюються зовнішнім низьким муром, пристосованим для використання вогнепальної зброї.

У Львові, куди перші гармати і 6 бочок пороху привіз король Володислав II Ягайло 1394 р., рішення про побудову Низького муру прийняли ще 1410 р., через шість років після появи першого міського пушкаря. Через чотири роки в місті поселяється Лаврентій Гелленборн - міський пушкар, котрий одночасно починає відливати для потреб міста гармати. 1418 р. на відстані 20 м від незавершеного тоді Високого муру розпочинають будувати Низький мур, який простягався поміж двома міськими брамами і прикривав місто з трьох сторін. Зі сторони річки Полтви болотиста місцевість, що була природнім захистом міста, очевидно не сприяла будівництву. Рів, який розділяв обидва міські мури, почали засипати з середини наступного століття. Спочатку для використання вогнепальної зброї призначались лише бастеї Низького муру, розташовані посередині між вежами Високого муру. На нижньому ярусі бастей, призначеному для флангової оборони, стояли нерухомо дві гармати коморного заряджання, які прострілювали визначений простір вздовж муру. На верхньому ярусі, призначеному для фронтальної оборони, обстріл вели через три бійниці з гаківниць чи аркебуз - важкої ручної зброї, призначеної для оборони фортець. Задля зменшення сили віддачі при пострілі гак на дулі гаківниці закріплювали за спеціальний виступ муру чи вмуровану колоду в бійниці. Для вентиляції приміщення після пострілу в бастеях була відсутня задня стінка. Так як в той час негода, сирість могли перешкодити використанню вогнепальної зброї через її недосконалу конструкцію, бастеї були криті високими дахами, які бачив ще М. Груневег наприкінці XVI ст. Як і всі укріплення міста після 1492 р. їх покривали зеленою черепицею. Пізніше у 1626-1630-х рр. вогневу силу Низького муру посилили за рахунок примурованого парапету та облаштування нових бійниць в самому мурі на найбільш небезпечних для міста напрямках. Вогневу міць двох наріжних бастей Низького муру могли посилити надбудовою ще одного ярусу.

Міський вал, що оточував місто, періодично надсипали, підвищували. Коли до 1540-х рр. на ньому звели третю лінію оборони, оборонна функція Низького муру остаточно занепала, адже його бійниці були повністю закритими валом. Через це бастеї поступово починають використовувати для побутових потреб. Наприкінці XVIII ст. з північної і південної сторони міста практично весь простір поміж Високим і Низьким мурами був зайнятий примурованими до них будинками. Низький мур збудували за досить стислий термін за єдиним планом, через що віднайдені і розкриті в ХІХ-ХХ ст. залишки бастей (дві на вул. Підвальній, одна на вул. Братів Рогатинців) по розмірах і вигляду мало між собою різняться. їх вимурували з каміння і цегли діаметром до 9 м при товщині стін до 2 м.

Та несподівано під час будівництва будинку на вул. Валовій 2003 р. було розкрито залишки бастеї південного прясла Низького муру, яка за своїми розмірами значно відрізнялась від відомих бастей. Це відкриття заставило по-новому розглядати роль Низького муру. Очевидно, що ця бастея повинна була захищати з флангу Галицьку браму. Пізніше цю функцію перебрала на себе башта Струмилка, споруджена в XVI ст. на валі майже напроти неї.

На вулиці Підвальній відкрито дві ділянки Низького муру з бастеями біля Успенської церкви і Міського арсеналу. Ще одна бастея збережена у підвалі будинку на вулиці Братів Рогатинців.

Ещё одна справка от тех же авторов, на этот раз из книжечки "Середньовічний Львів. Фортифікації" (2009), с. 20-21:

Цитата

Низький мур

У Львові з 1418 р. міщани одними з перших у Східній Європі стали мурувати Низький мур, який заклали на відстані 20 м від ще незавершеного Високого муру. Бургомістр Йоганн Травтерревлейн, майстри Ванденштейн, Юдентотер, поміж внутрішніми частинами міських брам заклали мур, який охоплював 2/3 периметру міста з найбільш небезпечних боків. Лише з боку болотистої рівнини річки Полтви він був відсутній не стільки через неможливість атакувати місто з цього боку, як через мочарі, грунтові води, які заповнили б нижні яруси бастей. У мурі налічувалось 16 однакових бастей, розміщених на однаковій відстані між собою у проміжках між вежами Високого муру. Саме в бастеях містилась вогнепальна зброя, а мур поміж ними був швидше перешкодою, що мала зупинити нападників. Згодом поширення вогнепальної зброї, мушкетів спричинило облаштування у Низькому мурі бійниць та бойових галерей, що значно посилило вогневу міць цієї лінії оборони міста. Однак з середини XVI ст. роль Низького муру занепала після спорудження нової лінії оборони на міському валі. До кінця XVII ст. бастеї муру стояли вже закинутими, міщани вивозили до них з міста сміття, нечистоти. Простір поміж Високим і Низьким муром спочатку розділяв сухий рів, який з часом засипали. А у XVIII ст. до мурів прибудовували хатинки, що робило простір між мурами схожим на вулички. Також декілька бастей використовували під житло.

Схема бастеї Низького муру

Бастеї Низького муру були двоярусними напівкруглими будівлями діаметром до 8,7 м, із мурами завтовшки у 2 м в основі та 1,5 м по верху муру. Висота кожного ярусу становила до 2 м при діаметрі близько 5 м. Дві гармати нижнього ярусу прострілювали простір вздовж муру. Вгорі було три бійниці для важкої ручної зброї - гаківниць, з якої вражали нападників перед муром. Для застосування гаківниць у бійницях влаштовували спеціальні заглиблення або вмуровували дерев’яні балки. У Європі знать вважала використання міщанами гаківниць, аркебуз порушенням лицарських засад ведення війни і вимагала їх заборонити. З середини XVI ст. завдяки відкриттям нових сплавів, способів обробки металів, появі зернистого пороху ремісники змогли розпочати масове виготовлення мушкетів. Загони мушкетерів на полях боїв поклали кінець шляхетній панцерній кавалерії. До нашого часу дійшло декілька бастей Низького муру у підвалах будівель на вулицях Староєврейській, Підвальній. Для обстрілу простору вздовж муру з нижнього ярусу використовували веглери (кулеврини, серпонтини) - гармати із змінними пороховими камерами, встановлені на нерухомих лафетах. їхнє дуло постійно визирало із стрільниці, а для пострілу у канал дула з казенної частини вставляли пиж, ядро та змінну порохову «вогняну камеру», яку закріплювали за допомогою клинів. Нещільності поміж камерою і дулом забивали будівельним розчином, клепали свинець, що зменшувало викид газів, посилювало силу пострілу. З появою на межі ХУІ-ХУІІ ст. зернистого пороху такі гармати зникли з полів бою, адже тонкостінна камера не витримувала сили порохових газів. Залишились старі гармати в артилерії фортець, адже при незначному розмірі бастеї було неможливим заряджати гармату через дуло спереду.

Гармата казенного заряджання із змінною пороховою камерою
--------
Невеликі гармати кріпили на дерев’яне ложе, яке під час пострілу тримали на плечі, затискали під пахвою. Для зменшення сили віддачі на дулі встановлювали гаки, які кріпили до балок, камінних парапетів укріплень. Німці звали зброю «Hakenbüchse» (рушниця з гаком), що у Польщі звучало як гаківниця. З великих гаківниць стріляло двоє вояків: цілився, тримав один, підпалював порох інший.

Одночасно з'явилась зброя з прикладом від арбалету, звана аркебузою. Фортечна аркебуза важила 20-30 кг. 3 1520-х рр. піхотинці застосовували полегшені аркебузи великого калібру, чиї кулі пробивали важкі панцирі лицарів. 3 1570-х рр. таку вдосконалену зброю із потужнішим зарядом пороху звали мушкетами.

Серпонтин з найпростішим механізмом запалювання пороху. Середина XV ст.

Фортечна аркебуза з гаком. Біля 1500 р.

Мушкет із комбінованими замком. Середина XVI ст.

Также хочется привести коротенькую справку из книги "Архітектура Львова. Час і стилі. XIII-XXI ст." (2008), где на с. 23 сказано следующее:

Цитата

В кінці XV ст. навколо існуючих фортифікацій, крім західної сторони, достатньо захищеної [річкою] Полтвою і болотами, почали будувати другу лінію [укріплень] - т. зв. Низький мур з 15 бастеями - напівкруглими баштами без даху. Одна з них збереглася в підвалі сучасного бару "Під вежею" на вул. Братів Рогатинців, 32.

Эти справки показывают, насколько много противоречивой информации можно получить при попытке узнать больше об укреплениях Низкой стены. Так, если одни источники сдвигают появление не только Низкой стены, но и полубашен к началу 15 в. или даже к концу 14 в., то другие источники и стену и полубашни считают постройками конца 15 в. Получаем довольно приличных разнос датировок продолжительностью в целый век. С вопросом датировки полубашен пока особо не разбирался, но типологически они скорее тяготеют к постройкам 2-й половины 15 - началу 16 в. "Архітектура Львова ..." также сообщает, что полубашни Низкой стены были без кровли, но этому мнению возражают супруги Качор, которые напротив - сообщают о том, что кровли всё же были. Так что со всеми этими спорными моментами ещё предстоит разобраться.

Нужная полубашенка на "Пластической панораме" Львова авторства Януша Витвицкого:

Источники: 1, 2

И на макете Игоря Качора, показывающем город образца 1740-х гг.:

Многочисленные планы Львова, опубликованные на lvivcenter.org, дают возможность проследить историю формирования застройки в районе нужного участка с полубашней.

