Filin

Башня, о которой речь пойдёт ниже, усиливала южную линию укреплений каменного замка. Она примыкала к массивному корпусу, в котором были обустроены главные ворота. Поскольку именно над этими воротами была расположена мемориальная плита, сообщавшая об окончании возведения замка Николаем Сенявским (1489-1569) в 1554 г., то и сам корпус и плотно связанную с ним башню зачастую относят к первому строительному этапу работ. Южная башня - одна из самых фотогеничных построек комплекса, и потому она часто присутствует как на старых, так и на современных рисунках и фотографиях. При этом, к сожалению, нет отдельных публикаций, в которых бы детально рассматривалась архитектура и история перестроек этой примечательного укрепления, и потому, с одной стороны, хочется в одном месте собрать сведения об этой башне, размётанные по разным публикациям, с другой стороны чуть ближе присмотреться к самым интересным деталям, которым либо мало уделили внимания в этих самых публикациях, либо не уделили вовсе. Что касается терминологии, то постройку называют башней, бастеей (или бастией), вежей и бастионом. Поскольку я не в восторге от термина "бастея" (он был привит поляками в 1-й половине 20 в., когда считалось, что подобные постройки изобрёл Альбрех Дюрер, и что всё округлое артиллерийское и приземистое это от Дюрера, а это на самом деле не верно) и поскольку считаю, что это укрепление было построено по итальянскому проекту, то, думаю, что его бы правильней было именовать по-итальянскому обыкновению ронделем (или, сходя из полукруглой формы - полуронделем). Но и против терминов башня/полубашня также ничего особо не имею. В 18 в. эту башню могли также классифицировать как бастион (судя по подписи к плану 1755 г.). А вот как точно я бы не стал её называть, так это вежей, поскольку этот термин отсылает к постройкам другого типа (не так хорошо предназначенным для фланкирования и не таким приземистым) и другой эпохи (до артиллерийской). Бережанскому замку не очень повезло с графическими источниками - самые ранние из них относятся к 18 в. и не могут похвастаться большой информативностью и деталировкой, когда речь заходит о таких небольших объектах, как башни. На плане ок. 1720 г. и плане того же периода из коллекции Иоганна фон Фюрстенхова южная полубашня показана в виде небольшого выступа, справа от которого видим переброшенный через ров мост, подходящий к воротам. Из интересных моментов здесь показано, что вода практически вплотную подходит к стенам, а ров не имеет регулярных линий (это, правда, не значит, что он также выглядел в 16 в.) На более детальном плане 1755 г. все три башни замка отмечены буквой "B", а подпись сообщает, что так отмечен(ы) мурованные "бастион(ы)", а отсюда можно сделать вывод, что в середине 18 в. артиллерийские башни замка воспринимались как постройки бастионного круга/эпохи. На месте рва, проходящего рядом с южной линией укреплений старого замка, во 2-й четверти 18 в. обустроили канал "W" ("с чистой проточной водой", как сообщает подпись, но если учесть то, что туда вывели канализацию южного дворца, то её чистота вызывает у меня некоторые сомнения), через который был переброшен мост, ведущий к воротам "D". В южном корпусе "H" тогда располагались покои князя Адама Чарторыйского, владевшего Бережанами с 1731 г. От полукруглой башни в западном направлении отходила так называемая "широкая стена", названная так из-за своей внушительной толщины, позволившей в ходе одной из перестроек старых укреплений возвести на ней вереницу "новых покоев" (они на плане отмечены цифрами 1-6). Гравюра, опубликованная в 1840 г., демонстрирует вид на замок с юга. В правой части кадра доминирует полукруглая башня: Источник Гравюра, опубликованная в 1876 г.: Источник (с. 88) Вид на замок с юго-востока от Наполеона Орды, конец 1870-х гг.: Источник На рубеже 19-20 вв. южная полубашня выглядела так: Источники: 1. Орест Мацюк "Замки і фортеці Західної України" (2005), с. 147; 2 Первые авторы, которые брали на себя труд описать странички истории и архитектуру замка, южной башне уделяли крайне мало внимания - иногда лишь бегло упоминая её, иногда не упоминали вовсе. В монографии 1910 г. Мауриций Мацишевский сообщает, что "первоначальные [середины 16 в.] жилые помещения находились в южном крыле с округлой башней и въездными воротами" и что у замка были "башни с бойницами, из которых северо-восточная и южная были округлыми" [1, с. 27]. Из деталей встречаем такой интересный фрагмент [1, с. 29], описывающий ситуацию 17 или даже 1-й половины 18 в. (т.е. когда уже были построены бастионные укрепления и вокруг замка организована система водной защиты): К этому каналу чуть более пристальней присмотримся во 2-м сообщении темы (смотрите блок, посвящённый канализации/туалету). Александр Чоловский [2] в 1926 г. отметил только, что у замка три башни, из которых две "полукруглые". Во время Первой мировой войны замок повредили артобстрелами - основной удар пришёлся на восточную часть замка, а вот южная полубашня пережила боевые действия, не получив существенных повреждений: Источники: 1, 2 После войны наблюдались всплески интереса к истории и архитектуре замка. В память об этом остались планы/обмеры 1925-1926 гг., на которых, помимо всего прочего, можно увидеть планировку южной полубашни на трёх уровнях: Интересный вид на южную полубашню в сечении привела в своей статье Ольга Пламеницкая [3, с. 262]. Подпись сообщала, что перед нами "Обміри Політехніки Варшавської. Архів Інституту мистецтв польської Академії наук, № 170280". Дата создания источника не указано, но если судить по тому, что полубашня и южный корпус здесь показаны целыми, то это, вероятно, часть всё тех же обмеров 1920-х гг.: Есть ещё такое вот изображение, на котором, возможно, показан межвоенный проект по восстановлению замка: Источник: ? В конце 20 в. польские исследователи время от времени возвращались к теме истории/архитектуры замка, однако в их статьях и справках южной полубашне уделялось крайне мало внимания, в основном её просто бегло упоминали, без особых акцентов на деталях и без попыток их анализа. Из этих публикаций также заметно, как понравившийся полякам термин "бастея" всё чаще применялся там, где раньше использовался термин "башня". Если чуть детальней, то Казимер Куснеж в своей статье 1983 г. [4, с. 101] сообщает (почти дословно цитируя М. Мацишевского), что при Н. Сенявском "с южной стороны [замок] имел мурованые жилые помещения с цилиндрической бастеей и въездными воротами". Роман Афтанази в справке 1990 г. лишь бегло упоминает [5], что "северо-восточная и южная башни имели форму полукруга" (здесь также видим лишь немного изменённую формулировку М. Мацишевского). Тадеуш Поляк в справке 1997 г. [6] кратко отметил, что "с юга большая полукруглая бастея охраняла въезд, находившийся в главном дворцовом здании". Збигев Пилярчик всё в том же 1997 г. в своей справке [7] пишет, что "у южной стены находилась бастея больших размеров". Вот и всё. Даже как-то удивительно, что имея такую обширную иконографию и данные обмеров эту и другие башни замка польские исследователи описывали предельно скупо и пресно. Что касается вектора, который был выбран советскими исследователями, то он несколько отличался от польского. В 1959 г. замок обследовал Григорий Логвин. Возможно в полной версии его отчёта об исследовании руин замка что-то и было интересное/новое по теме южной полубашни, однако эти материалы не были опубликованы, а в краткой справке из книги 1978 г. [8] он только бегло упомянул наличие "круглой" башни. Зато в его книге было опубликовано прекрасное фото, ярко демонстрирующее степень упадка башни, которая к тому времени лишилась кровли, однако на момент создания фото над верхним ярусом ещё возвышался пучок каминных/печных труб, бОльшая часть которых не дожила до наших дней: В 1960 г. памятник обследовала Евгения Пламеницкая, однако из собранных ею данных в нашем распоряжении есть всего лишь несколько фото, опубликованных О. Пламеницкой [3]. Один из этих ценных кадров был сделан внутри южной полубашни. На нём хорошо видно уникальное обустройство бойниц нижнего яруса (эта деталь также бросается в глаза на планах 1925-1926 гг.) - в толще стены была обустроена камера, из которой открывались каналы сразу двух бойниц. Таким образом, то, что снаружи выглядело как классическая линия бойниц на самом деле внутри имело очень необычную структуру. К этой детали ещё чуть пристальней присмотримся во 2-м сообщении темы. О том, как башня выглядела в 1977 г. узнаём благодаря фото Николая Жарких. Тут уже видны первые плоды курса, взятого на превращения зоны, примыкающей к замку, в парк. Причём его филиал к тому времени образовался и на верхнем уровне южной полубашни. Негативные последствия этого движения по озеленению вредят замку до сих пор, поскольку с некоторых ракурсов укрепления попросту невозможно сфотографировать, а памятник, фотогеничность которого так агрессивно понижается, довольно трудно популяризировать за счёт самого дешёвого средства - фотографий посетителей. Источник Юрий Нельговский в статье 1979 г. [9] высказал мысль, что все три артиллерийские башни замка (их он называл то башнями, то бастиями - это, видимо, уже под влиянием укрепившейся в польских публикациях терминологии) были построены в разное время. Судя по всему, возведение полукруглой башни он склонен был относить к более раннему этапу, чем постройки северной половины комплекса: В 4-м томе "Памятников градостроительства ..." (1986), в довольно спорной справке о замке [10], сообщается следующее: Здесь уже как бы узаконено дробление замка на секторы, мол, его укрепления якобы были возведены в течение нескольких этапов на протяжении чуть ли не века (с середины 16 в. до 1-й половины 17 в.). На счёт Николая Сенявского, который развивал замок с начала 1530-х и вплоть до своей смерти в 1569 г. (т.