План 1766 г. Ещё целы Высокая и Низкая стены города (нужную полубашенку отметил стрелочкой):

План 1777 г. Здесь видно, как плотно Низкую стену облепили разнообразными пристройками. Значительная часть полубашен Низкой стены тогда были интегрированы в более поздние сооружения, однако эта судьба миновала обсуждаемую здесь полубашню, которая на момент составления плана была всё ещё открыта с тыла, хотя с двух сторон подступы к ней зажимали поздние пристройки:

План 1780 г. Подступы к полубашне уже полностью закрыты пристройками:

План ок. 1799-1802 гг. Здесь уже видны последствия сноса старых городских укреплений - Высокая стена на большинстве участков разобрана, как и часть Низкой стены с примыкавшими к ним пристройками. Нужная полубашня ещё видна, причём стену рядом с ней местами зачистили от застройки:

План 1828 г. Всё что хотели разобрать - разобрали, по линии Высокой стены протянулась новая улица, вдоль линии Нижней стены начал формироваться новый квартал:

План 1829 г. Квартал расширяется:

План 1844 г. Продолжается формирование квартала. Также здесь видно, что улица, протянувшаяся по линии Высокой стены, была названа "Новой улицей" ("Neue gasse"), а улица, протянувшаяся вдоль Низкой стены, со стороны исчезнувших рва и вала третьей линии укреплений, получила название "Валовой улицы" ("Wall gasse"):

Таким образом, практически все участки Нижней стены оказались под плотной застройкой новых кварталов, в т.ч. и нужная полубашенка:

Источник

Казалось бы, что линии укреплений, которые в начале сносили, а потом застраивали уже более не проявятся, однако в случае со Львовом всё далеко не так - часть довольно основательных следов укреплений всё ещё сохранилась ниже уровня земли, и история с обнаружением полубашни является тому прямым подтверждением.

В 1906 г. начали подготовку участка на ул. Яна Собеского (так тогда называли прежнюю Новую улицу) к строительству вот этого дома, видимого на фото ниже. Его строительство закончили в 1908 г.

Источник

Принялись рыть котлован для обустройства фундаментов/подвалов и наткнулись на линию Низкой стены с прекрасно сохранившейся полубашней. Небольшую заметку об этом событии можно найти в газете "Słowo Polskie", №429 (22 сентября, 1906 г.):

Перевод:

Цитата

Остатки городских фортификаций. При сносе фундаментов каменицы п.[ани?] Дорнбаховой при ул. Я.[на] Собеского 32, были обнаружены остатки старых фортификационных городских стен вместе с полукруглой башней, у которой и сегодня ещё можно
увидеть места бойниц и сквозных отверстий. Как известно, в старину город был окружён двойной стенной, а именно "высокой" с цеховыми башнями, которая в этом месте шла по улице Собеского, вдоль её южной линии, от угла, который формировала
башня при городском арсенале (на Подвалье), и второй "низшей/низкой" [стеной], проходящей среди камениц между улицами Собеского и Валовой. Та вторая стена также была снабжена полукруглыми заслонами - башнями с бойницами, а непосредственно под
ним, в месте, где сегодня каменицы выходят фасадами на улицу Валовую, находился глубокий ров. За теми двумя стенами тянулся эскрпированный вал, также ощетинившийся башнями. Таким образом ныне открытые остатки стен принадлежат так называемой "низжей/нижней стене" и собственно на месте каменицы п.[ани?] Дорнбаховой [стены] переходили в полукруглую башню, нижняя часть которой с первым ярусом бойниц прекрасно сохранилась. Эта башня, мурованая из камня, относится к 15 веку и является очень интересным примером способов/методик военного строительства в Польше. Для истории укреплений Львова это очень важное открытие, поскольку [башня] дает представление о средствах обороны Львова, которые сохранились на планах лишь в [виде] очень расплывчатых зарисовок. Эта башня после того как раскопают ещё большее количество деталей, будет сфотографирована, а также с неё будут сделаны обмеры [обмерные планы] и инженерный план для городского архива.

Были ли сделаны тогда фото, и сохранились ли они? Может какие-то другие материалы остались, которые бы показывали, как выглядела башня в финале раскопок, до того, как её сделали частью подвала и над ней возвели дом?

Франц Ковалишин на своей рисунке 1910 г. оригинально изобразил находку. Здесь показана наземная и подземная часть Львова, разделённая линией ул. Собеского (в наши дни - ул. Братьев Рогатинцев), слева видно массивное здание Большой городской синагоги (уничтожена осенью 1941 г., сейчас на ей месте сквер), справа - уцелевшее здание арсенала. Ниже уровня земли видим Низкую стену с двумя башнями, слева та, которую обнаружили во время подготовки к строительству дома. Пропорции полубашни, как по мне, показаны не совсем корректно - на рисунке она выглядит как вытянутая в высоту постройку, тогда как на самом деле она более приземистая и широкая. Три фасовые бойницы верхнего уровня показаны более-менее правильно, а вот фланковые - не совсем, во-первых, они несколько смещены к фасовой части башни (в реальности эти бойницы находятся почти у стыка Низкой стены с полубашней), во-вторых, бойницы показаны щелевидными, хотя они выполнены в виде замочной скважины. Но в основном рисунок с интересного ракурса показывает ситуацию со спрятанной под землёй полубашней и отрезками Низкой стены.

Источник

Полубашню решили сохранить, оставив её в центре подвального помещения высотой в 4 м. Решение не было простым, поскольку потребовалось подстраивать проект нового дома под нужды новой находки, однако с задачей справились. Вот так находка выглядела в межвоенный период. На фото вид на полубашню с тыла, слева виден фрагмент отходящей от неё фрагмент Низкой стены, а в основной части кадра - полукружие башни с отчётливо читающимися двумя боевыми ярусами (в нижнем две фланкирующие бойницы, чуть ниже - линия отверстий для балок перекрытия, а верхний уровень представлен прорезями трёх бойниц):

Источник

Подпись в переводе:

Цитата

Из старого Львова. Башня, одна из 15, которые окружали Львов и были соединены оборонной стеной, возведённой в Ягеллонские времена [т.е. при Ягайло - Filin]. Ныне находится в подвале дома при ул. Я. Собеского, 32, вход через винный магазин фирмы В. Гловика.

Насколько я понял, упомянутый винный магазин в честь находки получил название "Под старой башней".

План межвоенного периода (?), на котором в подвале, где на тот момент уже работала "ресторация", показана том числе и полубашня:

Источник: фото, в наши дни висящее в ресторане рядом с полубашней.

В советский период улицу Собеского переименовали в Комсомольскую, а в доме №32, не нарушая установленной поляками традиции, открыли пив-бар "Під вежею" (в народе его называли "Бавария"), пользовавшийся большой популярностью.

В 1985 г. короткая справка о памятнике была опубликована в 3-м томе "Памятников градостроительства и архитектуры УССР", с. 80. Башня там была датирована, как и в польский период, "Ягеллонскими временами", т.е. концом 14 - началом 15 вв.:

Для тех, кто не видел башню, в глаза не бросится ошибка с фото - укрепление там показано в перевёрнутом виде. Должно быть так:

Кстати, на этом фото помимо одной из бойниц верхнего яруса хорошо видна ещё и фланковая бойница нижнего яруса. Также кадр радует глаз тем, что стена башни не закрыта россыпью столов и стульев.

С 1991 г. Комсомольская улица переименована в ул. Братьев Рогатинцев (укр. - вул. Братів Рогатинців).

Ресторанная карьера помещения с полубашенкой продолжается и по сей день. На виде с улицы от Google вход в заведение ещё показан в старом виде и под старым названием:

Когда в 2017-м для заведения искали нового владельца, в Сеть попала парочка планчиков помещения, а также ряд фото подвального помещения с полубашней, демонстрирующих, насколько скверно было со вкусом у тех, кто формировал этот интерьер.

Источник

С мебелью и прочими украшательствами всё смотрелось ещё хуже:

Источник

Помещение нашло нового владельца, после чего там серьёзно переделали интерьеры, причём сделали большой акцент на фортифкационном компоненте, разместив внутри заведения множество иллюстраций на тему укреплений Львова. На рубеже 2018-2019 гг. здесь открылся ресторан Ґвара. Атмосфера и кухня заведения мне пришлись по вкусу, так что ресторан осмелюсь рекомендовать, тем более, что там есть на что посмотреть поклонникам оборонных сооружений.

Источник

Осталось показать, как башенка выглядит в наши дни. Итак, заходим на первый этаж "Гвары", сразу напротив себя видим лестницу, спускаемся по ней на уровень ниже и сразу же на выходе в зал утыкаемся в полубашню, которая развёрнута к нам боком. Видим также небольшую секцию Низкой стены, отходящей от полубашенки, и тут возникает вопрос - была ли вся эта секция укреплений найдена в таком виде или же стена тянулась и далее, но только сохранять вообще всю линию укреплений могли посчитать излишней роскошью и потому могли разобрать её часть? На фото это не особо видно (да и расстановка мебели не способствует осмотру деталей), но в районе крайнего правого стула, у самого пола, притаилась фланковая/боковая бойница, которая выше была показана на одном из кадров.

Вид на башню с напольной стороны. Поскольку у нижнего яруса были только фланковые бойницы, то с этого ракурса видим только полукруг стен и прорези бойниц верхнего яруса. Это интересная конструктивная особенность - сегментация ярусов по секторам - нижний отвечал за фланкирование и имел глухую лобовую "броню", а верхний наоборот был акцентирован на фасовую оборону:

Ещё парочка видов с напольной стороны. Здесь чётче видны две бойницы верхнего яруса. К сожалению, западная (на фото - дальняя) часть башни и отходящая от неё Низкая стена оказались под другим участком, и потому постройка как бы утоплена в стену на стыке двух домов. Интересно, как сложилась судьба линии укреплений, проходящей под соседним участком? Что там сейчас - просто подвал, построенный на участке разобранных укреплений? Из-за стыковки полубашни с подвальной стеной две бойницы (одна из фланковых нижнего яруса и одна из трёх бойниц верхнего яруса) как бы утыкаются в стену и потому плохо видны и не так хорошо воспринимаются в сравнении с остальными.

Здесь виден стык полубашни с Низкой стеной. Сверх видна прорезь бойницы верхнего яруса, за столиком справа прячется фланковая бойница:

Две из трёх бойниц верхнего яруса крупным планом. Эти бойницы, как и бойницы нижнего яруса, имеют камеры, расширяющиеся внутрь башни:

Теперь зайдём с тыла:

Здесь дизайнер применил довольно спорное решение - закрыл значительную часть стены металлическим сетчатыми ступенями этакого амфитеатра, который, если я правильно понял, мог бы подойти для размещения больших компаний. Не знаю, насколько этот вариант посадочных мест популярен, но с точки зрения осмотра памятника эту конструкцию сложно назвать приятной. К тому же пространство под этой "трибуной" используют для хранения стульев, из-за чего даже за металлической сеткой стену рассмотреть сложно, а вся эта конструкция начинает восприниматься скорее не как креативно обустроенные места, а как какой-то техническая/складская конструкция. В целом, хорошо, что убрали ту невзрачную площадку времён функционирования заведения "Під вежею", но при этом в новом варианте оформление внутреннюю часть башни довольно сильно загромоздили всем чем только можно. Фланковые бойницы здесь, как и снаружи, также закрыты мебелью, так что их можно не заметить. Чуть лучше видны отверстия балок перекрытия, и совсем хорошо - верхний ярус с тремя бойницами (если снаружи хорошо видны только две бойницы из трёх, то изнутри хорошо различимы все три):

Три бойницы верхнего яруса, вид изнутри (на первом кадре №1 и №2 бойницы, на втором - №2 и №3):

Видео (качество картинки не очень, но лучшего в моём распоряжении пока нет):

Владелец "Гвары" Константин Форкер в одном интервью сообщил: "У його підвалі [будинку №32] збереглась частина оборонного муру міста, збудованого у XV столітті. Дивно, як цей об'єкт не зруйнували під час зведення будинку. Ця історична пам'ятка лягла в основу нашої концепції" + "Головне завдання будь-якого ресторану - постійне оновлення. Як тільки відкриєтесь - відразу починайте оновлювати. ... Кожен комерційний проект повинен відповідати поглядам людей, які за ним крокують". Так вот, если полубашня - это важный для ресторана объект, способный сам по себе служить в качестве магнита для посетителей (я, к примеру, туда уже не раз им был притянут), а сам владелец сторонник изменений, то хотелось бы, чтобы в дальнейшем полубашня не просто служила бы фоновой скорлупой, которую с двух сторон можно было бы облепить столиками и стульями, а превратилась в этакий мини-музей. Для этого, было бы неплохо сделать следующее:

Сделать перестановку мебели так, чтобы она не препятствовала осмотру деталей башни, в частности, бойниц нижнего яруса, ни снаружи, ни изнутри.
Для бойниц верхнего и нижнего яруса сделать какую-нибудь интересную подсветку, чтобы подчеркнуть эти детали, чтобы на них обращали внимания даже те, кто не знает об их существовании.
Разгрузить внутреннее пространство полубашни, особенно был бы рад, если бы оттуда исчез металлический склад-амфитеатр.
Можно было бы заказать реплики гаковниц/аркебуз/мушкетов, установив их в верхних бойницах. Это бы придало конструкции более боевой и интересный вид как снаружи, так и изнутри. Также можно было бы подумать, как бы ко всему этому организовать доступ, чтобы народ мог этим оружием повертеть в бойницах, ощущая себя одним из защитников Львова.
В идеале было бы очистить и нижний ярус от мебели и установить там реплики какой-нибудь мелкокалиберной артиллерии, как это показано на графической реконструкции И. Качора.
Можно также заказать макет башни, который бы показывал её внешний вид с кровлей, отрезками Высокой и Низкой стен, рвом, защитниками и прочими приятными для глаз мелочами.
С информационными стендами также можно поработать.

В общем, мне кажется, что затраты на преображения полубашни в таком духе окупились бы за счёт увеличения силы воздействия этого магнита, который сейчас, как по мне, не только не работает на полную мощность, но даже несколько угнетён своей функцией банальной перегородки между двумя рядами ресторанной мебели.

11 мая 2021

Источник

3 мая 2021

Добрый день, Наталья. Очень радует такая инициатива.

Начать можно с малого - сохранить то, что осталось, а также начинать потихоньку рекламировать объект и готовить его к встрече с туристами.

Что касается сохранности, то тут нужно как-то договариваться с теми жителями, участки которых легли на самом городищ и участки которых подходят к его валам снаружи. Как минимум, нужно предотвратить дальнейшее разрушение и подрывание его валов, а также прекратить распашку участка самого городища и примыкающих к нему участков (там наверняка некогда было поселение, развивавшееся рядом с укреплением). В идеале (конечно, такое развитие событий выглядит совсем фантастично) взять под охрану как само городище, так и примыкающую к нему территорию, но это несовместимо с тем, что его облепили частные хозяйства и потому, с точки зрения интересов объектов, было бы замечательно, если бы эти участки частично или полностью со временем были выкуплены у хозяев - это дало бы возможность очистить зону вокруг памятника. Понимаю, что это сложно осуществить, но, как говорится - желая невозможного достигаешь максимума.

Также желательно вырезать всю высокую растительность на объекте и уж тем более не давать там разрастаться деревьям. Чем меньше растительности - тем меньше урона памятнику и тем приятней выглядит объект, а чем приятней он выглядит, тем больше желающих на него взглянуть.

С точки зрения приёма гостей/туристов, то тут с одной стороны было бы неплохо убрать всё растительность, которая закрывает объект со стороны дороги, а также (и это очень важный и при этом эффективный инструмент) сделать несколько информационных стендов - со стороны съезда с трассы в сторону села можно было бы установить указатель, сообщавший о наличии в селе городища, а на участке самого городища можно установить уже более основательный информационный стенд, где можно описать историю объекта, дать план, фото с высоты (его без проблем могу предоставить). Можно также заказать графическую реконструкцию укреплений городища, чтобы показать, как там всё могло выглядеть. Наличие указателя, стенда, а также почищенного от зелени объекта - это уже хороший шаг вперёд, а если удастся снизить урон городищу, наносимый ежегодными распашками, то и вовсе будет редкий прецедент.

Параллельно можно выйти на археологов, пригласить их туда на проведение раскопок - это также будет создавать информационные поводы, привлекающие внимание к памятнику и к тому, как о нём заботятся, что в свою очередь будет стимулировать власти в других сёлах и городках поступать также, ибо будет на кого равняться.

P.S. Если вы есть в фейсбуке, то буду рад с вами общаться ещё и там.

2 мая 2021

Эта история, изначально более-менее простая, но довольно сильно запутавшаяся под конец, начала развиваться в начале 20 в. В публикациях Мауриция Мацишевского [1; 2], где он описывал замок в Бережанах, был такой вот текст:

Цитата

Jak wyglądała ta twierdza od początku t. j. od r. 1550 niepodobna zbadać, niema bowiem z tych czasów ani rycin, ani dokładnego opisu. Prawdopodobnie były tylko wały, skoro był przygródek. W dziale majątkowym braci Hieronima kasztelana kamienieckiego i Jana sędziego halickiego z r. 1570 [5] powiedziano o zamku ogólnie: "co się tyczy zamku, ten ich Moście wspólnie budować, naprawiać wedle potrzeby społecznie mają i używać gmachów tak w zamku jako i na przygródku".
-------
5. AGZ. [Akta grodzkie i ziemskie] hal. t. II. str. 341—346. Dok. №. II.

В переводе:

Цитата

Исследовать, как выглядела эта крепость с начала и по 1550 год, невозможно, так как с тех времён нет ни рисунков, ни подробного описания. Вероятно, были только валы, поскольку был пригородок. В имущественном деле братьев Иеронима, каменецкого каштеляна, и Яна, галицкого судьи, от 1570 г. о замке сообщается следующее: "Что касается замка, то их милости могут/должны вместе строить, ремонтировать согласно общественной необходимости и использовать постройки как в замке, так и на пригородке".

Распространено мнение, будто бы в этом тексте М. Мацишевский высказывался в пользу того, что замок вплоть до 1550 г. был с земляными валами, однако если посмотреть на структуру его текста, то, как по мне, становится понятно, что эти рассуждения относятся не к ядру укреплений, а к внешней линии обороны - автор вначале описал старый каменный замок, затем описал бастионные укрепления, и вот только после этого поднимает вопрос, как укрепления выглядели раньше, как мне кажется, имея ввиду укрепления этой внешней линии. Это важный момент, поскольку если речь действительно шла только о внешних укреплениях, то автор, соответственно, вовсе и не придерживался мнения (которое ему приписывают), будто бы вплоть до 1550 г. ядро укреплений Николая Сенявского представляло собой дерево-земляной замок.

После этого более 70 лет тему внешнего вида ранних укреплений в публикациях больше не раскачивали, пока в 1983 г. Казимир Куснеж не затронул её в своей статье [3], где читаем следующее:

Цитата

Prace przy jego budowie ukończono w r. 1554. Braki w materiałach źródłowych nie pozwalają stwierdzić jednoznacznie czy zespół ten, wzniesiony na wzór potężnych średniowiecznych zamczysk, powstał wówczas od nowa czy był wynikiem adaptacji wcześniejszego, również obronnego, zamku. Zachowany dokument rozgraniczenia dóbr brzeżańskich między synami Mikołaja Sieniawskiego, pochodzący z r. 1570 [6], dający przybliżony obraz tego obiektu, analiza planu zamku z r. 1756 oraz inne jeszcze przesłanki, jak np. niejednorodność użytych form architektonicznych i materiałów, zarysowują hipotezę, że musiał istnieć tu wcześniej jakiś obiekt o funkcji obronnej, równocześnie będący siedzibą poprzednich właścicieli: Cebrowskich, Buczackich, Huchnowskich lub pierwszego z Sieniawskich, Rafała, który, będąc od początku XVI w. dziedzicem tych ziem, musiał mieć tutaj swoją posiadłość.
-----
6. Tekst dokumentu zamieszcza M. Mąciszewski, Brzeżany ..., s. 192.

В переводе:

Цитата

Работы по его [замка] возведению были завершены в 1554 г. Недостатки/лакуны в исходных материалах/источниках не позволяют однозначно утверждать, был ли этот комплекс, возведенный по образцу мощных средневековых замков, построен сызнова/с нуля или был итогом приспособления/адаптации более раннего/предыдущего, также оборонного, замка. Сохранившийся документа о разграничении бережанских владений между сыновьями Николая Сенявского, датируемый 1570 г., даёт приблизительное представление об этом объекте. Анализ плана замка 1756 г. [тут ошибка, план 1755 г. - Filin], а также иные предпосылки/причины, такие как неоднородность использованных архитектурных форм и материалов, вырисовывают гипотезу о том, что здесь должен был ранее существовать какой-то объект с оборонной функцией, одновременно служащий резиденцией предыдущих владельцев: Цебровских, Бучацких, Гухновских или первого из Сенявских, Рафала, который будучи с начала 16 в. дидычем тех земель, должен был иметь тут своё имение.

Что особенно интересно - к статье также прилагался план, на котором автор, используя в качестве фона контуры известных замковых укреплений середины 16 - 1-й половины 18 вв., пунктиром также показал "domniemana rekonstrukcja najstarszego zamku", т.е. "предполагаемую реконструкцию [планировки] старейшего замка (нужный контур на плане "подсветил" красным):

Как видим, согласной предположению К. Куснежа этот старейший замок мог быть регулярным, четырёхугольным в плане, с четырьмя угловыми башнями, две из которых приходились на участки, где ныне находятся южная полукруглая и северная многоугольная башни замка Николая Сенявского, участок третей башни приходился на место, где при Н. Сенявскому был только юго-восточный стык стен, лишённый какой бы то ни было башни, а четвёртую гипотетическую башню автор предлагал искать где-то в районе северо-западного корпуса.