е. без малого 40 лет!), занесли только постройку южного корпуса, примыкавшую к ней округлую полубашню, а также гипотетическую четырёхугольную башню, строительство двух других артиллерийских башен сместили и вовсе к 17 в. Из позитивных моментов, касающихся южной полубашни, радует, что хоть её оставили за Н. Сенявским, а также упомянули ряда деталей - наличие четырёх ярусов и использование бойниц с двумя-тремя ходами, правда, последняя деталь чётко не привязана к южной полубашне. В дальнейшем версия, изложенная в "Памятниках градостроительства ..." неоднократно ретранслировалась без особых изменений [12, 13, 14], разве что Катерина Липа [15] не две, а все три артиллерийские башни отнесла к 17 в.: "У першій половині XVII ст. твердиню підсилили трьома бастеями - двома наріжними, та однією при стіні, що являє собою основу для п'ятикутника-плану замку" (это, подозреваю, просто ошибка, поскольку автор ссылается только на "Памятники градостроительства ...", а там к 17 в. отнесены только две башни). В 1980-х гг., институт "Укрзахідпроектреставрація" (в лице Лидии Горницкой и Николая Гайды) разработал проект реставрации и реконструкции замка, который планировали превратить в культурно-образовательный центр, а чуть позднее - в гостиницу. Самая ранняя публикация, где были изложены детали этого проекта (впрочем, очень кратко) увидела свет в 1993 г. [11] Вот как тогда видели будущее южной полубашни (её именовали то бастией, то вежей): Визуализация этого проекта сообщала, что замку планировали в общих чертах вернуть тот вид, который у него был в середине 18 - начале 19 вв. с некоторыми дополнениями. Ров-канал перед южной линией укреплений старого замка имеет конфигурацию, знакомую нам по плану 1755 г., южная башня показана в чертах, которыми обладала в 1-й половине 20 в. На плане видим также нижний ярус южной полубашни, знакомый нам по обмерам 1926 г. А вот чего не видно, так это камина-вытяжки и шахты канализации (о них во 2-м сообщении темы) - видимо эти детали восстанавливать не планировали. Источники: 1. Богдан Тихий. Бережанський замок // Пам’ятки України. 2013. № 5. С. 10; 2 Южная полубашня в 1988 г. Зелени всё больше: Источник В 1991 г. Такое впечатление, будто зеленью старались скрыть то, что не успели разрушить: В статье Ольги Пламеницкой 2011 г. [3] (которую упоминал выше, и откуда взял фото Е. Пламеницкой 1960 г., а также план сечения южной полубашни) 1920-х гг. (?) о нужной постройке приведены краткие, но при этом информативные сведения: Как видим, О. Пламеницкая высказалась в пользу версии о том, что все три артиллерийские башни замка (а не только южная) могли быть возведены при Н. Сенявском до 1554 г. Автор использует формулировку "в 1540-х гг.", вероятно, из-за ошибки, которую допустил Ю. Нельговский, который в своей статье [9] датировал (непонятно на какое основе) начало строительства замка 1540 г. (быть может он просто спутал историю Бережан с историей Меджибожа, который как раз в 1540 г. перешёл под полный контроль Н. Сенявского). В статье О. Пламеницкой встретил, наверное, самый ранний пример публикации, в рамках которой автор бы проявил интерес к деталям башни - речь об акценте на необычных бойницах нижнего яруса, удивительном камине-вытяжке, а также упоминании наличия перевязки кладки стены полубашни с кладкой южного корпуса, что свидетельствует об их одновременном возведении. А на графической реконструкции замка образца 2-й половины 17 в. башня показана с ещё одним нижним ярусом, который когда-то уходил в ров, а в наши дни полностью засыпан. В 2017-м г. Леся Панченко, занимавшаяся анализом декора замка, косвенно затронула и тему одного из этапов перестройки южной полубашни, в ходе которого в толщу её стены врезали большое окно с ренессансным обрамлением. Автор приходит к выводу, что это произошло где-то во 2-й или 3-й четверти 17 в.: В статье Богдана Тихого [17, с. 228, 230-231] находим мысли, относящиеся к вопросу датировок южной полубашни: Несколько комментариев: Б. Тихий высказался в пользу версии о строительстве укреплений замка в течение нескольких этапов, при этом появление южного корпуса с полукруглой башни было отнесено к периоду 1534-1554 гг. Появление больших окон в южном корпусе и в стене полубашни автор датирует началом 17 в. и связано с деятельностью Иоана/Яна Пфистера, который, согласно данным Б. Тихого, в Бережанах впервые появился ок. 1612 г. [17, с. 230], а это даёт возможность уточнить авторскую датировку перестройки - в начале 17 в., но не ранее 1612 г. Буквально через несколько лет после этого (если я правильно понял авторский текст, то где-то под конец жизни Адама Иеронима Сенявского, который скончался в 1619 г.) состоялась реконструкция верхней части полубашни, сопровождавшаяся наращиванием её высоты и обустройстве на верхних ярусах дворцовых покоев. Эти взгляд на датировку перестроек выглядит довольно взвешенно, если смотреть на него без оглядки на общее развитие системы укреплений замка, а вот если окинуть всю картину в целом, то может показаться странным, что укрепления каменного замка стали превращать в дворцовые покои ещё даже до того, как вокруг старого оборонного периметра были возведены бастионные укрепления, появление которых датируется 1619-1626 гг., причём Б. Тихий склоняется к версии, что они появились даже ещё позже - в 1672-1675 гг. [17, с. 233]. Из деталей порадовало упоминание канализации - об этой интересной особенности, относящейся к южной полубашне, информации в публикациях других авторов не встречал. Правда, автор не стал уточнять, что она собой представляла и куда в наши дни нужно обратить взор, чтобы увидеть следы этой конструкции. То ли Б. Тихим, то ли кем-то другим, но с очень похожими взглядами/выводами, была кратко описана история строительства замка в буклете 2020 г, выпущенном бережанским заповедников. Там читаем следующее: Здесь, как видим, высказывается гипотеза, согласно которой Н. Сенявский до 1554 г. строил гипотетический прямоугольный замок с квадратным башнями, а с 1556 г. решает его полностью перестроить, и только после этого (но не позже 1583 г., т.е. не позже смерти последнего из сыновей Н. Сенявского) замок обзавёлся артиллерийскими башнями, в т.ч. и южной. Эта версия, как на мой взгляд, выглядит довольно радикально, поскольку даже ту секцию замка, которую все прочие исследователи склонны относить к периоду до 1554 г. (и, к слову, Б. Тихий в публикации 2016 г. также её отнёс к периоду до 1554 г.) в тексте внезапно отнесли к периоду после 1556 г., и это не говоря о гипотезе, согласно которой до 1554 г. Н. Сенявский строил совсем другой замок. Таким образом, дан старт какой-то совсем новой версии развития замковых укреплений. Что касается внешнего вида полубашни в наши дни, то хорошее представление об этом дают фото Макса Ритуса: Источники: 1, 2 Ознакомившись со всеми этими материалами, я не увидел никаких доводов, которые бы убедили меня оторвать южную полубашню от строительного этапа 1530-х - 1554 гг., хотя допускаю, что она могла быть построена не одновременно с другими укреплениями, о чём ещё чуть подробней речь пойдёт ниже. Версия о постройке башни где-то между 1562 и 1583 гг. непонятно на чём основана. Перестройки полубашни и южного корпуса, сопровождавшиеся пробиванием в толщах стен больших окон, как мне кажется, могли состояться не ранее 1620-х гг., т.е. либо одновременно с появлением контура бастионных укреплений или уже даже после того, как эти укрепления были построены. Перестройку верхней части башни, в ходе которой на боевом ярусе появились дворцовые покои, снабжённые канализацией, вообще тянет сдвинуть дальше ко 2-й половине 17 в. или даже к более позднему периоду, поскольку произведённые изменения сильно понизили боевые характеристики южной полубашни. По мере поступлений новых сведений будем корректировать и уточнять сделанные выводы. Источники: Maurycy Maciszewski. Brzeżany w czasach Rzeczypospolitej Polskiej. Brody, 1910. S. 27-36. Aleksander Czołowski, Bohdan Janusz. Przeszłość i zabytki województwa tarnopolskiego. Tarnopol, 1926. S. 60. Ольга Пламеницька. Деякі аспекти хронології та типології Бережанського замку в контексті формування урбаністичної системи міста // Українська академія мистецтва. Дослідницькі та науково-методичні праці. Вип. 18. Київ, 2011. С. 257—270. Kazimierz Kuśnierz. Zarys rozwoju przestrzennego Brzeżan w XVI i XVII wieku // Teka Komisji Urbanistyki i Architektury. T. XVII. Kraków, 1983. S. 99-105. Roman Aftanazy. Dzieje rezydencji na dawnych kresach Rzeczypospolitej, Tom VII. Warszawa, 1990. S. 267. Tadeusz Polak. Zamki na Kresach. Warszawa, 1997. S. 166. Zbigniew Pilarczyk. Fortyfikacje na ziemiach koronnych Rzeczypospolitej w XVII wieku. Poznań, 1997. S. 198. Григорій Логвин. По Україні. Стародавні мистецькі пам'ятки. Киів, 1968. Юрий Нельговский. Некоторые особенности замков Подольских земель Украины // Архитектурное наследство, Выпуск 27. Москва, 1979. С. 93. Памятники градостроительства и архитектуры Украинской ССР. Том 4. Киев, 1986. С. 38. Лідія Горницька. Замок в Бережанах: проектні пропозиції реставрації та пристосування // Міжнародна конференція з питань охорони фортифікаційних споруд України. Матеріали. Кам’янець-Подільський, 1993. С. 33. Оксана Бойко, Дарія Лонкевич. Замки Тернопільської області // Вісник Інституту Укрзахідпроектреставрація, Число 11. Львів, 2000. С. 71. Володимир Мороз. Замки і фортеці Тернопілля. Тернопіль, 2011. С. 5. Марина Ягодинська, Богдан Строцень. Замки Тернопільщини. Харків, 2018. С. 11. Катерина Липа. Теорія архітектури, Містика і війна. Київ, 2016. С. 79. Олеся Панченко. Стилістичні особливості архітектури Бережанського замку // Культурна спадщина. Випуск 1. Київ, 2017. С. 87. Богдан Тихий. З нових досліджень етапів розбудови Бережанського замку та його мистецького оформлення // Стародавній Меджибіж в історико­культурній спадщині України. Хмельницький, 2016. С. 228-235. Бережани - Замок Сенявських. Бережани, 2020.