Источник: Google Earth.

Вот какие мысли всё это вызвало у меня:

К. Куснеж в качестве одного из доводов в пользу версии о существовании более старого замка использует упоминание "пригородка" в документе 1570 г. Автор склонен был трактовать "пригородок", как намёк на существование замка, но не более раннего объекта (к примеру, славянского городища). На замок, а не на городище, также намекает и приведённый автором перечень возможных владельцев этого гипотетического укрепления, среди которых видим имена родов, относящихся к польскому периоду истории Бережан.
Пригородок по версии М. Мацишевского (если я его правильно понял) мог иметь вал, но К. Куснеж не считал, что это намёк на существование ещё одной линии укреплений в районе бастионного периметра, и, вероятно, потому не стал её показывать на своём плане замка, сосредоточившись на облике "городка", который у него приобрёл форму регулярного замка.
О материале, который мог быть использован при возведении этого гипотетического замка, К. Куснеж ничего не сообщает, однако регулярная планировка его гипотетического замка, попадание его башен на участки башен 16 в., а также размышления над тем, что замок Н. Сенявского мог быть не построенным с нуля, а в какой-то мере адаптированной версией предыдущего строения - всё это позволяет предположить, что К. Куснеж допускал существование более раннего замка, возведённого из камня.
Ещё один довод в пользу существования более раннего замка - "неоднородность" архитектурные формы. Автор не уточняет, о чём речь, но можно предположить, что речь о необычной планировке замка, а также о разной форме его башен.
Вероятно из-за того, что две башни замка Н. Сенявского имели округлую форму (хотя на самом деле одна полукруглая, а другая многоугольная) он посчитал, что это могут быть то ли перестроенные башни старого замка, то ли новые башни, но посаженные на место старых. Привязка к этим двум башням, как мне кажется, и дала повод автору представить ранее укрепление в очень странном виде - узкий вытянутый прямоугольник размером 30х70 м. с четырьмя угловыми башнями, которые из-за специфической формы двора не могут обеспечить стенам равномерную защиту.
Автор также упоминает "неоднородность" материалов. В стенах замка действительно встречается разные типы кладки, что объясняется частыми ремонтами и перестройками замка, однако непонятно, есть ли в этой кладке фрагменты, которые бы заставляли подумать, будто она относится к периоду, предшествующему строительной деятельность Н. Сенявского? Или только лишь факт наличие неоднородности привёл к мысли, что какие-то постройки могли появиться раньше 1530-х? гг.
Интересно, что даже размышляя над тем, что Н. Сенявский мог не построить с нуля, а перестроить какой-то более ранний замок К. Куснеж не стал утверждать, что ризалит восточного дворца на самом деле мог быть башней этого самого предыдущего замка, а вот исследователи из Украины пошли по другому пути - и башню в ризалите усмотрели, и сделали вывод о том, что она могла иметь отношение к более раннему замку.

После К. Куснежа возникла пауза, тянувшаяся чуть более 20 лет, пока в 2006 г. не была опубликована статья Николая Бевза [4]. В ней автор, анализируя информацию от М. Мацишевского и ряд других данных, приходит к выводу, что наличие "пригородка" могло быть намёком на существование здесь укреплений как минимум с конца 14 в., а может даже и с более ранних "княжеских времён". Этот вектор рассуждений, делавший акцент скорее не на более раннем замке польского периода, а на куда более древнем укреплении, тяготевшем по планировке к славянским городищам, я вынес в отдельную тему. Если допустить, что в Бережанах в 13 или в 14 вв. существовало некое старое дерево-земляное городище, то его укрепления в дальнейшем могли использоваться и в польский период вплоть до 1530-х гг., а может даже и позднее, к примеру, если на месте "городка", т.е. ядра укреплений, Н. Сенявский построил свой замок, но внешнюю линию укреплений "пригородка" (если допустить, что такая существовала) он мог на первом этапе особо не трогать и лишь позднее ей на смену могли придти земляные бастионные укрепления.

Один из интересных моментов в гипотезе Н. Бевза заключается в том, что она, как по мне, прекрасно обходится без какого-то промежуточного регулярного укрепления, которое бы предшествовало замку Н. Сенявского, поскольку многие городища в 14-15 вв. продолжали использовать для обустройства замочков, при этом не менялась планировки старых укреплений - просто на старых валах строили новые деревянные укрепления. Тем не менее, Н. Бевз по не совсем понятной для меня причине в рамках своей гипотезы предпочёл слить своё видение ситуации с видением К. Куснежа, в результате чего получился гибрид - на городище Н. Бевза показан замок К. Куснежа.

На этом плане от Н. Бевза показана ситуация на 14-15 вв.: под №5 "город (пізніше замок)", №6 - "підгороддя" (пригородок из документа 1570 г.). Н. Бевз не просто показал, каким могло быть условное городище, но также попытался втиснуть в него гипотетический и очень спорный замок К. Куснежа, как бы высказываясь в поддержку версии польского исследователя, хотя, как по мне, версия о городище ей скорее противоречит, чем подтверждает её хорошую обоснованность.

После публикации Н. Бевза снова несколько лет тема не обрастала новыми деталями, пока в 2011 г. не вышла статья Ольги Пламеницкой [5], в значительной степени посвящённая гипотезе о существовании замка до Н. Сенявского. Учитывая обилие новых деталей и мыслей, можно сказать, что это была как бы совершенно новая гипотеза, отличавшаяся от тех, которые популяризировали предшественники. По тексту статьи разбросано очень много разных сведений как в формате чётких выводов и предположений, так и в виде намёков разной степени прозрачности, и потому, дабы получить полное представление о гипотезе, рекомендую прочитать материал целиком, тем более, что публикация есть в Сети.

Ниже отдельно приведу ряд ключевых моментов, добавив к ним свои комментарии (ссылки в текста, помещённые в квадратные скобки - мои, эти места как раз и комментирую в самом конце):

Цитата

...[В статті] Розглядаються архітектурні та фортифікаційні особливості, які дозволяють вважати роботи, проведені гетьманом Миколою Сенявським у 1540-ті роки [25], реконструкцією попереднього замку. ...

... Історію Бережанського замку здебільшого вивчають, починаючи від будівельного періоду М. Сенявського. Спроби скласти уявлення про його попередній стан нечисленні і мають характер наукових здогадок і реконструкцій; вони належать М. Мачішевському та М. Бевзу [1]. Втім, ще О. Чоловський зауважив, що попри різноманітні пізніші прибудови і ушкодження, замок зберіг "багато ремінісценцій середньовічної фортифікаційної системи, репрезентованих у незвично товстих мурах, формах потужних башт, високих стінах та первісній структурі бійниць". [2] ...

... З огляду на специфіку терену, зусібіч оточеного водою, підмурки і товсті мури пивниць замку було поставлено на величезній кількості дубових паль та розвантажувальних арках [3]. Дерев’яні субструкції було досліджено Г. Логвином 1959 року: дубові перев’язі у формі брусів, обтесаних на чотири канти з фасками, було укладено через 0,65 м ...

... Можна також додати, шо "волинський" принцип низинного розміщення замків хронологічно тяжіє до князівських часів: тут доречно навести приклад волинських веж-стовпів ... [4]

... План замку з типологічної точки зору має небагато аналогів. У ньому поєднано п’ятикутний абрис мурів з умовно вписаним в нього трикутником, утвореним баштами [5]; два кути трикутника і п’ятикутника співпадають. Структура по-своєму красива, але чи утворилася вона випадково, чи постала за зарані продуманим планом — невідомо. Три масивні триярусні башти — на середині південного оборонного муру та на західному та північно-східному рогах — утворюють два "наріжники", наслідуючи типовий "подільський" фортифікаційний прийом [6].

... Четверта невеличка південно-східна башта — прямокутна, зі збереженою архаїчною північною бійницею, концептуально не вписується у структуру п’ятикутника з "наріжниками". Якщо три масивні башти будувалися з урахуванням змін у військовій техніці й призначалися для опору артилерії (стіни в нижніх ярусах мають товщину близько 5,5—6,0 м), то південно-східна прямокутна башта тяжіє до попереднього етапу. [7] ...

... Розміщення брами в товщі оборонного муру, а не у надбрамній башті, промовляє про старший її вік та демонструє зв’язок з давньою традицією маскування в’їзду до замку [8]. ...

... Прибудову галерей дослідник [Григорій Логвин] пов’язує не з італійською, а з давньоруською традицією будівництва в житлових спорудах ганків та опасань [9] ...

... Гранчастий пресбітеріум [замкового Троїцького костьолу] з сакристією, на відміну від ренесансово-барокової нави та бічних каплиць, збудований на першому будівельному етапі в готичних формах, зі стрілчастими хрестовими ребристими склепіннями [10]. ...

... Дослідники висловлюють різні, часом протилежні точки зору щодо будівництва М. Сенявським замку — від початкового спорудження земляних валів на зразок давніх "городів" (в чому обгрунтовано сумнівається В. Бевз ) [11] ...

... Вибір Миколою Сенявським місця для замку зумовила, як ми вважаємо, не лише топографія місцевості між двома рукавами р. Золотої Липи, а й наявність попереднього мурованого укріплення: архітектурні особливості замку дають підстави для такого припущення. Тогочасні фортифікатори були ощадливі і, як правило, використовували попередні фортифікації, пристосовуючи їх до нових умов оборони. ...

... В цій схемі [ренесансового міста] мурованому замку, однак, не знаходиться місця: він зміщений від головноі розпланувальної осі, на якій лежить ринкова площа, і не утворює з ренесансовою міською структурою інтегрального цілого. Напрямки його мурів не узгоджуються з напрямками основних осей міської структури. Це є свідченням того, що замок є структурою давнішого походження [12] ...

... Бережанський замок за первісним задумом не належав до регулярних структур [13]. Поява такого укріплення в середині XVI століття була б анахронізмом [14], якщо тільки не існувало якихось обставин, які спричинили нерегулярність плану [13], різну товщину мурів [15], різну типологію башт [16], специфічне розташування впритул до муру замкового костьолу [17]. Наразі такою причиною ми вважаємо існування в основі замку давнішого, середньовічного ядра, яке було поглинуте при його грунтовній реконструкції. Втім, ренесансова реконструкція мала "косметичний" ефект і не змінила засадничої середньовічної схеми укріплення [18]. Ренесансові мотиви декору, зокрема розвинений аттик південного фасаду, а також оздоблення в'їзної брами виглядають як декорація, яка частково приховала масивну середньовічну споруду. Їх характеризує асиметричність, несумісна з класичними засадами Ренесансу [5]. ...

... Абрис плану мурованого замку — неправильний п’ятикутник — в поєднанні з архаїчною системою розміщення башт на флангах кутів укріплення (цей прийом називається "ангулом" або "наріжником") [19], різнотипність оборонних елементів [20], численні сліди перебудов [21], відхилення від геометрично правильних форм [22], непаралельність мурів та різна їхня товщина [15] засвідчують, що основу замку Сенявського становив давніший середньовічний замок. У плані Бережанського замку двічі застосовано тип "наріжника" — сформованого оборонними мурами кута, фланкованого баштами або напівбаштами. Такий тип вирішення напільного боку укріплення, характерний для Поділля, зустрічаємо в середньовічних замках Бучача, Теребовлі, Сидорова, Язлівця [23]. Отже, неправильний п’ятикутник плану міг походити з попереднього будівельного етапу. ...

... За нашою другою версією первісний замок міг бути прямокутним у плані з квадратовими баштами [24]; фрагментарно збережені укріплення попереднього етапу сформували південно-східну частину замку, а північний наріжник постав в 1540-і рр. [25] внаслідок робіт М. Сенявського [26]. На користь цього припущення свідчить характер примикання до оборонних мурів північно-східної башти, яка отримала асиметричну форму [27]. За натурними спостереженнями Г. Логвина 1959 р. у шестикутній башті білокам’яні різьблені облямування вікон вставлено пізніше на місце бійниць попереднього будівельного етапу [28]. Хоча південний мур головного фасаду ззовні перев’язаний з напівкруглою баштою, не можна виключати, шо фасадна площина становить облицювання первісного муру, як це простежується на головному фасаді, в місці руйнації стіни біля в’їзної брами (див. іл. 8) [29]. М. Мачішевський повідомляє про існування первісної головної брами на західному фасаді замку, поряд з замковим костьолом; нині існуючу браму він вважає бічною. Нарешті, замковий костьол (каплиця Сенявських), нетрадиційно орієнтований пресбітеріумом на південь, має виразну готичну основу [10]. Це дало підстави Я. Брилю стверджувати, шо "вівтар з сакристією, випередивши на якийсь час будівництво нави та замку, є первісною замковою каплицею, коли житло власників Бережан було дерев’яним, оточеним земляними валами" [30]. ...

Іл. 8. Бережани. Південний фасад замку. Брама і хвіртка. Фото Є. Пламеницької. 1960

... Польський дослідник К. Кушьнєж пропонує свою версію розпланувальної структури Бережанського замку першого будівельного етапу, втім, на наш погляд, вона має надто мало спільного зі збереженим замком, щоби припускати можливість її цілковитого знищення (це доволі легко підтвердять або спростують археологічні дослідження) [24]. ...

... Розпланувальна і архітектурно-просторова структура Бережанського замку, його органічний зв’язок з природним оточенням, застосування архаїчних фортифікаційних прийомів [19] та відсутність притаманної італійським ренесансовим фортецям регулярності [5] свідчить про спадкоємний зв’язок фортифікаційної концепції замку з місцевими традиціями. Можливо, італійці брали участь у реконструкції первісного укріплення, яку дослідники, послуговуючись пам’ятною плитою з датуванням, визначили як перший етап. Подібні ототожнення перебудов давніх фортифікацій з будівництвом, що супроводжувалися пам’ятними написами, відомі й на інших замках, власники яких у такий спосіб намагалися всіляко прибільшити свій внесок у фортифікаційне будівництво [31]. ...

... Таким чином, М. Сенявський в 1540-ті роки [25] лише реконструював і розбудував напівзруйнований первісний замок, застосувавши новий архітектурний стиль і прогресивну фортифікаційну концепцію. Якшо ж вважати замок Сенявського результатом першого будівельного етапу, тоді готичні елементи каплиці [10], подвійні бійниці п’ятикутної башти-пунтоне, пізніше перероблені на ренесансові вікна [32], та інші оборонні елементи не знаходять пояснення [33]. Якшо ж результатом будівництва Сенявського вважати південно-східну частину замку з квадратною баштою [7] та готичну частину костьолу [10], то треба визнати, шо замку він не добудував, хоч і залишив помпезний пам’ятний напис, а ренесансовий етап є результатом робіт його спадкоємців. Відтак найвірогіднішою вважаємо версію щодо перебудови М. Сенявським попереднього середньовічного замку.

Комментарии (приготовьтесь, будет немножко нудно, но иначе нельзя со всем этим поспорить):

Здесь идёт отсылка к уже обсуждавшимся выше текстам М. Мацишевского и Н. Бевза.
У А. Чоловского действительно есть такой текст в его справке о замке [6]. Однако трактовать его можно двояко. О. Пламеницкая, как мне показалось, привела этот текст в качестве примера того, что в чертах замка Н. Сенявского польский исследователь якобы прочитал что-то особо архаичное, отсылающее нас к каким-то уж совсем древним средневековым постройкам. Мне же кажется, что описывая замок-дворец, известный в качестве пышной резиденции известного рода, А. Чоловский попросту отметил, что несмотря на его во многом дворцовый образ, в нём также хорошо заметны и черты мощного старого укрепления, а перечисленными деталями (толстые стены, формы башен, структура бойниц) мог обладать и замок середины 16 в. При этом некоторыми из этих черт могло обладать только укрепление, построенное уже в 16 в., но никак не ранее. К таковым можно отнести типологию бойниц (особенно тех, у которых было 2 или 3 канала) и стены толщиной до 6 м. (А. Чоловский, к слову, пишет, что они были высокими, но в середине 16 в. всё было ровно наоборот - стены Бережанского замка были довольно приземистыми, а нарастили их высоту уже в ходе позднейших реконструкций в конце 16 или даже в 17 вв.).

Оригинал текста А. Чоловского:
Это очень важный момент. Дело в том, что для строительства дерево-земляного укрепления не требовалось проведения каких-то особо масштабных работ по подготовке участка, а вот когда речь заходит о сооружении мощного пятиугольника с толстенными стенами, массивными башнями и обширными подвалами - то вот как раз для поддержки всего этого на болотистой почве как раз и потребовалось вбить на участке лес свай, как пишет об этом М. Мацишевский [2, с. 27]. Поскольку О. Пламеницкая допускала, что весь пятиугольник мог появиться ещё до Н. Сенявского, то получается, что и работы со сваями должны были вестись до него. Я думаю, что уже одно только исследование этого свайного каркаса может дать ответ на вопрос, когда именно строился замок - во-первых, если раскопки покажут, что каркас равномерно усиливает основу 5-6 метровых стен, то это будет доводом в пользу того, что сваи забивались и каменные укрепления строились всё же при Н. Сенявском, во-вторых, есть ещё дендрохронология, которая поможет довольно точно датировать сами сваи (в болотистом грунте такие конструкции зачастую довольно хорошо сохраняются).