Как-то поздновато сообразил задействовать в рамках этой темы данные старых планов. Исправляюсь. На плане ок. 1720 г., а также на плане из коллекции Иоганна фон Фюрстенхова чётко показан доступ к замку через южные ворота (метка №1 на плане), при этом западная стена (№2) граничит с рвом и на этой линии нет никакого признака наличия ворот; с восточной стороны (№3) отсутствует признак наличия восточных ворот, а вместо них имеется "проход к реке" в объёме восточного дворца: На детальном плане 1755 г. похожа история: Т.е., если исходить из данных этих планов, западные и восточные ворота замка появились никак не ранее 2-й половины 18 в. В противовес этому доброшу сюда версию от Казимежа Куснежа, описанную в его статье "Zarys rozwoju przestrzennego Brzeżan w XVI i XVII wieku" (1983). Там, в описании строительного периода времён Николая Сенявского (т.е. не позднее 1569 г.), в части, где перечисляются постройки западного сектора, автор упоминает боковую "фурту", т.е. небольшие воротца: Перевод:

Самым ранним из самых точных и самым точным из самых ранних можно считать "План города Бережанского со своей ситуацией, вымеренной дня 7 июня года 1755 капитаном де Пирхом" (в оригинале: "Planta Miasta Brzeżańskiego ze Swoią Cituacyą Wymierzona. Die 7. Junij a. 1755 przez kap. de Pirch"). Упомянутый капитан, военный родом из Швеции, был комендантом крепости (тогда комплекс укреплений замка имел статус крепости) при Адаме Чарторыйском. Тут стоит уточнить, что в 1726 г. умер последний представитель рода Сенявских по мужской линии - Адам Николай Сенявский, а в 1731 г. его дочь Мария София Сенявская, наследница огромного состояния, вышла замуж за Августа Александра Чарорыйского, в собственности которого благодаря этому выгодному браку оказались и Бережаны. Таким образом план хоть и фиксирует наследие Сенявских, но уже в период, когда они перешли под власть нового хозяина. Пока Войцех Калиновский не опубликовал в 1963 г. план Бережан, созданный ок. 1720 г., и пока относительно недавно не стало известно о плане из коллекции Иоганна фон Фюрстенхова, план 1755 г. вообще был единственным подобным источником, раскрывавшем детали планировки укреплений и застройки Бережан. Но даже после появление этих новых источников, план 1755 г. всё ещё вне конкуренции по уровню и обилию деталировки, и, к тому же, в отличие от других известных планов 18 в., он сосредотачивает внимание не только на укреплениях, но и на многих других деталях застройки и рельефа. О том, как сложилась судьба плана во 2-й половине 18 и до конца 19 в. в нашем распоряжении сведений нет, однако Мауриций Мацишевский сообщает, что в конце 19 в. план оказался во Львове, в коллекции некого "Radcy Fr. Próchnickiego". Поискал в Сети подходящих кандидатов и наиболее интересным показался Францишек Прухницкий, выдающийся педагог, активно занимавшийся изучением польского языка. Он родился в Бережанах в 1947 г., умер во Львове в 1911 г., жил и работал в обоих городах. Не приходиться сомневаться, что человек такого уровня мог по достоинству оценить значимость плана 1755 г. (попавшего ему на глазах в Бережанах?), после чего мог приложить усилия (и, возможно, потратить некоторую сумму) для того, чтобы стать обладателем этого примечательного экспоната. Секрета из обладания этим планом Ф. Прухницкий не делал и не против был давать доступ к источнику тем, кто желал с ним ознакомиться и использовать в своих исследованиях. Вероятно, одни из первых к плану проявил интерес Алексадр Чоловский, известный исследователь фортификации. В его работе Dawne zamki i twierdze na Rusi Halickiej ("Давние замки и крепости Галицкой Руси"), изданной в 1892 г., было размещено описание бережанского замка (с. 7-8), украшенной планом укреплений комплекса, который был создан самим А. Чоловским (?) на основе плана 1755 г. и фактически являлся увеличенной копией одного из его фрагментов. В справке была также приведена часть экспликации, касавшейся замка: Источник К слову, А. Чоловский также упоминал план в справке о Бережанах, опубликованной в книге Przeszłość i zabytki województwa tarnopolskiego (1926), но там ошибочно отнёс его создание к 1753 г. (c. 64). В 1905 г. копия основной части плана была опубликована в монографии Юзефа Чернецкого Brzeżany: pamiątki i wspomnienia ("Бережаны: достопримечательности и воспоминания"), с. 26., там же была приведена вольная версия перевода экспликации. К слову, очень радует, что этот и другие исследователи отдельно приводили экспликацию, поскольку на основе имеющихся фото-копий плана разобрать часть подписей практически нереально. Мауриций Мацишевский, один из известнейших исследователей истории Бережан, уделил плану де Пирха большое внимание, оценив по достоинству его информативность. В 1878 г. он встретился с Ф. Прухницким и сделал две копии (фотокопии?) плана, одну для бережанского магистрата, другую для себя. Владимир Параций сообщал, что вторая копия была сделана для семейного архива Потоцких, находившегося в резиденции в с. Рай, расположенной рядом с Бережанами, правда, непонятно, то ли вторая копия в итоге оказалась в архиве Потоцких, то ли была какая-то третья копия, сделанная специально для архива, однако М. Мацишевский об этом не сообщает, чётко указывая, что вторая копия была сделана "dla ... siebie", т.е. "для себя". В 1908 г. М. Мацишевский в своей книжечке "Zamek w Brzeżanach (z planem z r. 1755)" ("Замок в Бережанах (с планом 1755 г.)") опубликовал прорисовку укреплений замка, знакомую нам по публикации А. Чоловского 1892 г., с экспликацией. Правда, непонятно, почему план был опубликован с датой "1756", если и в названии книжечки и в тексте М. Мацишевский упоминает 1755 г. В той же книжечке (с. 64) он и дал наводку на Ф. Прухницкого, о чём писал выше. В 1910 г. всё тот же М. Мацишевский опубликовал свой основной труд по истории Бережан: "Brzeżany w czasach Rzeczypospolitej Polskiej: monografia historyczna" ("Бережаны во времена польской Речи Посполитой: историческая монография"), где уже были представлены оба варианта источника: полная версия плана (одна из фотокопий, сделанных ещё в 1892 г.?) с полной экспликацией, а также план замка от А. Чоловского (и снова с датой "1756"), также с экспликацией. Фотокопия плана, 1905 г.: Источник Данные плана неоднократно служили основной для всевозможных реконструкций укреплений Бережан, так, к примеру, на основе плана де Пирха "Укрзахідпроектреставрація" в 1980-х гг. предлагала реконструировать часть бастионных укреплений. Реконструкцию укреплений замка на основе данных плана 1755 г. сделала также Игорь Качор: Источник Анализом отдельных фрагментов плана также занимались Роман Афтанази (в рамках изучения замка и его дворца), Игорь Оконченко (в рамках изучения городских укреплений), Владимир Параций (в рамках изучения бастионных укреплений замка + не раз бегло упоминал план в разных статьях), Богдан Тихий и др. Однако отдельных статей, которые бы целиком были посвящены этому плану, где он был бы проанализирован от и до, и где была бы полностью переведена экспликация и даны разного рода примечания, касающиеся упомянутых/показанных там подписей, строений и локаций, мне не попадалось. Также не встречались и хоть сколь-нибудь детальные сведения о биографии капитана де Пирха, автора плана. Я пока также не отважусь на подвиг проведения детального анализа плана, довольствуясь пока черновиком перевода экспликации. Первая её часть половина (буквенные обозначения) относятся к замковому комплексу, вторая часть - к городу и прочей окружающей местности: Несколько комментариев: В пункте "B" Ю. Чернецкий текст "5-Eck" перевёл как пятиугольный, что, в общем-то, логично, если бы так была подписана лишь одна 5-угольная западная башня/бастион, однако пунктом B параллельно отмечены и две другие башни замка, имеющие совсем другую форму - полукруглую и шестигранную. Тут два варианта - либо перевод правильный и тогда не совсем точно сам текст экспликации, либо перевод не совсем точен и "5-Eck" - это не отсылка к пятиугольной форме. Пока склоняюсь к мысли, что всё же тут слегка мог ошибиться де Пирх - указав описание, которое в основном касается западной башни/бастиона, а потом распространил его на две другие башни, к которым это описание уже не очень хорошо подходило. М. Мацишевский в своей версии опубликованной экспликации допустил ошибку, поменяв местами примечания к буквам Q и R, в результате чего у него места размещения новых батарей были подписаны как "Цейхгауз", т.е. арсенал, а место арсенала наоборот было подписано как "Новая батарея". При этом на плане замка в экспликации этой ошибки уже нет. В экспликации плана довольно много места отведено теме воды (пруды, каналы, плотина, шлюзы, мельницы, саджавки и т.д.), что подчёркивание, насколько большим было значение водного обрамления в истории Бережан. Пункт №29 - интересное упоминание гражданских мельниц, которые в случае необходимости можно было использовать для военных нужд. В пункте №30 М. Мацишевский привёл слово "Balowsiy (?)", не зная, что оно означает. Судя по контексту, там неплохо подходит слово "баланс". №31 и №34 - интересная деталь, свидетельствующая о том, что подвалы замка и города время от времени затапливались и были даже специальные каналы, при помощи которых отводилась эта вода из подтопленных подземных помещений. Если с метками, которые касаются замка, всё более-менее понятно, поскольку их легко можно отыскать на плане от А. Чоловского, то с метками, которые касаются города и окружающей его местности ещё стоило бы поработать, указав чёткое положение нужных пунктов на плане. Непонятно, как сложилась судьба оригинала плана де Пирха после смерти его владельца Ф. Прухницкого в 1911 г. Те исследователи, которые анализировали план в 1990-х - 2000-х гг. использовали копии, опубликованные на рубеже 19-20 вв. (к примеру, показанная выше фотокопия относится к 1905 г.), и потому возникает вопрос - сохранился ли оригинал? Фотокопии хоть и достаточно точны, но всё они монохромный, тогда как оригинал плана наверняка был цветным и значит, то ещё и за счёт цвета мог сообщать много интересных сведений, которыми не могут поделиться монохромные копии.

Эта история берёт своё начало из текста документа 1570 г., в котором речь шла о разделе имущества между сыновьями великого коронного гетмана Николая Сенявского, скончавшегося годом ранее. Краткое содержание источника приводится в 10-м томе "Akta grodzkie i ziemskie z czasów Rzeczypospolitej Polskiej ..." на с. 103: Если я правильно понял, полный текст этого довольно размашистого (судя по количеству указанных страниц) документа не публиковался. Возможно он написан на латыни, что также затруднило бы его понимание. В 1910 г. Мауриций Мацишевский в своей монографии Brzeżany w czasach Rzeczypospolitej Polskiej на с. 29, описывая территорию, охваченную бастионными укреплениями, упомянул документ 1570 г., с текстом которого ему удалось ознакомиться, и привёл его фрагмент в переводе на польский. Благодаря этому фрагменту стало известно, что территория, примыкавшая к каменному замку Н. Сенявского, на тот момент была известна под названием "пригородок" (по-польски это звучит как-то вроде "пшигрудек"), а отсюда М. Мацишевский делает вывод, что у замка (только не совсем понятно, имел ли он ввиду ту часть, где построили каменный замок или примыкающую к нему территорию внешних укреплений) на одном из ранних этапов были земляные валы. На с. 192-198 той же работы М. Мацишевский приводит полный текст документа 1570 г. Затем почти что на целый век история этого "пригородка" выпала из поля зрения исследователей, пока в Пам’ятках України, №1-2 за 2006 г. не была опубликована статья Николая Бевза "Причинки до ранньосередньовічної історії Бережанського замку". В этой статье, Н. Бевз приводит интересный теоретические рассуждения на тему термина "пригородок", высказывая предположение, что его наличие в документе 1570 г. довольно явно свидетельствует в пользу существования на участке замка городища (у автора - "города"), к которому и примыкал тот самый "пригородок". Появление этого старого укрепления Н. Бевз сдвигал к концу 14 в., но также предполагал, что укрепление там могло появиться ещё раньше, возможно ещё в 1-й половине 13 в., "в княжеские времена". Статья в полном виде: Несколько мыслей/комментариев: Н. Бевз по отношению к гипотетическому земляному укреплению не применяет термин "городище", и я не до конца понимаю, почему, если учесть, что отсылка идёт к планировкам и формам, характерным для классических городищ. Автор гипотетическое укрепление именует "городом", "замком-попередником", "укріпленим двором", "боярським двором", "осідок власника". Странным показалось то, что свою гипотезу Н. Бевз почему-то решил слить с гипотезой Казимира Куснежа, который в статье 1983 г. Zarys rozwoju przestrzennego Brzeżan w XVI i XVII wieku, предположил, что до замка Н. Сенявского на участке мог существовать более ранний замок, однако автор его облик представлял не в виде городища/городка, а в виде регулярного четырёхбашенного укрепления (подробности в этой теме). И вот Н. Бевз, развивая тему городка чуть ли не княжеской эпохи, по не совсем понятной мне причине решил на своей схеме-реконструкции показать ещё и гипотетический замок по Куснежу, наличие которого ещё нужно отдельно доказать и наличие которого там вызывает немало сомнений. Эти две гипотезы (о городище и о регулярном замке) не столько дополняют друг-другу, сколько местами даже противоречат. Разве что Н. Бевз вслед за К. Куснежом видел старое укрепление не в виде какого-нибудь округлого дерево-земляного городка, а в виде регулярного объекта. Для разнообразия взял схему Н. Бевза и удалил с неё очертания гипотетического замка по К. Куснежу, получив в итоге такое: После удаления с участка замка Куснежа бросилось в глаза, что участок "города" показан в виде довольно хорошо читаемого пятиугольника. Такая форма предполагает далеко идущие выводы, к примеру, что именно планировка островка задала планировку пятиугольного замка Н. Сенявского. В это мне верится с трудом. Всё же когда речь заходит о городке 13-14 вв., то ждёшь увидеть планировку участка в виде менее регулярных форм. Интригует предположение о существовании укреплённого пригородка, который мог быть защищён земляными валами ещё в княжеские времена или в конце 14 в. При таком раскладе в середине - второй половине 16 в. замок Н. Сенявского мог какое-то время использовать старые валы для защиты внешнего периметра замкового двора, и только уже ближе к 1620-м гг. эту архаичную оборонную линию могли заменить бастионными укреплениями. Косвенно в поддержку гипотезы о существовании в Бережанах укреплений ещё с княжеских времён высказалась Ольга Пламеницкая в статье Деякі аспекти хронології та типології Бережанського замку в контексті формування урбаністичної системи міста (2011), с. 258-259: К сожалению, участок Бережанского замка пока раскапывали только точечно и на очень небольших площадях, и потому гипотеза о существовании городища 13-14 вв. на уровне археологии пока не получила ни подтверждений, ни опровержений.

Ещё один интересный материал по теме, найденный здесь. Тут приведена украинская версия перевода текста дневника (на основе перевода К. Лиске, как я понимаю), а также имеется много интересных уточняющих примечаний. Комментарии: В издании дневников 2012 г. сообщается (с. 19), что в основном Вердум для указания расстояния использовал польскую милю, равную 7 км. В тексте Вердума, как по мне, нет прямых указаний на то, что замок был захвачен казаками в 1667 г. Он, возможно, просто вспомнил, что был такой эпизод в истории Бережан, однако он мог быть случиться задолго до 1667 г. В. Параций приводит в пример эпизод 1648 г., когда казаки действительно заняли замок и наверняка потрепали его интерьеры, однако одно дело сдача замка по договору без боевых действий, а другое дело - "застать замок врасплох", как писал Вердум. Так что пока непонятно, шла ли у Вердума речь о событиях 1648 г. или о каком-то другом неизвестном нам эпизоде. Жаль, что ни в примечаниях к польским переводам, ни в примечаниях В. Парация нет сведений о том "красивом госпитале", который, как сообщал Вердум, находился где-то в центральной части города, и был настолько функционален, что даже мог служит залом для судебных заседаний. В примечании №10 к своему переводу текста Вердума писал, что там скорее речь идёт о ремонте, а не об украшении. Здесь ошибка - и в оригинале текста и в польском переводе довольно чётко сказано, что речь идёт о стенах замка ("äußwendige mauren deß schlosseß" на немецком, "zewnętrzne mury zamku" - на польском), а не стен/окон часовни.