В общем, я могу поверить, что с возможностями Н. Сенявского можно было позволить себе перед строительством замка вбить на участке лес свай, буквально зарыв огромные средства в землю ещё до того, как там началось строительство самих укреплений, однако сложно представить, что в обычном селе (а до Н. Сенявского у Бережан был именно такой статус) кто-то до Н. Сенявского мог себе позволить такие работы.
Здесь на поверхности видим довод в пользу версии о существовании городища, высказанную Н. Бевзом. А под поверхностью, кажется, видим намёк на то, что О. Пламеницкая допускает существование в Бережанах каменного укрепления княжьих времён, во всяком случае именно так я трактую отсылку к мурованым вежам-столпам "волынского типа".
Ю. Нельговский в своей статье 1979 г. [7] обратил внимание на наличие в планировке замка бросающихся в глаза черт определённой симметрии: "Замок в Бережанах ... имеет в плане форму неправильного пятиугольника. ... В общей планировке замка наиболее последовательно и сознательно использован прием фланкирования угла стен башнями. Трижды повторенное очертание башен с выступающими углами между ними образует почти правильную фигуру". О. Пламеницкая также не пропустила этот момент, отмечая интересное сочетания пятиугольника стен с треугольником, образованным башнями, что в целом даёт довольно сложное сочетание пятиугольной и треугольной формы, слитых в одно целое. При этом почему-то довольно часто делаются акценты на отсутствие симметрии в планировке замка, что странно, если учесть явно видимые признаки этой смой симметрии, пусть даже несколько не идеальной и не совсем привычной. Симметрия замка в Бережанах действительно плохо стыкуется с теми ренессансными нормами, которые приобрели популярность во 2-й половине 16 - 1-й половине 17 вв., однако для неё можно подобрать аналоги из числа итальянских укреплений, построенных в более ранний период, в конце 15 - 1-й половине 16 вв., когда взгляды на симметрию были немного иными.
Тут упоминание "типичного подольского приёма" может иметь несколько смыслов: с одной стороны, в значении "местный", т.е. как имеющий именно в этой местности центр своего развития и распространения, с другой стороны только в значении "распространённый" - в этом смысле типичность вовсе не означает, что на Подолье этот приём зародился. Использование клиновидный форм - это приём, который, как по мне, был привнесён на Подолье извне, причём на одних этапах (ок. 14 в.) он мог проникать по одним каналам, в 16 в. - по другому, но ни в одном из периодов, думаю, он не являлся плодом изобретательности местных подольских фортификаторов, поскольку эти формы применялись ещё для усиления античных греческих, а затем и византийских фортификационных объектов.
О существовании гипотетической четвёртой башни писал в 1968 г. Г. Логвин, в 1986 г. о ней сообщали "Памятники градостроительства и архитектуры Украинской ССР", в её существование верили специалисты "Укрзахідпроектреставрації" и т.д., однако никто из этих авторов/исследователей не высказывал мысль (насколько я могу судить из имеющихся у меня под рукой публикаций), что эта гипотетическая башня относится к какому-то более раннему строительному этапу. Её связывали с первым строительным этапом времён Н. Сенявского, т.е. с периодом 1530-х - 1554 гг. И уцелевшая бойничка в стене постройки никого из более ранних исследователей вроде бы не привела к мысли, что башня старее укреплений Н. Сенявского. О. Пламеницкая, вероятно, первой сделала этот вывод и таким образом не только высказалась в пользу того, что эта подозрительная башня действительно существовала, но также задействовала её в качестве одного из доводов в пользу своей гипотезы о существовании более раннего замка - теперь уже не просто башня, а башня даже более старая, чем замок Н. Сенявского, сама по себе доказывала, что был более ранний замок, да ещё и с каменными укреплениями, а кроме того, эта гипотетическая башня нарушила симметрию замка середины 16 в., что позволило увидеть в постройках Н. Сенявского что-то вторичное по отношению к этой башне, вокруг которой как бы сформировалось прочие укрепление. Если же окажется, что никакой башни не было, и что эта укреплённая часть (к примеру, ризалит укреплённого дворца) была построена не раньше, а позже того, как Н. Сенявский возвёл каменные укрепления, то версия о существовании более раннего замка лишится важного довода. Также она его лишится если будет доказана, что четвёртая башня всё же была, но что её построили одновременно с другими укреплениями Н. Сенявского в 1530-х - 1554 гг. Но пока вопрос с башней (как с самим её существованием, так и с датировкой) не решён, то эту постройку нельзя рассматривать в качестве аргумента, доказывающего существование более раннего замка.
В фортификации 16 в. ворота чаще всего размещали именно в толще куртины, в бастионной фортификации 16-17 вв. это и вовсе стало правилом, так что размещение ворот не в башне может свидетельствовать ещё и о том, что они были построены в рамках норм, характерных для 1-й половины 16 в.
В публикациях Г. Логвина мне время от времени попадались примеры, когда те или иные явные экспортные заимствования он старался преподнести как нечто местное. Я так до конца и не понял - то ли он действительно в это верил, то ли следовал "линии партии", которая не благоволила тем, кто двигал идеи о значительной степени иностранных влияний на архитектуру Украины. Вот и здесь в ренессансном замке, явно созданном в середине 16 в. не местным архитектором и явно перестроенном позднее также не кем-то из местных умельцев, он был склонен видеть скорее не след итальянского влияния, а отсылку к традициям древнерусского зодчества. Этот спорное предположение О. Пламеницкая также привела, как мне показалось, в качестве одного из доводов в пользу версии о формировании каменного замка до Н. Сенявского или даже так - задолго до Н. Сенявского по проекту какого-то местного умельца.
Готические формы замковой часовни - один из доводов в пользу её очень раннего возникновения. Я не специалист по сакральной архитектуре, но знаю множество примеров использования готических черт в храмах Речи Посполитой не только 16, но и 17 вв. К примеру, кратко об этом явлении можно узнать из статьи Адама Милобедзкого Odrodzenie gotyku w Polsce w epoce baroku (т.е. "Возрождение готики в Польше в эпоху барокко"). Потому было бы неплохо удостовериться в том, действительно ли храм с подобными готическими чертами не мог появиться во 2-й четверти - середине 16 в. или всё же мог? К слову, в тех же Бережанах Петропавловский костёл, возведённый уже в 1-й четверти 17 в., также может похвастаться готическими чертами. Кроме того, в конце статьи О. Пламеницкая пишет "Якшо ж результатом будівництва Сенявського вважати південно-східну частину замку ... та готичну частину костьолу ...", т.е. всё же брался в расчёт и вариант, что готическая часть часовни могла быть возведена при Н. Сенявском.
Выше об этом уже писал, но здесь ещё раз упомяну кратко - текст М. Мацишевского, как мне показалось, упоминает о валах в контексте внешней линии обороны, а не ядра укреплений. По отношению к каменным укреплениям он использует термин "замок", но как только доходит до описания бастионных укреплений, то уже всё это именует крепостью (крепостью, как мы знаем из экспликации к плану 1755 г., называлось всё то, что было защищено линией земляных укреплений), он так и пишет: "Исследовать, как выглядела эта крепость с начала и по 1550 год, невозможно ... Вероятно, были только валы, поскольку был пригородок", т.е., как по мне, речь о том, что и до бастионных укреплений в районе внешней линии были простые валы, неизвестно когда построенные.
То что замок Н. Сенявского не вписывается в концепцию симметрии идеального города может свидетельствовать не только о том, что старый замок был построен до Н. Сенявского, но также о том, что планировка Бережан в рамках проекта создания одного из идеальных ренессансных городов могла приходиться на период, когда каменный замок Н. Сенявского уже был построен, и в формировании идеальной планировки на том этапе старались в цельный образ слить не новые городские укрепления и старые укрепления замка, а новые укрепления города и новые бастионные укрепления замка (что и получилось сделать). При этом практически невозможно, чтобы на этапе 1530-х гг., когда происходила закладка замка, кто-то размышлял о том, как он будет смотреться вместе с идеальным городом, поскольку в тот период концепция идеальных городов даже у себя на родине ещё не получила большого распространения. О. Пламеницкая упоминает о большом влиянии концепции идеального города Пьетро Катанео на градостроительство Польши, однако трактат, в котором П. Катанео описал свою концепцию, был опубликован (да и то в Италии, на итальянском) только в 1554 г., т.е. как раз в том году, когда замок Н. Сенявского был достроен.
Это спорное утверждение. Если замок на первом строительном этапе имел пятиугольную планировку с тремя башнями и тремя углами без башен, то его структуру всё же можно отнести к категории регулярных, пусть даже у него пропорции несколько искажены. Те же вкрапления, которые искажают эту планировку (к примеру, восточный дворец) могут относится не к более ранним, а к более поздним структурам.
Не могу согласиться и с этим утверждением - для 2-й четверти 16 в. замок пятиугольной планировки с мощными приземистыми артиллерийскими башнями, невысокими стенами толщиной в 5-6 м., заломами куртин, внушительной россыпью бойниц и многими другими вполне себе современными деталями - объект, обладающий всем этим, я не могу причислить его к категории анахронизмов и даже наоборот - для Западной Украины того периода это было передовое и во многом революционное укрепление.
Ю. Нельговский также считал, что различная толщина стен укреплений на разных участках свидетельствует о разном времени их возведения. Этот же довод приводит и О. Пламеницкая. Однако есть и другое (и довольно простое) объяснение - на разных участках была разная нагрузка на укрепления, и толщину стен могли менять исходя из этих соображений, ведь, как отметила сама О. Пламеницкая, "тогочасні фортифікатори були ощадливі". Так, с запада, со стороны города, замок был наиболее уязвим и потому стены здесь имеют внушительную толщину, с юга похожая история + здесь находились ворота, а вот с северо-востока и особенно с востока толщину стен и мощность укреплений можно было снизить, поскольку с этих направлений замок был очень хорошо защищён водами озера и болотистой местностью. В 17-18 вв., когда уже появились бастионные укрепления, они также прикрывали замок неравномерно, меня свою мощность в зависимости от сектора.

Приведу ещё такой вот пример - Резницкая (Гончарная) башня в Каменце-Подольском. Это даже не комплекс, а одна постройка, и по её плану хорошо видно, что с тех сторон, откуда ожидали большую нагрузку и стены имеют максимальную толщину, а со стороны города их толщина уменьшается, но это ведь не означает, что лицевую часть башни построили в одно время, боковые - в другое, а тыльную - в третье.

Источник: Castrum Camenecensis. Фортеця Кам’янець (2012), с. 373.
Разная планировка башен в рамках одного проекта также могла встречаться в случае с проектами 16 в., что вызвано специфическими взглядами на симметрию в то время, и в рамках этой симметрии одновременно замки могли укреплять башнями разной формы, а не одинаковой. Я об этом кратко писал в теме о влиянии византийских планировок на планировку укреплений Западной Украины. Поскольку в конце 15 - 1-й половине 16 в. центром этих экспериментов с разнородными башнями была Италия, и поскольку с деятельностью одного из итальянских фортификаторов зачастую связывают постройку замка Н. Сенявского, то вполне можно объяснить разную планировку башен тем, что именно такой была изначальная идея автора проекта.
Здесь не совсем понял - все постройки комплекса распределены вдоль стен, освобождая двор, и храм расположен в одном из углов замкового двора, в одной из самых защищённых его секций, прикрытой стыком двух очень толстых стен, как бы в специальной нише, нечто вроде красного угла в домах. Пока часовня не обросла боковыми пристройками, она в этом углу не была так уж зажата:

Источник: Fortyfikacje stałe na polskim przedmurzu od połowy XV do końca XVII wieku (2004). S. 91.

Что касается расположения часовен "впритул до муру", то тут можно вспомнить целый ряд интересных образцов, к примеру, часовню замка в Жолкве (Львовская обл.), которая не только обустроена в специальном и довольно тесном кармане, также находящемся у стыка стен, но ещё и ориентирована в западном направлении:

Больше фото макета

Кроме того, если я правильно понял, О. Пламеницкая склонна была предположить, что стены замка Н. Сенявского в значительной степени повторяют контур стен гипотетического более раннего замка, но в этом случае относительно стен этого предполагаемого укрепления костёл также находился бы в более-менее таком же положении, и потому непонятно, как более-менее одно и то же положение часовни относительно новых стен приводит к каким-то подозрениям, а относительно старых - считается уже чем-то более органичным.
Это очень смело - не просто утверждать, что до Н. Сенявского был какой-то более ранний замок с каменными укреплениями, но предполагать, что он имел более-менее ту же площадь, ту же планировку и настолько солидные постройки, что при строительстве качественно нового укрепления середины 16 в. именно эти старые постройки якобы в значительной степени повлияли на образ нового замка. При этом линии старых укреплений должны были быть настолько хорошо построенными в средневековье, чтобы итальянский архитектор посчитал их подходящими в качестве основного каркаса для его нового проекта. В такое, конечно, верится с трудом.
Этот приём действительно архаичный, восходящий ещё к греческой и византийской фортификации, однако интерес к использованию укреплений с подобными планировками несколько раз пробуждался уже в средневековье, а затем (что особо интересно в контексте данной темы) в Италии конца 15 - 1-й половины 16 вв. Так что использование укреплений с "ангулами" вполне можно объяснить в рамках трендов, существовавших в 1-й половины 16 в.
Формулировка слишком абстрактна, чтобы её можно было принять как весомый довод или возразить ей.
Наличие следов многочисленных перестроек - это черта, характерная для множества укреплений. Тут хочется видеть описания явных перестроек, которые бы свидетельствовали, к примеру, о том, что башня середины 16 в. содержит внутри другую башню, более раннюю, или что стена 16 в. внутри или снаружи имеет тип кладки и следы бойниц, оставшихся от замка более раннего периода.
Тут, во-первых, нужно знать, действительно ли та форма замка, которая была получена, считалась автором проекта геометрически неправильной или может в силу каких-то своих взглядов на оборону или идеальную соразмерность пропорций он всё же именно такой её и хотел сделать? Во-вторых, искажения в планировки могли быть вызваны и другими факторами - неправильной разбивкой линий будущих укреплений на местности (при этом изначальный проект мог быть лишён этих искажений) или самой местностью, особенности которой также могли влиять на планировку, приводя к искажениям.
С этим доводом всё не просто, из-за чего он выглядит не очень удачно. Да, у замка в Язловце ещё в 14 в. была стена с заломом, но площадь этого замочка была ок. 1300-1400 м², и даже после того, как к середине 15 в. площадь замка увеличили за счёт добавления ещё одного пятиугольного двора, она составила ок. 2500 м², тогда как в Бережанах площадь двора ок. 6000 м ², т.е. довольно большая площадь замка сама по себе свидетельствует о его более позднем появлении. Что касается Теребовли, Сидорова и Бучача, то постройки их линий укреплений с заломами часто датируют и вовсе 1-й половиной 17 в., но даже если эта датировка ошибочна, то нет никаких оснований сдвигать момент появление стен с заломами у этих замков ниже 16 в.

На основе имеющихся у меня данных предполагаю, что старые укрепления Язловца 14-15 вв. - это пример первой волны интереса к пятиугольным формам, впрочем, не получившим тогда на землях Подолья большого распространения, тогда как Бережаны, Бучач, Сидоров и Теребовля - это объекты второго (условно - ренессансного) поколения, построенные в духе решений, которые были некоторое время популярны в Италии в конце 15 - 1-й половине 16 в., просочились в Западную Украину ближе ко 2-й четверти 16 в. и некоторое время развивавшиеся на новой почве, пока их не вытеснили объекты с принципиально иной планировкой и симметрией.
Интересно, что согласно второй гипотезе автора замок мог иметь четырёхугольную планировку, но при этом ниже в статье, когда речь заходит о четырёхугольной планировке от К. Куснежа, О. Пламеницкая в его версии сомневается: "[розпланувальна структура першого будівельного етапу] має надто мало спільного зі збереженим замком, щоби припускати можливість її цілковитого знищення", и в этом можно усмотреть признаки некоторого парадокса - К. Куснеж предположил, что замок мог быть четырёхугольным, однако его четырёхугольник показался О. Пламеницкой маловероятным, ибо при такой планировке следы старых укреплений было бы сложно полностью уничтожить и было бы легко их в наши дни обнаружить. При этом в той же статье она предполагает, что замок всё же мог быть четырёхугольным, однако, в отличие от К. Куснежа, никак не визуализирует ориентировочную планировку этого укрепления и потому можно только гадать, чем её четырёхугольник отличался от четырёхугольника К. Куснежа, где были его углы, где башни и т.д.

С точки зрения логики, четырёхугольник по версии О. Пламеницкой должен был иметь много общего с планировкой более позднего замка середины 16 в., поскольку автор отстаивает версию о значительном влиянии старого укрепления на планировку нового. Получается, что четырёхугольник от О. Пламеницкой мог иметь, к примеру, такое очертание, как на схеме ниже (красный контур). Однако проблема четырёхугольника, вписанного в пятиугольник заключается в том, что как его не проведи одна из стен обязательно должна пройти по территории замкового двора, а этой значит, что не только гипотезу К. Куснежа, но и гипотезу О. Пламеницкой можно доказать или опровергнуть, исследовав двор георадаром или раскопками на предмет наличия старых отрезков стен, которые могли бы формировать гипотетический четырёхугольный контур.

Источник: Google Earth.
Ю. Нельговский непонятно откуда взял, что замок в Бережанах начали строить в 1540 г. Могу только допустить, что в историю Бережан эта дата по ошибке проникла из истории Меджибожа, где также был замок Сенявских, и вот там как раз 1540 г. - это момент, когда Николая Сенявский взял под свой полный контроль поселение и начал развивать на его территории бурную деятельность. Возможно именно потому, опираясь на сведения Ю. Нельговского, О. Пламеницкая строительство замка в Бережанах привязывает к 1540-м гг.
Если выше (смотрите комментари №19 и №23 + вязанные с ним фрагменты статьи) О. Пламеницкая высказывалась в пользу того, что заломы могут быть признаком архаичности укрепления, то здесь уже автор допускает, что северный клин стен всё же мог быть построен при Н. Сенявском. Вероятно, речь о том, что Н. Сенявский мог к четырёхугольнику гипотетического стен гипотетического средневекового замка (синий контур на схеме ниже) пристроить клин, фланкированный артиллерийскими башнями (красный контур), сформировав тем самым пятиугольник, как-то так:

Источник: Google Earth.

Или скорее даже как-то так (если следовать логике версии, согласно которой замок Н. Сенявского таит внутри себя более ранний средневековый замок похожей планировки):

Источник: Google Earth.
Этот вопрос уже поднимал в теме многоугольной башне замка, но и здесь его не лишним будет рассмотреть в комплексе со всем остальным. Если я правильно понял, то О. Пламеницкой показалось подозрительным то, как выполнен стык, показанный стрелкой на схеме ниже, а именно то, что две стены замка не встречаются в одной точке, а образуют странный излом, который одновременно сливается с полубашней, формируя с ней одно целое. Поскольку нет сведений о том, что именно могло привести к появлению именно такой конфигурации стен, версия о том, что на неё повлияли какие-то более ранние укрепления может быть одним из объяснений, но не единственным. Также, к примеру, можно допустить, что такой залом был организован, чтобы организовать более качественное фланкирование восточной стены замка.
Я бы сказал, что этот текст вообще не относится к теме гипотетического средневекового укрепления, однако О. Пламеницкая его поместила в тот блок, где как раз об этом предполагаемом архаическом укреплении ведётся речь, и отсюда можно сделать вывод, что и многоугольную башню автор привязала к этому старому укреплению.
Здесь непонятно, о чём именно речь. Т.е. понятно, что на показанном фото автор где-то (к сожалению, непонятно где именно, т.к. нужное место никак не отмечено) усмотрела признаки существования средневековой стены, которую якобы уже при Н. Сенявском нарастили, увеличив снаружи толщину. Есть ли в этой кладке признаки наличия стены какого-то более раннего укрепления сейчас проверить нельзя, поскольку там всё замуровали в ходе проведения консервационных работ:

Источник

Есть ещё одна тема для размышлений - если гипотетическая стена более старого замка настолько близко расположена, что её видно даже за небольшими обвалами лицевой поверхности кладки, то как выглядела бы юго-восточная линия стен в комплексе с гипотетической четырёхугольной башней? Если набросать всё это на плане, то получается что-то не очень красивое, во всяком случае при таких раскладах башня не могла быть угловой:

План замка 1926 г.
Гипотеза о существовании часовни до 1530-х гг., как и гипотеза о том, что до 1530-х в Бережанах могло быть дерево-земляное укрепление, в комплекс которого и могла входить эта часовня, - это всё же совсем другая гипотеза, чем та, в рамках которой допускается существование солидного пяти- или четырёхугольного средневекового замка с каменными укреплениями. Существование небольшой каменной часовни до 1530 г. ещё само по себе должно быть обосновано/доказано, но даже если это случится, то наличие такой постройки в более ранней версии замка ещё не означало, что это замок обладал солидными каменными укреплениями.
О. Пламеницкая предложила даже не одну, а сразу две версии того, как гипотетический средневековый замок мог преобразиться в новое укрепление, но обе эти версии в одном очень похожи - они довольно сильно уменьшают значение работ, проведённых Н. Сенявским - в основной версии в середине 16 в. якобы просто отремонтировали и нарастили старые стены/башни, как бы даже не столько построив новое укрепление, сколько просто модернизировал старое. В чуть версии, которая О. Пламеницкой казалась менее правдоподобной, Н. Сенявский и вовсе построил только юго-восточную часть замка, а всё остальное якобы построили уже после него. Интересно, что не было упомянуто какой-то промежуточной версии, в рамках которой, к примеру, был бы небольшой каменный замочек, часть укреплений могла быть включена в комплекс построек замка середины 16 в. Нет, основные версии О. Пламеницкой отстаивают точку зрения, что если средневековый замок существовал, то он был достаточно грандиозен, чтобы повлиять на планировку укреплений середины 16 в.
Тут ещё один непонятный момент - в статье есть такой вот текст: "Специфічною є типологія бійниць I ярусу південної напівкруглої башти: вони мають спільну велику склепінчасту камеру і два бойових отвори, скеровані в різні боки під кутом близько 60°. В інших баштах аналогічні бійниці було згодом перероблено на вікна" + "За натурними спостереженнями Г. Логвина 1959 р. у шестикутній башті білокам’яні різьблені облямування вікон вставлено пізніше на місце бійниць попереднього будівельного етапу". Похоже, что не только многоканальные бойницы каким-то образом без обоснований вдруг превратились в признак, доказывающий существование средневекового замка, но также и башни, которые такие бойницы содержали (т.е. все три артиллерийских?) также были как-то связаны с этим гипотетическим замком? Как по мне, то многоканальные бойницы как раз наоборот свидетельствуют о том, что замок в Бережанах является плодном трудов какого-то архитектора, пребывавшего под влиянием итальянских фортификационных схем, поскольку именно в Италии в конце 15 - 1-й половине 16 в. проводились эксперименты по использованию бойниц с несколькими каналами.
Надеюсь, что всей этой простынёй текста я смог показать, что наличие каждой из перечисленных деталей может быть объяснено без привлечения к истории неизвестного средневекового замка.