В конце ноября 1671 г. Ульрих фон Вердум (1632-1681) двигался с востока на запад по территории Хмельницкой, а затем Тернопольской областей. 27 ноября он прибыл в Тернополь, оставив в дневнике своего путешествия описание города, которое разбирали в отдельной теме. 28 ноября двинулся дальше на запад, и, миновав Почапинцы, Великий Ходчаков, Козову и ряд других поселений, прибыл в Бережаны 29 ноября. Судя по тому, что следующая запись дневника относится уже к 1 декабря и описывает путь от Бережан в стороне Нараева, можно предположить, что Вердум не просто проехал мимо Бережан, а провёл здесь какое-то время, что дало ему возможность осмотреться, получить по некоторым объектам уточняющую информацию и снабдить описание интересными деталями. Владельцем Бережан тогда был Николай Иероним Сенявский (1645-1683 гг.), которого Вердум несколько раз упоминает в тексте. Как и в случае со многими другими населёнными пунктами, описанными Вердумом, исследователи в Украине вынуждены пользоваться не оригиналами текста дневника, а их переводом с немецкого на польский, опубликованном ещё в 1876 г. Ксаверием Лиске в книге Cudzoziemcy w Polsce (описание Бережан там на с. 161-162). В некоторых случаях К. Лиске перевод выполнил довольно грамотно, в других - допустил ошибки, причём в некоторых случаях довольно значительные, к примеру, когда менял изначальную терминологию Вердума или же удалял из перевода слова или выражения, значение которых ему было непонятно. Сейчас помимо перевода К. Лиске есть также ещё одна польская версия перевода, опубликованная в книге Dziennik podróży 1670-1672. Dziennik wyprawy polowej 1671 (2012). Две польских версии более-менее похожи, но поскольку версия 1876 г. имеется в Сети, а версия 2012 г. - отсутствует, то ниже приведу версию 2012 г. Но, конечно, куда интересней посмотреть, как именно выглядит оригинальный немецкий текст, что также можно сделать благодаря немецкому изданию дневников Das Reisejournal des Ulrich von Werdum (1670-1677), увидевшему свет в 1990 г. Взяв оригинал, а также два варианта польских переводов, можно получить довольно полное и точное представление об исходном описании. Итак, оригинал текста (в издании 1990 г. он на с. 216-218) выглядит так: Польский перевод (по изданию 2012 г.) + примечания: Попробовал и я сделать перевод, опираясь то на немецкий текст, то на его польский вариант. Не всё прошло гладко, так что вполне мог где-то и ошибиться. Однако всё же в немецком тексте выявились некоторые детали, которые были утрачены в польской версии. В квадратных скобках расставил номера примечаний, сами примечания/комментарии увидите под переводом. Примечания и комментарии: В оригинале звание Н. И. Сенявского указано как "Reichsfenrich", но с толкованием значения этого слова у Google возникли проблема. Может это немецкая альтернатива "коронного хорунжего", а может поляки просто заменили этот термин польским званием Сенявского, который был великим коронным хорунжим с 1668 по 1674 гг. Эту часть поляки переводят так: "через которое [озеро] ведёт длинный мост к городу, построенный частично в яре, частично на ближайших холмах". Этот текст сам по себе выглядит не очень логично - что это за мост, который тянется не только по озеру, но и в каком-то яре, а в добавок ко всему ещё и по холмам? Подумалось, а не может ли фраза "welche theilß im gründe, theilß auf denen daran liegenden höhen gebauet" иметь другое значение? Там упоминается, что часть моста "theilß im gründe" ("частично в/из земле/и"?), а часть "theilß auf denen daran liegenden höhen" ("на связанной с ним/прилегающих высотах"? ). Подумалось, не могло ли это быть описание комбинированного моста/плотины, частично насыпанной из земли, а частично представляющей собой секции классических деревянных мостов, связанных с земляной частью. В этом случае хоть появилась бы логика в сообщении. В польском переводе эта часть звучит как сообщение о том, что Гологоры принадлежали Сенявскому, однако в оригинале всё более интересно - Вердум использует выражение "auch zuständig", т.е. "отвечает" или "несёт ответственность". Таким образом, там где в польской версии подчёркивается наличие владельческих прав, у Вердума подчёркивается обязанность, которая связана с этим владением, а именно - опека/ответственность за свои поселения, т.е. как бы не право, а обязанность. Ещё К. Лиске в издании 1876 г. указывал на то, что здесь Вердум приводит ошибочные сведения, поскольку Золотая Липа имеет куда более значительную протяжённость, и в Днестр впадает не за Заваловом, а в 25 км к югу от него, у села, которое также носит название Золотая Липа. Все храмы Вердум именует кирхами, правда, в одном случае он замковую часовню в Бережанах причисляет к кирхам, в другом называет её "замковой часовней" ("Schloßcapelle"). Вероятно тут речь о битве под Подгацами 1667 г. Эта история выглядит очень странно, поскольку непонятно, как казаки могли захватить замок, расположенный в наиболее труднодоступном месте, затем разграбить его (причём унести не какие-то драгоценности, а ещё и мебель), да ещё и и так, чтобы при этом не зацепить город. В наши дни отдельные исследователи сомневаются, что описанное событие действительно имело место быть, но вряд ли бы Вердум стал бы такое выдумывать, особенно после того, как описал, насколько хорошо Бережаны справлялись с обороной. Однако когда/в каком году всё это могло произойти и как именно протекала эта авантюра - в нашем распоряжении сведений нет. Вердум с формой плана ошибся - замок не четырёхугольный, а пятиугольный. Вот тут очень интересный момент. Польский перевод сообщает, что замок построен из "płyt kamiennych", т.е. из "каменных плит" или, с натяжкой, из "каменных блоков", но в оригинале всё тоньше - Вердум пишет, что в качестве стройматериала использовался quadersteinen, т.е. точно описал тип классической и довольно дорогой каменной кладки из хорошо обработанных каменей, которые использовались при строительстве замка. Интересно также, видел ли он эту кладку, поскольку стены замка не штукатурили и потому фактура была хорошо видна, или же указал на тип кладки, к примеру, увидев её на каком-нибудь участке, потерявшем штукатурку, или же из какого-то другого источника? С галереями ситуация не совсем ясна. Во-первых, непонятно, правильно ли вообще сделан перевод. Во-вторых, странно, что галерея упомянута только на верхнем ярусе, т.к. на графических реконструкциях обычно принято показывать несколько ярусов галерей. В-третьих, интересно, действительно ли весь замок по кругу на уровне одного ярусов обегала галерея или же она была только у части корпусов? Вердум использует слово "außbessern", значение которого "чинить" или "поправлять". Поляки его также перевели как "naprawiać", т.е. "ремонтировать". Это может быть отсылкой к тому, что владелец замка не только проводил какие-то улучшения, но и ликвидировал последствия каких-то ранее полученных разрушений. Хотя, конечно, может речь шла о ремонте, вызванном, к примеру, ветхостью или каким-то другими бытовыми, а не боевыми причинами. Очень интересная и необычная история - представители нескольких поколений роды были евангеликами, т.е. протестантами, и их хоронили в замковой часовне. Затем религиозный вектор сменился и очередной представитель рода пожелал вернуться в лоно классического католицизма, после чего часовню пришлось переосвятить. И хотя протестантские захоронения в католической часовне были чем-то из ряда вон, однако с папой удалось договориться. Здесь с одной стороны интересно то, что Вердум отмечает внушительные стены замка, толщина которых действительно местами достигала 5-6 м. (!), но при этом сообщает об уязвимости - в стенах окон много, и они (то ли часть, то ли все) большие. Это, вероятно, является свидетельством того, что уже к 1671 г. старое укрепление уже было перестроено в рамках трансформации боевого замка в дворцовый комплекс. К тому времени стены и даже башни были надстроены новыми многочисленными помещениями, часть которых уже не имела боевого предназначения. Для описания внешней линии укреплений Вердум использует немецких термин Vorburg или Форбург. Тут не совсем понятно, что именно имеет ввиду Вердум, говоря о нынешней фортификационной манере - то ли все укрепления в целом (земляные валы + рвы) или же исключительно упор на обили "мокрых укреплений". Это сообщение Вердума о том, что во время его посещения Бережан над внешней линией укреплений замка всё ещё работали, привела многих исследователей [от Александра Чоловского до Ольги Пламеницкой] к выводу, что речь шла о первом этапе строительства бастионных укреплений. Однако есть и другие варианты толкования этого сообщения - так, к примеру, увиденные Вердумом работы могли быть простым плановым ремонтом (земляные укрепления время от времени нужно было подновлять) или же это могла быть модернизация (к примеру, тогда могли менять планировку укреплений, или менять профили/конфигурации линий, расширять рвы и т.д.).

Ты уделил большое внимание анализу плана 1925 г., однако именно к нему у меня возникает больше всего вопросов, обилие которых заставляет усомниться в точности этого источника. Между прочим, выше я не упоминал, но именно этот план и был опубликован в "Памятниках градостроительства ...". Так вот, во-первых видно, что план 1925 г. - это даже не столько обмеры с фиксацией фактического состояния комплекса, а как бы ещё и демонстрация утраченных частей, так что этот план в любом случае доработан. Во-вторых, если сравнить планы 1925 и 1926 гг., то можно найти и другие отличия, часть из которых показал на этом сравнении: 1. На плане 1925 г. восточная стена показана кривой, как бы несколько раз меняющей своё направление, а вот на плане 1926 г. наоборот - практически по всей длине она ровная. Ровной её показал и А. Милобедзкий на своём плане 1968 г., ровная она и на плане от "Укрзахідпроектреставрації". Ровной её ждёшь увидеть и просто по соображениям логики. Так что если бы я решил в данных какого-то из планов усомниться, то выбрал бы план 1925 г. с его ломаной линией. 2. На плане 1925 г. северный ризалит также похож на небольшую башенку (возможно именно это + графическая реконструкция замка по состоянию на 17 в., где ризалит также показан в виде башенки, привело Б. Тихого к мысли, что у замка с востока была даже не одна, а две четёрыхугольных башни). При этом на плане 1926 г. нижний ярус северного ризалита уже куда меньше похож на башню (он имеет другую разбивку на помещения и даже стены у него показаны разной толщины). 3. На плане 1925 г. нижний ярус южного ризалита показан упрощённо, и даже на более детальном плане 1926 г. показаны не все существовавшие выступы и выемки. Как результат, на плане 1925 г. объект действительно похож на нижний ярус башни, а вот при взгляде на план 1926 г. + при знакомстве с архитектурными деталями ризалита, видимыми на старых фото, я бы такой вывод не сделал. 4. И, наконец, на плане 1925 г. на стыке южного корпуса с южным ризалитом показано какое-то помещение, которого нет ни на плане 1926 г., ни на плане от "Укрзахідпроектреставрації", ни на старых фото. Если бы оно существовало, то закрыло бы южный фасад ризалита наполовину. Может так показали какую-то камеру подвала, расположенную уровнем ниже? Но всё равно странно, почему эта деталь видна только на одном источнике и отсутствует на других? Искривлённая форма нижнего яруса ризалита, как по мне, также приводит меня к мысли, что он вторичен по отношению к другим постройкам комплекса. Если бы это была башня первого строительного этапа, то её скорей всего возвели ровной, а вот если это постройка, которую пристраивали к существовавшим укреплениям, то это могло бы объяснить искривление плана. В своей статье О. Пламеницкая высказала даже не одну, а как минимум две гипотезы о том, какими могли быть укрепления на первом строительном этапе, и согласно одной из этих версий Николай Сенявский как бы нарастил свои стены и башни поверх укреплений более раннего средневекового замка, причём гипотетические фрагменты старых стен в южном корпусе О. Пламеницкая усмотрела даже на одном из старых фото [смотри с. 266 её статьи], т.е. согласно этой версии ни одна из показанных тобой линий южной стены не подходит, т.к. если О. Пламеницкая признаки более старой стены усмотрела прямо на старом фото, то она должна быть куда дальше смещена к югу, чем это показано у тебя. Гипотезы о существовании замка, построенного ещё до Н. Сенявского, обсудим в отдельной теме, где отдельно присмотримся к каждому из аргументов. Тут ты неправильно понял - под "північним наріжником" подразумевался не северный ризалит дворца, а северный клин пятиугольного замка. Т.е. она предполагала, что Н. Сенявский к старому четырёхугольнику мог пристроить северный клин, в результате чего получился пятиугольный контур. Всё бы хорошо, но речь идёт о восточной стороне, которая даже в 17 в. была настолько надёжна прикрыта водой/болотом, что даже когда строили бастионное укрепление, то, судя по планам, восточный сектор укрепили довольно слабо. А если говорить о 16 в., то очень странно, что куда более проблемные секторы не стали снабжать двумя башнями, а восточные, наиболее защищённый, вдруг всё же защитили двумя башнями. Кроме того, многогранная башня была самой слабой из трёх - у неё была меньшая толщина стен, всего два яруса, да и то их, вероятно, уже в 17 в. перестроили, дабы превратить в помещения дворцового типа. Всё это намекает на то, что тот сектор был более-менее безопасен и потому непонятно, с чего бы именно его стали дополнительно усиливать. И ещё момент - где доказательство того, что это была именно башня? Почему это не мог быть укреплённый нижний ярус дворца конца 16 или начала 17 вв.?

С версией карты фон Мига, опубликованной на сайте mapire.eu, может ознакомиться любой желающий: Однако там опубликован не оригинал, а копия карты (две версии карты в деталях немного отличаются друг от друга), и там нет военных описаний, которые дополняли графическую часть источника. Благодаря 13 тому издания Galicja na józefińskiej mapie topograficznej 1779-1783 можем восполнить пробел. Карта в оригинале: Город чуть крупнее: Украинский перевод описания: Описание в оригинале (на немецком): Польский перевод описания + примечания: В примечаниях в свою очередь есть отсылки к следующим картам: Mp28M: Karte des Königreiches Galizien und Lodo-merien (1779-1783), 1:28 000 (rps Archiwum Wojenne w Wiedniu, sygn. В IXa 390). Mp28F: Militär Aufnahme von Galizien und der Bukowina, 1:28 000 (1861-1863; rps Archiwum Wojenne w Wiedniu, sygn. В IXa 387). Mp75Sk: Specialkarte der Österreichisch-Ungarischen Monarchie, 1:75 000 (wyd. 1875-1915). Mp115K: Administrativ Karte von den Königreichen Galizien und Lodomerien [...] von Carl Kümmerer... (ok. 1:115 000, Wiedeń 1855-1863). Mp288L: Regna Galiciae et Lodomeria e[...], nec non Bukovina geometrie dimensa Das Königreich Galizien und Lodomerien herausgeben in Jahre 1790 von J. Liesganig, 1:288 000, Lwów 1790, Wiedeń 1824. Mp25Tk: Habsburger monarchie - Franzisco-Josephinische Landesaufnahme, 1:25000 (1869-1887) ed. K. u. k. Militär geographisches Institut in Wien (wersja elektroniczna: https://mapire.eu/de/map/thirdsurvey25000). Mp100WIG: Mapa taktyczna Polski, Wojskowy Instytut Geograficzny, 1:100 000 (1924-1939).

Этот план был опубликован Войцехом Калиновским в статье 1963 г. [1, с. 179], ранее он не был известен исследователям фортификации Бережан, не упоминался в их работах и не анализировался. Какой именно информацией сопроводил план В. Калиновский пока сказать не могу, поскольку его статью ещё не достал. К счастью, публикация не прошла незамеченной и план несколько раз перепечатывали в статьях польских и украинских исследователей. Копия не самого лучшего качества попалась в статье Казимира Куснежа [2]: План ценен благодаря демонстрации старых линий укреплений (на более позднем плане 1755 г. их конфигурация местами уже другая, что может быть связано с модернизацией) и демонстрации редкой для подобного документа детали - профиля земляных укреплений города (?). В 2002 плохонькая копия этого плана была опубликована в статье Игоря Оконченко [3, с. 11]. В 2016 г. Богдан Тихий в своей статье [4, с. 233] прорисовку плана, выполненную каким-то польским исследователем на основе публикации В. Калиновского. С одной стороны это копия копии, но с другой - тут хоть чётче видны основные линии/объекты: Как видим из подписи, оригинал хранится в Берлинской государственной библиотеке (Staatsbibliothek zu Berlin), так что при желании можно постараться достать оригинал, который наверняка более информативен как минимум за счёт того, что он цветной. Впрочем, можно сказать, что цветная копия этого изображения у нас всё же имеется, поскольку на план ок. 1720 г. очень сильно похож план из коллекции Иоганна фон Фюрстенхофа. Учитывая большое сходство в целом и в деталях, а также возможное родство планов (оба из немецких коллекций) можно предположить, что эти два источника имеют общий корень. Можно было бы предположить, что один план является копией другого, однако в деталях они всё же отличаются, причём на одном плане есть детали, которых нет на другом (к примеру, у них разный набор подписей, на одном плане показан профиль укреплений, а на другом нет и т.д.), а это намекает на то, что и тот и другой план, возможно, были копиями какого-то плана-оригинала, содержавшего все эти детали. Более подробно показанные на плане детали рассмотрим в отдельных темах, посвящённых укреплениям города и замка. Источники: Wojciech Kalinowski. Miasta polskie w XVI i pierwszej polowie XVII wieku // Kwartalnik Architektury i Urbanistyki: teoria i historia, Tom 8, Numer 3-4. Warszawa, 1963. S. 167-225. Kazimierz Kuśnierz. Zarys rozwoju przestrzennego Brzeżan w XVI i XVII wieku // Teka Komisji Urbanistyki i Architektury. T. XVII. Kraków, 1983. S. 99-105. Ігор Оконченко. Бережанські фортифікації XVI—XVII ст. // Галицька брама. Львів, 2002, № 7-9 (91-93). С. 8-11. Богдан Тихий. З нових досліджень етапів розбудови Бережанського замку та його мистецького оформлення // Стародавній Меджибіж в історико­культурній спадщині України. Хмельницький, 2016. С. 228-235.

Для вентиляции вряд ли нужно было бы дырявить один ярус в стольких местах, не нужно было бы придавать отверстиям форму бойниц и не нужно было бы выбирать разные углы для каналов, что удобно для обороны, дабы выбрать более удобный сектор обстрела, но не особо нужно для вентиляции.

Полубашня в деталях Форма. Её временами описывают как "половина двенадцатигранника". Интересно, что 12-гранник - это классическая форма итальянских башен, которые использовали ещё во времена Римской империи. Если учесть тот факт, что в конце 15 - 1-й половине 16 вв. итальянские военные инженеры часто обращались к античным формам и планировкам, то можно предположить, что шестигранник в Бережанах также был создан каким-то итальянцем, пребывавшем под влиянием античных наработок. Две 12-гранные башни городских ворот Спелло (Италия), 1 век до н.э.: Источник Верхний ярус башни. Думаю, что в середине 16 в., при Н. Сенявском, все укрепления замка могли быть снабжены зубчатыми парапетами. Следы зубцов с загруглённой верхней частью очень хорошо читаются в случае с южной полубашней бережанского замка, а также следы их присутствия можно различить на отдельных участках стен. Развивая эту мысль, тянет предположить, что зубцами некогда был снабжён пятиугольный башне-бастиончик, а также многоугольная полубашня. Что касается последней, то о том, как она могла бы выглядеть при таком сценарии можно составить представление, к примеру, взглянув на башне-бастионы конца 15 - начала 16 вв. Замка Святого Ангела в Риме: Источник Перекрытия. Сейчас у полубашни нет перекрытий между первым и вторым ярусами, и я сходу подумал, что там были плоские деревянные перекрытия, опирающиеся на балки, но, судя по планам обмеров 1925-1926 гг. и следам на кладке первого яруса (они видны на фото Макса Ритуса), перекрытия между ярусами были каменными (?) сводчатыми. При таком раскладе нижний ярус превращался в довольно изолированный каземат с двумя помещениями, каждое из которых, вероятно, предназначалось для размещения одного орудия. Интересно, как был решён вопрос с отводом пороховых газов? Может в одной из стен были/сохранились какие-то вытяжки/каналы? Межъярусный карниз. Эта деталь не особо анализировалась даже в статьях, посвящённых белокаменному декору замка, а уж в общих статьях с историко-архитектурным уклоном в лучшем случае упоминается лишь его наличие, а в худшем - эта деталь не упоминается вовсе. А между тем она также может быть датирующим маркером, во всяком случае, в той же Италии датировке подобных элементов уделяют внимание, а вот в публикациях исследователей из Украины размышления на этот счёт мне не попадались. Межъярусными карнизами снабжена также пятиугольная башня-бастион и отдельные секции стен. С одной стороны этот общий пояс как бы связывает укрепления в единое целое, с другой стороны у многоугольной полубашни карниз отличается по форме от карнизов на других секциях укреплений, при этом одна из линий карнизов проходит на одном и том же уровне вдоль ряда укреплений замка + если допустить, что в рамках одного проекта могли быть созданы разные по форме башни, то также можно предположить, что автор проекта вряд ли испугался менять форму карниза от башни к башне, тем более, что даже в случае с пятиугольной башней карнизы на разных ярусах отличаются друг от друга. Источник Кстати, интересно, что похожий по профилю карниз есть у вышеупомянутого Замка Святого Ангела: Источник Что за выступ? На старом фото в месте стыка полубашни со северной стеной видна какая-то пристроечка: Источник Видна она и на обмерных планах: Что это было? Деталь, которой замок обзавёлся уже в период своей работы в качестве пивзавода? Или это какая-то старая деталь, оставшаяся в наследство от одного из ранних строительных периодов? Кстати, в наши дни этот угол выглядит так, будто там была брешь (последствия Первой мировой?), которую как попало замуровали: Источник Интересные детали на этом не закончились, так что чуть позже продолжим.