Если свети всё фрагменты гипотезы О. Пламеницкой в одно целое, то получится, что до Н. Сенявского какими-то местными мастерами в Бережанах был построен большой средневековый замок то ли продвинутой пятиугольной (в этом случае он по площади не уступал старому замку в Каменце-Подольском), то ли четырёхугольной планировки (в этом случае замок был поменьше, но всё равно довольно большим). Поскольку он строился на болотистой почве, то дорогущий свайный фундамент был заложен ещё до 1530-х гг. Вероятно до Н. Сенявского была также построена готическая часть часовни. У этого замка была минимум одна четырёхугольная восточная башня, а если исходить из привязки многоканальных бойниц к этому средневековому замку, то получается, что вообще все башни замка были построен до Н. Сенявского, поскольку все его башни обладают или обладали бойницами с несколькими каналами. Укрепление серьёзное, однако никаких письменных свидетельств о его существовании ранее середины 16 в. у нас нет (если не считать упоминания "пригородка", что, правда, намекает на укрепление, но совсем другого типа). До 16 в. замок дожил то ли в руинах (хотя, разумеется, никаких сведений о том, что его кто-то разрушал у нас нет, как и письменных свидетельств о его существовании), то ли в целом виде (но тут опять же непонятно, почему об этом солидном укреплении молчат источники, и почему при нём к 1530 г. было только какое-то село?). Когда же в этом месте свою главную резиденцию решает обустроить Н. Сенявский, то гипотетический итальянский архитектор, носитель передовых идей, настолько проникается уважением к старому творению местных мастеров, что свой проект в значительной степени подчиняет уже имеющимся линиям укреплений, поскольку те были так хороши, что прекрасно подходили и для войн 16 в. Что касается Н. Сенявского, владельца 35 городов и 345 поселений меньшего калибра, гетмана польного коронного и просто одного из богатейших и влиятельнейших людей Польши, то он действовал довольно мелко - выдал во многом "косметическую" реконструкцию старого замка за полностью новое строительство. Не знаю как вы, но мне в такой сценарий сложно поверить, поскольку он скорее не отвечает на старые вопросы, а вызывает новые, причём в ещё большем количестве, чем классическая версия истории развития замка, где не было никаких каменных укреплений до Н. Сенявского, никаких потерянных четырёхугольных башен и других подозрительных моментов.

И без того было не скучно, но кто-то из авторов заповедника в Бережанах опубликовал ещё один (самый свежий) взгляд на ранний этап формирования каменных укреплений замка:

Цитата

І з огляду на специфіку терену, оточеного двома рукавами річки Золота Липа, умови будівництва замку впродовж 1534-1554 рр. були доволі складними, але інженерне завдання виконано досконало. Замок постав прямокутним із квадратними вежами. Та вже через два роки Миколай Синявський розпочав його перебудову, за тогочасною італійською оборонною системою. У 1556-1583 рр. у замку почергово споруджено південний палац із в'їзною брамою та велику півкруїлу бастею. Обидві споруди були двоярусними.

Если К. Куснеж, Н. Безв и О. Пламеницкая обосновывали свои взгляды на развитие замка, то откуда взялась эта удивительная версия я пока не понимаю. Здесь, как видим, признаётся существование более раннего замка, который якобы имел прямоугольную планировку (отсылка к К. Куснежу?) и квадратные башни (сколько их было, угловые они или нет, следы каких из них сохранились, а какие пропали без следа - эти и другие вопросы в тексте ответа не содержат). Но что самое забавное - в рамках этой версии уже нет спора о том, кто же мог построить более ранний предыдущий замок, поскольку оба замка, и старый и новый, приписаны Н. Сенявскому. Причём несмотря на то, что новый замок якобы начали строить в 1556 г. и закончили в 1583 г. (т.е. как раз в год смерти последнего из сыновей Н. Сенявского), на мемориальной плите, сообщавшей об окончании работ, почему-то указали 1554 г., хотя тогда вроде как был достроен предыдущий (мгновенно устаревший) замок. Зато если О. Пламеницкая максимально постаралась уменьшить вклад Н. Сенявского, то в Бережанах приписали ему сразу оба замка, что в целом помогло установить некоторый баланс

Что касается меня, то пока интересной кажется версия о существовании городища и какого-то другого раннего дерево-земляного укрепления, которое дотянуло до 1-й половины 16 в., а ранее, возможно, валы гипотетического "городка" могли использоваться для обустройства небольшого дерево-земляного замка 14 - начала 16 вв. Мне сложно поверить даже в существование одной каменной башни некого средневекового замка, не говоря уж о том, что башен могло быть много, а ещё стены и всё прочее, так что весь этот сегмент гипотез я пока склонен держать далеко в стороне от моего взгляда на историю развития замка. Склоне полагать, что радикально ситуация на участке изменилась при Н. Сенявскому, начиная с 1530-х гг., когда с одной стороны был заложен город, с другой - начались работы по подготовке к возведению крупного и качественно нового замка, для чего "городок" могли полностью срыть, затем приступили к забиванию множества свай, закладке фундаментов, подвалов, а затем и строительству основных укреплений, проект которого изначально подразумевал строительство пятиугольника толстенных стен и трёх мощных артиллерийских башен, наличие заломов, многоканальных бойниц и прочих других новомодных новшеств. Строительство всего этого было завершено к 1554 г. Такой вот вполне себе классический взгляд на первые этапы становления замка.

В истории формировании построек замка очень недостаёт детальных рассуждений о кладке, о том, на каких участках явно видна кладка время Н. Сенявского, где кладка более поздних периодов, появившаяся в ходе перестроек или замуровывания каких-то брешей/проломов, где кладка, появившаяся в ходе консервации/реставрации. Об анализе растворов и вовсе молчу.

Источники:

Maurycy Maciszewski. Zamek w Brzeżanach: (z planem z r. 1755). Tarnopol, 1908. S. 10.
Maurycy Maciszewski. Brzeżany w czasach Rzeczypospolitej Polskiej. Brody, 1910. S. 29.
Kazimierz Kuśnierz. Zarys rozwoju przestrzennego Brzeżan w XVI i XVII wieku // Teka Komisji Urbanistyki i Architektury. T. XVII. Kraków, 1983. S. 101.
Причинки до ранньосередньовічної історії Бережанського замку // Пам’ятки України, №1-2. 2006. С. 46-51.
Ольга Пламеницька. Деякі аспекти хронології та типології Бережанського замку в контексті формування урбаністичної системи міста // Українська академія мистецтва. Дослідницькі та науково-методичні праці. Вип. 18. Київ, 2011. С. 257—270.
Aleksander Czołowski, Bohdan Janusz. Przeszłość i zabytki województwa tarnopolskiego. Tarnopol, 1926. S. 60.
Юрий Нельговский. Некоторые особенности замков Подольских земель Украины // Архитектурное наследство, Выпуск 27. Москва, 1979. С. 93.
Бережани - Замок Сенявських. Бережани, 2020.

1 мая 2021

Текст и иллюстрация найдены здесь

Цитата

Розлоги – оборонний двір-маєток князів Булиг-Курцевичів на Задніпров'ї: ескіз Богдана Золле для екранізації роману «Вогнем і мечем» Генрика Сенкевича, 1989. Унизу праворуч – герб «Курч» із праці Шимона Окольського «Orbis Poloni...» (1641).

Отже, ще трохи про Курцевичів герба «Курч» – потомків згаданого в попередньому дописі князя Івана (помер між 1513 і 1528-м).

Нащадки його молодшого сина, князя Василя на прізвисько «Булига» (†1555), зберігши за собою клапоть землі на Волині, пустилися шукати кращої долі на Подніпров’ї. І не прогадали: розширили свої володіння, увійшли до рицарського кола Київського воєводства, тісно зійшлися з козацтвом. Серед князів Булиг були білоцерківські та черкаські підстарости, ігумен Трахтемирівського монастиря, а в другій половині XVII ст. навіть наказний гетьман Війська Запорозького.

Саме цих князів Курцевичів зробив героями свого роману «Вогнем і мечем» Генрик Сенкевич: удову Костянтина Булиги, його п’ятьох синів і небогу княжну Гелену, за серце якої відчайдушно змагалися Юрко Богун і Ян Скшетуський. Про родину Курцевичів і їхній задніпровський маєток Розлоги Сенкевич пише з такими деталями, що часом здається, наче їх живцем узято зі старовинних рукописів. Насправді ж ці герої роману цілком вигадані. Реальні Булиги-Курцевичі, яких у середині XVII ст. також поглинув вир драматичних подій Хмельниччини, мали зовсім інші імена, були іншого віку, та й їхні долі склалися геть по-іншому.

Текст канд. істор. наук Ігоря Тесленка. Репродукція: Sölle, Bogdan. Zapiski scenografa. Łódź: Muzeum Kinematografii w Łodzi, 2014. S.82.

Войти

Filin

Публикаций

Зарегистрирован

Посещение

Дней в лидерах

Тип публикации

Профили

Форум

Календарь

Сообщения, опубликованные пользователем Filin

Бережаны (Бережани): описания города из дневника Ульриха фон Вердума, 29-30 ноября 1671 г.

Старе Село (Старое Село): До питання реконструкції зовнішнього і внутрішнього вигляду замку

"Ploskyrof urbs munita" або Історія укріплень Плоскирова та іхніх досліджень (2021). Автор: Володимир Захар'єв

"Ploskyrof urbs munita" або Історія укріплень Плоскирова та іхніх досліджень (2021). Автор: Володимир Захар'єв

Бережани (Бережаны): Костел Петра і Павла (Різдва Богородиці)

Бережани (Бережаны): Костел Петра і Павла (Різдва Богородиці)

Бережаны (Бережани): описания города из дневника Ульриха фон Вердума, 29-30 ноября 1671 г.

Атлас українських історичних міст. Т. 1: Львів (2014)

"Пластическая панорама старого Львова" Януша Витвицкого

Бережаны (Бережани): взгляд на развитие укреплений и застройки Бережан в 16-17 вв. от Казимира Куснежа

Бережаны (Бережани): взгляд на развитие укреплений и застройки Бережан в 16-17 вв. от Казимира Куснежа

Львов (Львів): Низкая стена, башня на ул. Братьев Рогатинцев, 32

Отроков (Отроків): замок или стилизация?

Подгородье (Підгороддя): городище(а) и замок

Бережаны (Бережани): картина Антония Ланге, 1810-1823 гг.

Львів (Львов): макет (пластична панорама) міста станом на 1340-й рік

Львів (Львов): макет (пластична панорама) міста станом на 1340-й рік

Львов (Львів): макет "Готического Львова", каким он был до пожара 1527 г.

Львов (Львів): макет "Готического Львова", каким он был до пожара 1527 г.

Ровно: план Жана Якоба Бургиньона 1797 г. и Макет города, созданный на его основе

Львов (Львів): Низкая стена, башня на ул. Братьев Рогатинцев, 32

Болехов: локализация укреплений

Веселиновка (Веселинівка): городище

Бережаны (Бережани): гипотеза о существовании средневекового каменного замка до 1530 г.

Разлоги: оборонный двор (усадьба) из "Огнём и мечом"

Сообщество

Активность