Из трёх артиллерийских башен Бережанского замка меньше всего внимания перепало северной. Если южная башня часто упоминается, поскольку она связана с южным дворцовым корпусом, постройку которого относят к первому строительному этапу 1530-х - 1554 гг., а пятиугольную башню-бастион не забывают из-за её внушительных форм, расположения в напольной линии укреплений, а также из-за того, что ранее в ней находился старый замковый арсенал, то третья башня оказывается как бы в тени, что можно объяснить суммой ряда факторов, начиная с не самого внушительного внешнего вида полубашни (которая в процессе ряда перестроек и на укрепление-то перестала походить), до влияния версии, в рамках которых это укрепление относят к каким-то поздним этапам перестройки замка, иногда датируя его аж 17 в. Многие источники, описывающие историю и архитектуру замка, многоугольную башню упоминают либо бегло/поверхностно, либо не упоминают вовсе, и этот недостаток хотелось бы исправить. Что касается терминологии, то с одной стороны это даже не башня, а скорее полубашня, а с другой стороны она имеет сходство с ранними многогранными итальянскими бастионами. При этом назвать её полноценной башней сложно, т.к. не факт, что она возвышалась над стенами и вообще это была довольно приземистая постройка, но и до бастиончика она не дотягивает из-за своих размеров. Так что идеального термина для этой постройки скорей всего нет. А вот как бы я её точно не стал бы называть, так это вежей, как её именуют отдельные исследователи. О том, как выглядела полубашня в период, когда её использовали в качестве укрепления (т.е. в 16-17 вв.), в нашем распоряжении сведений нет. Ближайший к этому периоду графические источники - это планы 1-й половины - середины 18 в., наиболее детальным из которых считается план капитана де Пирха 1755 г., на котором все три артиллерийские башни обозначены буквой "B - Bastion Masyw. Murowany 5-Eck", т.е. де Пирх трактовал эти постройки как мурованные/каменные бастионы, а вот что такое "5-Eck" я не знаю, так что буду благодарен за подсказку. На плане видно, что в то время многогранная полубашня находилась на стыке двух линий дворцовых корпусов, обозначенных буквой "F". Примыкавшую к башне восточную стену и "новой дворец", обозначенный на плане буквой "E" мы ранее рассматривали в отдельной теме. Источник Мауриций Мацишевский, один из тех, кто на рубеже 19-20 вв. живо интересовался историей и архитектурой замка, к нужной башне проявил мало внимания, лишь бегло упомянул, что "северо-восточная и южная [башни] были округлыми" [1], т.е. даже не стал уточнять, что на самом деле формы плана этих двух башен отличаются (южная - полукруглая, северо-восточная - многогранная). Вместе с ним или вслед за ним такую же степень "внимания" к полубашне проявляли и другие польские исследователи, к примеру, Александр Чоловский в своей справке о замке 1892 г. [2] нужную постройку не упоминает вовсе, а в книге 1926 г. [3] бегло отмечает, что из трёх башен замка две были "полукруглыми". Роман Афтанази в своей справке о замке также лишь кратко упомянул, что "северо-восточная и южная башни имели форму полукруга" [4]. М Мацишевский также упомянул [1] текст документа, в котором сообщалось о существовании в 1570 г. в северной части замка деревянного дворца с деревянной башней. Эта информация вбила клин между исследователями, бОльшая часть которых посчитала, что речь идёт не только о дворце, но и о том, что вообще вся северная часть комплекса на тот момент была деревянной, а, следовательно, северной башни тогда ещё вообще могло не быть, но были и те, кто не согласился с такой трактовкой текста документа, о чём детально писал в теме, посвящённой датировке пятиугольной башне-бастиончика. О том, как полубашня выглядела на рубеже 19-20 вв. можно получить представление благодаря этому прекрасному кадру, на котором показана восточная часть комплекса: слева возвышается "новый дворец", соединённый с многогранной башней секцией старой стены, относящейся, возможно, ещё к середине 16 в.: Источник Во время Первой мировой войны, в 1916-1917 гг., замок несколько раз обстреливала артиллерия, и как раз восточным постройкам замка досталось больше всего. Если в начале боевых действий, после первых попаданий, видим полубашню всё ещё более-менее целой и под кровлей: Источник То в конце боевых действий она уже выглядела более потрёпанной: Источник Тадеуш Шидловский, описавший в своей книге 1919 г. [5] увечья, нанесённые Первой мировой войной многим памятникам архитектуры, в описании состояния бережанского замка отметил: Башня на обмерных планах 1926 г.: Источник: Rafał Nestorow. Pro domo et nomine suo ... (2016). S. 210. В 1959 г. замок обследовал Григорий Логвин. Его наблюдения и выводы в полном виде, к сожалению, не были опубликованы, но отдельные фрагменты его текстов привела Ольга Пламеницкая в своей статье 2011 г., где есть информация и по многоугольной башне [6, с. 266]: В 1968 г. Адам Милобедзкий опубликовал [7] план замка, на котором, если я правильно понял, показаны постройки, появившиеся при Николае Сенявском (т.е. не позднее 1569 г., а может и не позднее 1554 г.). Среди этих построек есть и многогранная полубашня: В конце 1970-х гг. анализом архитектуры замка интересовался Юрий Нельговский [8]: Несмотря на единую концепцию обороны (повторяющийся приём фланкирования угла стен башнями), почти правильную фигуру плана замка и ряд других общих черт, автор всё же посчитал сумму различий (отличающиеся формы планов башен, разная толщина стен и др.) достаточно весомой, чтобы увидеть в комплексе не постройку, возведённую по единому проекту, а общность разновременных сооружений. И хотя шестиугольная башня не была датирована, но в то же время была высказана версия, что её датировка не может совпадать с датировкой других башен замка, т.к. по мнению автора они не могли быть построены одновременно. Башня в 1977 г. на фото Николая Жарких. Тогда она ещё не была законсервирована - верхний ярус был открыт: На фото 1988 г. (автор Н. Жарких) видим итог консервационных работ - доступы в башню перекрыли, жаль только, что оставили её без кровли: В 1986 г. замок был описан в "Памятниках градостроительства и архитектуры Украинской ССР": К этой справке у меня возникает много вопросов, о чём писал в теме датировки пятиугольного башне-бастиончика и в теме, где присматривался к гипотезе о существовании ещё одной, четвёртой, башни замка. Теперь вот и в этой теме выскажу сомнения, на этот раз они связаны с датировкой многоугольной полубашни аж 17 в. Откуда эта датировка появилась, я не понимаю. Также справка сообщает, что все "бастии" снабжены развёрнутой системой бойниц, и отсюда может показаться, что бойницы сохранились в т.ч. и в многоугольной полубашне, но, если я правильно понял, в случае с этой постройкой все (?) бойницы были переделаны в окна. К слову, интересно, что ответственным редактором издания был Г. Логвин, но не знаю, насколько изложенные в справке взгляды на датировку укреплений совпадают с его собственными наблюдениями. В дальнейшем сведения и датировки из "Памятников градостроительства ..." были множество раз ретранслированы [10; 11; 12], так что в сознании многих закрепилась мысль о том, что две из трёх башен замка были возведены не на первом строительном этапе и не ранее 17 в. В 1993 г. Лидия Горницкая в небольшой статье кратко описала о проекте приспособления замка под культурно-образовательный центр. Есть там и упоминание многоугольной полубашни: Из текста толком непонятно, то ли высоту полубашни планировали увеличить за счёт строительство третьего яруса, то ли под третьим ярусом подразумевались мансардные помещения, обустроенные в объёме кровли полубашни, то ли речь о мансардных помещениях корпуса, соседствовавшего с полубашней. В уже упомянутой выше статье О. Пламеницкой многоугольная башня несколько раз мелькала в тексте [6, с. 257, 260-261]: Несколько комментариев: Как видим, О. Пламеницкая связывала постройку всех трёх башен, включая многогранную, со строительной деятельностью Н. Сенявского. Автор сообщает, что в многогранной башне (также, как и в двух других) изначально были многоканальные бойницы. Выше уже приводились выводы на эту тему Г. Логвина, однако тогда текст сообщал лишь о том, что на месте окон ранее были бойницы, но не уточнял, что какие-то из них могли быть многоканальными. И вот тут непонятно - то ли в тексте Г. Логвина речь шла именно о существовании ранее многоканальных бойниц у многоугольной башни, либо вывод о их существовании сделала уже О. Пламеницкая, либо тут ошибка, и информацию о многоканальных бойницах стоит относить к двум башням, а не к трём. С другой стороны, если придерживаться версии о постройке всех трёх башен в рамках одного проекта, а также с учётом того, что в двух из трёх башен многоканальные бойницы сохранились до наших дней, то вывод о существовании многоканальных бойниц ещё и у третей башни кажется вполне логичным. О. Пламеницкая в статье приводит доводы в пользу версии о существовании каменного замка ещё до того, как в Бережанах стройку затеял Н. Сенявский. В качестве одного из аргументов приводится асимметричная форма северо-восточной башни. Если я правильно понял, то речь вот об этом месте, где две линии замковых стен не имеют прямого стыка, из-за чего башня с южной стороны как бы получает ещё одну - седьмую - грань. Но может были и другие причины организовать стык двух стен и башни именно в таком виде? Богдан Тихий в статье 2013 г. [14] многоугольную башню не упоминает и уж тем более не поднимает вопрос её датировки, однако сообщает, что, по его мнению, пятиугольный периметр сформировался уже в 17 в., а отсюда можно сделать вывод, что и многоугольная башня не могла быть построена раньше, поскольку она с этим пятиугольником стыкуется. А вот в статье 2016 г. [15] кое-что по нужной теме имеется - здесь, описывая строительный период 1534-1584 гг., автор видит облик укреплений замка так: Тут автор высказывает новую гипотезу о том, что ни одна из артиллерийских башен не могла быть построена ранее 1556 г., чем противоречит всем предыдущим авторам, которые как минимум южный корпус с южной полбушней относили к периоду 1530-х - 1554 гг. Б. Тихий считает, что итальянский проект начали реализовывать только после 1556 г., но при этом в новый сценарий нужно как-то вплести данные 1570 г. о деревянном дворце и деревянной башне, так вот эту самую башню автор помещает в северо-западном углу (это вообще где именно?) и отдельно отмечает, что нужной нам северо-восточной многоугольной башни тогда "в таком виде как сейчас" ещё не было, но толком непонятно, то ли по мнению автора башня там была, но не в таком виде, которым она обладает в наши дни, то ли считал, что её там тогда не было вовсе. К сожалению, в дальнейшем в статье он больше не возвращался к этой башней и потому осталось непонятно, к примеру, когда же она по версии Б. Тихого появилась "в таком виде как сейчас". В буклете 2020 г., выпущенном Бережанским заповедником, встречаем своеобразное развитие идей Б. Тихого: Здесь снова появление новейших укреплений, созданных по итальянской схеме, отнесено к периоду после 1556 г. Здесь уже южный и западный секторы оборонного периметра вместе с двумя артиллерийскими башнями отнесены к более-менее одному периоду, связанному с Н. Сенявским, но при этом в описании северной линии укреплений фигурирует только деревянный дворец и деревянная башня, а что касается восточной линии укреплений, то тут упомянута даже не одна, а сразу две квадратные в плане башни (хотя даже к гипотезе о существовании одной четырёхугольной башни есть вопросы). Что касается многоугольной башни, то её следа в описании этого строительного периода я не встретил, но странно также, что и в описании других строительных периодов нет информации о том, когда же башня там появилась. В статье 2013 г. [16], посвящённой замковому декору, кратко были упомянуты окна второго яруса многоуольной полубашни, но, к сожалению, без версий по датировке: Ещё раз вопрос декора многогранной полубашни был затронут Лесей Панченко в статье 2017 г. [17, с. 84, 88, 89], и здесь уже встречаем предположение по датировке: Полубашня в наши дни: Источники: 1, 2 Некоторые итоговые мысли: Учитывая тот низкий уровень внимания, который перепадал многоугольной башне возникают обоснованные сомнения в том, что кто-то из авторов целенаправленно задавался вопросом датировки этой постройки. Подозреваю, что многоугольной башне сильно навредил текст документа 1570 г., где сообщалось, что в том году в северной части замка находился деревянный дворец с деревянной башней, а также гипотеза о существовании у замка в восточной стороны одной/двух квадратных башен, оставшихся от гипотетической более старой версии укреплений. Всё это в сумме мешало связать многоуольную башню со строительной деятельностью Н. Сенявского. Но если О. Пламеницкая права в своей трактовке текста документа 1570 г. [6, с. 266-267], т.е. если речь там шла о застройке внутри стен, а не о том, что к тому времени вся линия укреплений не была достроена в камне и частично была из дерева, то из текста документа совсем не следует, будто к тому времени многоугольной башни не было, а что касается версии о существовании с восточной стороны квадратной башни/ен, то её было бы неплохо более детально обосновать, чтобы она выглядела более правдоподобно. В попавшихся мне на глазах публикациях я не увидел вообще никаких доводов в пользу версии о появлении многоугольной полубашни в 17 в. Если учесть то, что по мере приближения к 17 в. восточный сектор становился все более безопасным, а в начале 1620-х гг. замок, вероятно, уже обзавёлся внешней линией бастионных укреплений, то сдвиг строительства полубашни с 16 в. в сторону 17 в. выглядит не очень логично. А если учесть, что то ли с конца 16 в., то ли с 1-й четверти 16 в. на линии восточной стены стал расти дворец, то появление башни в этот период выглядит ещё более странно, поскольку строительство с восточной стороны не особо укреплённого дворца с одной стороны сообщало о том, что этот сектор стал считаться ещё более безопасным, а с другой стороны дворец выдвинулся за линию восточной стены, перекрыв многоугольной полубашне обзор вдоль восточной стены, тем самым лишив её возможности фланкировать стену. Замок, несмотря на разную планировку башен и разную толщину стен демонстрирует единство концепции, которое проявляется в планировке (сочетании пятиугольника стен с треугольником башен), а также единый принцип фланкирования, в рамках которого каждая из трёх артиллерийских башен фланкировала по два отрезка стены, стены в свою очередь формировали клинья, а башни не имели прямой визуальной связи друг с другом. Уберите из этой схемы многоуольную башню и сразу половина замка окажется уязвимой (в версию о существовании с восточной стороны одной или двух квадратных башен какого-то более старого замка я пока не особо верю). К тому же многоуольная башня имеет некоторое сходство с полукруглой по форме (во-первых, они обе представляют собой полубашни, во-вторых, форму обоих не просто так часто описывали одним словом - округлая) и по размерам (ок. 20-21 м. в диаметре). Северный клин замковых стен, симметрично фланкированных двумя артиллерийскими башнями: Источник Что касается доводов, мол, эта многоугольная башня не могла быть построена одновременно с двумя другими, поскольку её форма плана отличается от двух других башен, а также толщина стен иная, то и тут можно найти объяснения, не отрывая при этом полубашню от 16 в. и от строительной деятельности Н. Сенявского. Так, разная планировка башен могла объясняться стремлением автора проекта к использованию именно разных башен, примеры чего можно встретить в итальянской фортификации конца 15 - 1-й половины 16 вв. Я ранее предположил, что это может быть связано с византийским влиянием на военных инженеров, которые в 1-й половине 16 в. находились в поисках новых форм, и часть этих форм изначально проектировалась с башнями разных планировок. А с толщиной стен всё ещё проще - с востока замок был основательно прикрыт водой пруда и заболоченной местностью и потому с этого направления и стены башни и стены основного замкового периметра могли позволить сделать более тонкими. Помимо разных черт, есть и общие. О том, как башня интегрирована в общий план и как она участвовала в единой схеме фланкирования написал выше. Но помимо этого стройная кладка многоугольной башни также похожа на кладку других его старых частей, и, кроме того, многоугольная башня снабжена опоясывающим межъярусным карнизом (эта деталь также свойственна итальянской фортификации конца 15 - середины 16 вв.). Если строительство каменного замка по итальянской схеме в 1530-х - 1554 гг., а также строительство земляных бастионных укреплений в районе начала 1620-х гг. выглядит здраво, т.к. показывает, что выдающиеся военачальники того времени были осведомлены о современных трендах в фортификации, то появление в середине 16 в. замка, лишенного одной или даже двух из трёх артиллерийских башен, а также мысль о том, что многоугольная башня со стороны пруда-болота могла появиться уже в 17 в. - это как раз совершенно другой подход, изображающих Сенявских как людей, которые строили что-то странное и неуместное в любом из взятых периодов. В общем, прежде чем пытаться усмотреть в многоугольной башне постройку, возведённую в отрыве от единого проекта, разработанного при Н. Сенявском, хотелось бы получить больше доводов, которые бы дали основание сместить появление полубашни к периоду после Н. Сенявского (т.е. после его смерти в 1569 г.), не говоря уж о датировке в районе 17 в. Источники: Maurycy Maciszewski. Brzeżany w czasach Rzeczypospolitej Polskiej. Brody, 1910. S. 27. Aleksander Czołowski. Dawne zamki i twierdze na Rusi Halickiej. Lwów, 1892. S. 6-9. Aleksander Czołowski, Bohdan Janusz. Przeszłość i zabytki województwa tarnopolskiego. Tarnopol, 1926. S. 60. Roman Aftanazy. Dzieje rezydencji na dawnych kresach Rzeczypospolitej, Tom VII. Warszawa, 1990. S. 267. Tadeusz Szydłowski. Ruiny Polski. Lwów, 1919. S. 75. Ольга Пламеницька. Деякі аспекти хронології та типології Бережанського замку в контексті формування урбаністичної системи міста // Українська академія мистецтва. Дослідницькі та науково-методичні праці. Вип. 18. Київ, 2011. С. 257—270. Adam Miłobędzki. Zarys dziejów architektury w Polsce. Warszawa, 1968. S. 132-133. Юрий Нельговский. Некоторые особенности замков Подольских земель Украины // Архитектурное наследство, Выпуск 27. Москва, 1979. С. 93-94. Памятники градостроительства и архитектуры Украинской ССР. Том 4. Киев, 1986. С. 38-39. Володимир Мороз. Замки і фортеці Тернопілля. Тернопіль, 2011. С. 5. Катерина Липа. Теорія архітектури, Містика і війна. Київ, 2016. С. 78-79. Марина Ягодинська, Богдан Строцень. Замки Тернопільщини. Харків, 2018. С. 11. Лідія Горницька. Замок в Бережанах: проектні пропозиції реставрації та пристосування // Міжнародна конференція з питань охорони фортифікаційних споруд України. Матеріали. Кам’янець-Подільський, 1993. С. 31-32. Богдан Тихий. Бережанський замок // Пам’ятки України. 2013. № 5. С. 9. Богдан Тихий. З нових досліджень етапів розбудови Бережанського замку та його мистецького оформлення // Стародавній Меджибіж в історико­культурній спадщині України. Хмельницький, 2016. С. 228-235. Оксана Бойко, Ольга Заречнюк, Марія Оприщенко. Інвентаризація архітектурного декору і матеріали замку в Бережанах // Проблеми дослідження, збереження та реставрації історичних фортифікацій. Львів, 2013. С. 67. Олеся Панченко. Стилістичні особливості архітектури Бережанського замку // Культурна спадщина. Випуск 1. Київ, 2017. С. 81-90. Бережани - Замок Сенявських. Бережани, 2020.

На этом прекрасном кадре видим восточный дворец, каким он был перед Первой мировой, да ещё и с редчайшего ракурса: Хорошо видна бойница в нижнем ярусе ризалита: Также на этом фото видна сложная форма ризалита, северная стена которого выступает вперёд в восточном направлении, образуя нечто вроде углового пилястра. Если представить, что этот ризалит является замаскированной старой башней, то в этом случае очень не просто будет объяснить такую странную сложную форму постройки, ведь гипотетическая башня вряд ли могла иметь такую странную форму.

Обратите внимание, насколько непростой была форма ризалита. Нижний ярус представлял собой не обычный четырёхугольник - у него были выемки на углах. А у верхних ярусов дворца, возведённых с некоторым отступом от внешних границ нижнего яруса, были срезаны углы, и по этим срезам пустили водостоки. Я понимаю, как всё это разнообразие форм можно объяснить с точки зрения строительства ризалита уже в 17 в., но сложно представить, что весь этот объём является некой старой башней, над которой пришлось бы очень хорошо поработать, чтобы придать её такую фигурную форму, да и то это бы не объяснило наличие каких-то выемок, странных срезов и резкое изменение объёма постройки на границе первого и второго ярусов.

Ориентировочная схемка утрат: Источник

Ход к воде. На плане 1755 г. показана и подписана интересная деталь - проход, пронизывающий дворцовый корпус и ведущий к реке: Есть он и на обмерных планах 1926 г.: В наши дни ход с двух сторон замурован, но внутри дворца его канал всё ещё присутствует.

Есть ряд планов, выполненных в рамках обмеров замка где-то в 1925-1926 гг. Сходу может показаться, что оба приведённых ниже источника приводят один и тот же документ, однако если присмотреться, то можно обнаружить массу расхождений в деталях. В статье Ольги Пламеницкой Деякі аспекти хронології та типології Бережанського замку в контексті формування урбаністичної системи міста (2011) на с. 260 были опубликовано несколько планов замка. В подписи значилось: "Бережани. Замок. Плани І та II ярусів. Обміри Політехніки Варшавської. 1925. Архів Інституту мистецтв польської Академії наук, № 170278". 1 ярус: 2 ярус: В той же статье приведено сечение южной линии замковых укреплений на линии полукруглой башни. Не исключено, что существуют чертежи сечений и других участков комплекса. Рафал Несторов (Rafał Nestorow) в своей монографии Pro domo et nomine suo. Fundacje i inicjatywy artystyczne Adama Mikołaja i Elżbiety Sieniawskich (2016) на с. 210 опубликовал три листа обмеров замка. Из сопроводительной информации есть такой вот текст с упоминанием даты, автора и места хранения оригинала: Brzeżany, zamek, rys. Z. Kędzierski, 1926. Oryg. Zakład Atchitektury Polskiej Politechniki Warszawskiej. Fot. ze zbiorów IS PAN w Warszawie. Поскольку в книжке приведены фотокопии не лучшего качества, да ещё и листы в публикации имеют скромные размеры где-то 7,5х6,5 см, так что по итогам сканирования имеем не самые чёткие и детальные изображения, однако за неимением лучшего пока и это подойдёт, тем более что здесь всё равно довольно хорошо читаются все крупные детали и даже множество мелких. 1 ярус: 2 ярус: 3 ярус:

"Kouczeniec" - это название из карте Боплана. Он был француз и часто пытался на свой манер передать старые местные названия городков и сел, при этом иногда эти названия искажал. Из Боплана в таком варианте название могло попасть в другие источники и на более поздние карты. Вероятно, Боплан так на свой манер попытался написать местное название "Косница". Что касается "косницы", то это название на украинском и русском, как мне кажется, имеет вполне чёткую отсылку к неким костям (to znaczy miejsce z kośćmi). О каких именно костях могла идти речь я не знаю - это могло быть связано с какими-то древними захоронениями (в той местности очень много древних курганов) или же с каким-то массовым захоронением погибших в каком-нибудь сражении.

Восточная линия укреплений старого замка - это один из сегментов комплекса, о котором в довольно многочисленных публикациях, касающихся истории и архитектуры памятника, содержится не так уж и много сведений, да и те, к сожалению, временами противоречивы. Это могла бы быть простая тема о том, как на линию старой каменной стены середины 16 в., защищавшей замок с востока, то ли в конце 16 в., то ли в 17 в. посадили дворец, сильно пострадавший в годы Первой мировой войны, а затем ещё больше разрушенный в годы советской власти, однако в эту историю вклинилась одна загадочная деталь - якобы существовавшая некогда четвёртая башня, которую интегрировали в объём нового дворца, тем самым на века спрятав от посторонних глаз. Обнаружение в теле замка постройки такого типа не просто обогатило комплекс ещё одним оборонительным узлом, но ещё и стимулировало появление ряда противоречащих друг другу взглядов на ранние периоды строительной истории замка. При этом к истории с обнаружением четвёртой башни возникает немало вопросов, о которых речь пойдёт ниже. О том, как именно выглядела восточная линия укреплений замка в середине - второй половине 16 в. в нашем распоряжении точных сведений нет. Можно лишь допустить, что она представляла собой простую стену, причём не самую толстую, поскольку с востока подступы к укреплениям были сильно затруднены водами обширного пруда и заболоченной местностью. Вариант ранней планировки с простой восточной стеной показан на плане замка авторства Адама Милобендзкого, опубликованном в 1968 г.: Источник: Jan Leszek Adamczyk. Fortyfikacje stałe na polskim przedmurzu od połowy XV do końca XVII wieku. Kielce, 2004. S. 91. Нам не известны планы или рисунки 17 или начала 18 в., которые бы сообщали нам сведения о внешнем виде или планировке восточной части комплекса. Самые ранние планы относятся к ок. 1720 и 1755 гг., там довольно схематично показан уже давно существовавший на то время дворец. На плане 1755 он отмечен буквой "Е": Источник На литографии, опубликованной в 1876 г., показан вид на замок с юга. В правой части изображения видна торцевая стена восточного дворца. Помимо ряда окон, обустроенных на 4-х уровнях, на нижнем ярусе также хорошо видно отверстие бойницы: Источник (с. 88) На акварели Наполеона Орды, выполненной в конце 1870-х гг., показан вид на замок с юго-востока. Значительная часть внимания художника перепала восточному дворцу. В нижней части его ризалита, известного нам по литографии 1876 г., у самой земли, видно несколько отверстий, часть которых являются бойницами: Источник Практически все источники 2-й половины 19 - 1-й половины 20 в. восточному дворцу не уделяли особого внимания, разве что бегло его упоминали. На этом фоне приятным исключениям выглядят публикации Мауриция Мацишевского [1, 2], где о дворце также данных не много, но среди них есть очень любопытные сведения. В публикации 1908 г. [1, с. 8] о нужной секции сообщается следующее (привожу в переводе): Несколько комментариев: Под "стеной толщиной в 16 м", очевидно, подразумевалась не толщина самой оборонной стены, а ширина восточного корпуса в целом. Есть некоторые противоречия в сведениях - с одной стороны восточная сторона была наиболее хорошо защищена естественными преградами, и потому действительно веками она меньше других нуждалась в серьёзной искусственной защите, однако не приходится сомневаться, что с востока стена у замка в 16 в. была и сам М. Мачишевский об этом этом знал, т.к. и дворец считал построенным "на стене". Подозреваю, что здесь автор скорее описывал ситуацию образца 17 или даже 18 в., когда старое каменное ядро укреплений передало свои основные защитные функции внешней бастионной линии обороны, а на месте старой замковой стены был построен дворец, уже не особо сильно нуждавшийся в собственных мощных защитных элементах, хотя и не лишённый их полностью. Автор пишет, что дворец имел 3 этажа, и тут надо понимать, что поляки первый этаж выделяют отдельно (его считают нулевым, и даже название у него есть отдельное - партер), тогда как счёт этажей от 1 к 3 начинается уже как бы со 2-го нашего этажа, и, таким образом, автор сообщает, что было 3 этажа + партер, т.е. по нашему их было 4, что и видим на изображениях и фото. Очень важный момент - автор сообщал, что нижний ярус дворца нёс оборонную функцию, им было отмечено, что толстыми стенами обладал только партер, тогда как, вероятно, верхние этажи уже обладали стенами чисто-дворцовых параметров. И как мы знаем, в нижнем ярусе ризалита (а может и нижнем ярусе и основного объёма дворца) были бойницы, так что ещё и эта деталь могла сообщать автору о наличие у партера оборонных функций, хотя напрямую о существовании бойниц М. Мачишевский не сообщает. В той же книжке было опубликовано фото, сделанное с того же ракурса, с которого замок изобразил Н. Орда, а подпись сообщала, что перед нами "Дворец, построенный на широкой стене в 17 в.": В своей чуть более поздней монографии М. Мацишевский повторно привёл те же сведения [2, с. 27, 28, 29, 32, 33]. К слову, Юрий Нельговский в свой статье 1978 г. [3, с. 94] ссылался как раз на книжку М. Мацишевского 1908 г., однако привёл неправильные сведения по датировке - вместо "1762" написал "1672", а также сообщил, что инвентарь вроде бы сообщает о строительстве корпуса, хотя подобной информации там нет и М. Мацишевский о таком не пишет. Упадок замка уже явно наметился к концу 18 в., а в течение 19 в. его коллекции были изъяты, а помещения в итоге были превращены в казармы, склады, здесь также обосновали пивоварню. Потому к началу 20 в. замок добрался в потрёпанном и опустошённом виде, но при этом большинство его корпусов всё ещё были целы, снабжены перекрытиями, так что стоял бы он ещё долго, если бы не Первая мировая война. Классический вид на замок с юго-востока, не позднее 1909 г. За ветвями зарослей можно различить отдельные бойницы: Источник Довольно редкий ракурс с видом на фасад восточного дворца: Источник Есть не так уж и много фото восточного корпуса со стороны замкового двора - это явно была не самая интересная замковая постройка, а уж после всех злоключений 19 в. фасад и вовсе стал выглядеть пресно и потому в кадр попадал скорее как второстепенный фоновый элемент: Во время Первой мировой замку прилетало несколько раз в 1916-1917 гг. [4, с. 14] Первые снаряды попали в ризалит дворца, тот самый, который уже в советское время посчитают четвёртой башней: Источник Через некоторое время замок был куда более жёстко обстрелян, по итогам чего перестал существовать юго-восточный угол укреплений, восточный дворец получил новые повреждения и лишился кровли. На снимках, помимо всего прочего, также видны бойницы в нижнем ярусе дворцового ризалита: Источник В межвоенный период (1918-1939) замок выглядел приблизительно вот так - взгляд с высоты показывает, что больше всего досталось как раз восточным секциям комплекса: Источник (с. 97) В 1925-1926 гг. поляками были выполнены обмеры замка. На плане 1925 г., опубликованном Ольгой Пламеницкой [5, с. 260] в нижнем ярусе дворцового ризалита показано только одна бойница (отметил стрелочкой): А вот на плане 1926 г. нижний ярус ризалита показан куда интересней и, судя по показанным выше изображениям, более точно. Зелёными стрелочкам показал то, что на старых фото и рисунках выглядит как окна, красными стрелочками указал на бойницы, причём план зафиксировал, что их каналы пронизывали стену под углом. Синей стрелочкой отметил какую-то нишу, которая, судя по расположению, похожа на ещё одно окно, но в этом случае получается, что оно было перекрыто стеной пристроенным с севера корпусом дворца? Источник: Rafał Nestorow. Pro domo et nomine suo ... (2016). S. 210. Ярусы ризалита, расположенные выше, таким обилием интересных деталей не могут похвастаться - там и стены тоньше и наружу кроме довольно больших и равномерно расположенных окон вроде бы другие отверстия, которые можно было бы принять за бойницы, не выходят. Есть ещё такие вот виды на фасады, привлекающие глаза деталями. Так, здесь показаны две бойницы в нижнем ярусе дворцового ризалита (отмечены стрелочками), причём несмотря на простоту рисунка видно, что его автор сделал акцент на расположении канала южной бойницы под углом. В то же время стены основного объёма восточного дворца показаны с более-менее одинаковой толщиной по всей высоте - никаких утолщений в нижнем ярусе не видно: Источник: ? В 1930-х гг. зрели планы по возрождению замка в том виде, каким он был по состоянию на 1775 г., но этому было не суждено случиться [4, с. 15-16]. После 1939 г. начинается уже советский период истории, а о том, с какими потерями замок пережил это время можно судить по нынешнему состоянию памятника. Дворец уменьшился в высоту на два этажа, а от башнеподобного ризалита остались только фрагменты одной из стен нижнего яруса: Источники: 1, 2 А вот так выглядит чудом сохранившаяся секция нижнего яруса ризалита с бойничкой (выделил белой рамкой): Автор фото: Макс Ритус В 1983 г. Казимир Куснеж в своей статье [6, с 101] кратко описал, как по его мнению мог выглядеть замок при Николае Сенявском (т.е. до 1570 г.). По его мнению, при этом владельце с востока замок защищал только широкая стена, всего у замка были три башни. На количестве башен тут сделал акцент, поскольку во всех более ранних публикациях и в части более поздних поляки всегда сообщали о том, что у замка есть три башни/бастеи. А вот на рубеже 1970-х - 1980-х гг. картина немного изменилась, поскольку в советских публикациях появилась информация, что у замка было не три, а четыре башни. Насколько я понял, история обретения четвёртой башни связана с работами 1980-х гг. (UPD. Позднее обнаружил, что об этом ещё раньше сообщал Г. Логвин, о чём детальней упомяну ниже), когда "Укрзахідпроектреставрація" разработала проект предложения по приспособления Бережанского замка вначале под культурно-образовательный центр, а затем, к концу 1980-х, под отельно-рекреационный комплекс. Работы проводили Лидия Горницкая и Николай Гайда. Полных данных по этому проекту в моём распоряжении пока нет, и потому точно непонятно, как упомянутые исследователи приходили к тем или иным выводам, особенно касательно тех участков комплекса, которые были частично или полностью разрушены. Вероятно, именно эти исследования рубежа 1970-х - 1980-х гг. послужили основой для составления довольно спорной справки о замке для "Памятников градостроительства и архитектуры Украинской ССР" [7, с. 38]: Из этой справки следовало, что при Николае Сенявском была построена только южная - юго-восточная секция замковых укреплений. Здесь уже видим, как дворцовый ризалит трактуется как башня, возведённая одной из первых. И если выше приведённые польские источники свидетельствовали в пользу того, что нижний ярус ризалита явно имел оборонное прошлое, то справка сразу сообщает, что башня была четырёхярусной, т.е. по высоте не меньше дворца, а может даже и больше, если считать кровлю. В 1993 г. Л. Горницкая в своей статье [8, с. 32] повторила историю о существовании четвёртой башни: Появилась башня и на графических материалах той же команды: Источник: Богдан Тихий. Бережанський замок // Пам’ятки України. 2013. № 5. С. 10. Источник На этом плане, украшающем информационный стенд рядом, установленный рядом с замком, видно, что нижний ярус замкового ризалита не соответствует тому, что можно видеть на старых изображениях/фото, а также на обмерном плане 1926 г.: Источник Здесь в фасаде гипотетической башни показана уцелевшая бойница. Возможно это был какое-то промежуточное предложение, поскольку башня тут ещё не очень высокая, а восточный дворец и вовсе двухъярусный. Кстати, здесь сечение дворца ярко демонстрирует, что старая стена 16 в. (она самая толстая) оказалась внутри более позднего дворцового корпуса: Источник Аппетит приходит во время еды, и вот уже на более поздней (?) версии проекта четвёртая башня существенно подросла до 5 этажей (или до 6-ти, если считать мансардный ярус). Очень сильно сомневаюсь, что в распоряжении исследователей были хоть какие-то материалы, которые позволили бы обосновать появление этого небоскрёба: Источник: Вісник Інституту Укрзахідпроектреставрація, Число 11. 2000. С. 73. Источник: Вісник Інституту Укрзахідпроектреставрація, Число 11. 2000. С. 72. Как бы параллельно существует и другой вариант видения ситуации, показанный на макете замка. Здесь бойницы на нижнем ярусе показаны не только у ризалита, но и у основной части восточного дворцового корпуса. Это очень даже неплохо вяжется с тем, о чём рассказывали век назад М. Мацишевский, а именно о том, что нижний ярус дворца напоминал об оборонном предназначении партера. Но есть и ошибки - бойницы нижнего яруса ризалита в реальности располагались ближе к уровню земли, а между ними были ещё и четырёхугольные отверстия (окна?): Источник Стоит также упомянуть, что с точки зрения отдельных польских исследователей версия о существовании 4-й башни не выглядела полностью гладкой. Так, к примеру, Тадеуш Поляк, знакомый со справкой из "Памятников градостроительства...", хоть и упомянул в 1997 г. о башне в своей справке о замке [9, с. 166], но при этом поставил рядом знак вопроса, будто бы сомневаясь, башня ли это: Новый импульс и новый вектор версии о существовании четвёртой башни придала Ольга Пламеницкая в своей статье 2011 г., где автор высказывается в пользу гипотезы (её подробно рассматриваем в отдельной теме) о существовании в Бережанах замка (по мнению автора статьи - каменного) ещё до того, как там в 1530-х гг. свою строительную деятельность развил Николай Сенявский. Так вот, В качестве одного из доводов в пользу существования этого гипотетического более раннего замка послужила и четвёртая башня [5, с. 260, 266]: Некоторые мысли: Автор сообщает, что бойница была архаичной, но так ли это? Те же Л. Горницкая и Н. Гайда, которые участвовали в популяризации версии о существовании четвёртой башни, об этой бойнице, конечно, знали (она присутствует на их проектных рисунках), однако в итоге отнесли появление башни всё же к периоду 1530-х - 1554 гг. Кроме того, это была не единственная бойница в нижнем ярусе ризалита, и те, которые видны на фото, архаическими не выглядят - у них есть щёки, характерные уже для укреплений 16-17 вв., да и форма в виде печной заслонки скорее также отсылает к эпохе артиллерии. Об интригующей бойнице ни в статье О. Пламеницкой, ни в других известных мне публикациях ничего особо не говорится, нет никакого её анализа, который бы дал чёткое понимание, к какому периоду стоит отнести эту деталь. Если гипотетическая башня относилась к другому строительному этапу, то это вроде бы не сложно выяснить как минимум по кладке, которая будет отличаться от кладки середины 16 в., не говоря уж о растворах. Также было бы интересно узнать, есть ли перевязка кладки нижнего яруса ризалита с восточной стеной, ведь если перевязка есть, то четырёхугольник можно отнести уже к строительной деятельности Н. Сенявского, а если перевязки нет, то тогда можно сказать, что либо замок середины 16 в. возник при уже существовавшей ранее башне, либо к замку середины 16 в. позднее пристроили эту штуку. На графической реконструкции замка по состоянию на 17 в. восточный корпус показан в виде даже не одной, а двух башнеподобных структур, между которыми размещён дворец, который, по мнению автора рисунка, в 17 в. был тогда то ли на один, то ли на два яруса ниже. Это взгляд на возможный внешний вид объекта мне напомнил, что в 17 в. дворцы всё ещё продолжали комплектовать постройками, похожими на башни (но по сути ими уже не являвшимися), как, к примеру, у Подгорецкого замка (Львовская обл.), при этом у таких дворцов только нижний ярус был оборонным, а всё что выше уже имело почти исключительно дворцовый функционал. Нашлось место четырёхугольной башне и в версии развития укреплений замка, описанной в 2016 г. Богданом Тихим [228, 229, 231]: Некоторые мысли: Б. Тихий разделяет мнение, высказанное ещё в "Памятниках градостроительства ...", что в первую очередь Н. Сенявский построил южный корпус с воротами, полукруглой башней, и к этому же этапу он относит возведение четырёхугольной башни. Но всё это автор считает как бы 1-й версией замка, которую возводили местные мастера, тогда как перестройку замка уже в итальянских формах он относит к периоду, который начался не ранее 1556 г. Всё это выглядит немного странно, поскольку, к примеру, южная башня и южный корпус несут на себе явные черты влияния итальянской фортификации, а отсюда, как минимум, следует, что какой-то итальянец имел отношение к замку и в 1530-х - 1554 гг. По версии Б. Тихого, если я всё правильно понял, обрастание восточной стены постройками жилого корпуса началось ещё при Иерониме Сенявском где-то между 1569 и 1582 гг. На тот момент восточный корпус, по версии автора, был двухъярусным (здесь, если я правильно понял, используется польская система счёта ярусов, где 2 яруса - это 2 жилых яруса + 1 партер). Достройку корпуса на восточной стене автор связывает со строительной деятельностью Катерины Сенявской, т.е. с периодом между 1616 и 1648 гг. Этот период выглядит особенно интересно, поскольку по одной из версий (которая мне кажется наиболее правдоподобной) где-то между 1619 и 1626 гг. замок обзавёлся первыми земляными бастионными укреплениями. Появление новой линии обороны могло способствовать падению значения старого каменного ядра в качестве основного узла обороны, а также дало возможность начать трансформировать оборонные сооружения в жилые корпуса. В свежем буклете, изданном в 2020 г. заповедником в Бережанах, уже знакомая версия Б. Тихого обрастает новыми деталями [11, с. 4, 6] и одновременно меняется: Мысли: Здесь уже напрямую сообщается, что в 1534-1554 гг. Н. Сенявский построил первый замок, прямоугольный в плане, фланкированный четырёхугольными башнями. А вот ныне видимые укрепления (в том числе и южный корпус с южной башней, обычно датируемые 1534-1554 гг.) по этой версии начали возводить уже после 1556 г. С логикой у этой версии не всё в порядке - мало того, что этот сценарий подразумевает существование внутри нынешнего замка ещё одного сооружения, которое строили 20 лет, так ещё и свой второй замок Н. Сенявский украсил мемориальной плитой, на которой почему-то сообщается о периоде постройки первого замка. Сообщая о том, что с востока замок защищали не одна, а две башни, автор, не исключено, вдохновлялся реконструкцией облика замка образца 17 в. от О. Пламеницкой, где восточный дворец действительно показан как бы с двумя башнями, правда, сама О. Пламеницкая считала старым оборонным сооружением только одну из них. Нужно либо довольно плохо относится к Н. Сенявскому или не особо понимать, как выглядела фортификация 2-й трети 16 в., чтобы предполагать, будто бы польный гетман мог в качестве своей основной резиденции построить замок с квадратными башнями, отдалёнными друг от друга метров на 30. И всё это выглядит ещё более странно, если учесть 20-летний строительный период. Вот, пожалуй, и все источники, освещавшие нужный вопрос (во всяком случае из тех, до которых смог дотянуться). Что же имеем в итоге? Всё тот же хаос, как и в случае с датировками других укреплений комплекса. В случае с восточной линией в нашем распоряжении имеется аж 4 версии развития событий, как говорится - на любой вкус. Расположу их по хронологии: О. Пламеницкая считает, что у замка была четырёхугольная башня, и что её стоит отнести к периоду, более раннему (или даже так - куда более раннему), чем 1530-е - 1550-е гг. В статье, как мне показалось, есть намёки на то, что это башня не раннего нового времени, а скорее средневековая. Б. Тихий предположил, что до пятиугольного в плане замка существовал другой, четырёхугольный, с угловыми четырёхугольными башнями, одна из которых (или две?) были уже при Сенявских интегрированы в объём восточного дворца. Постройку этого раннего замка, а вместе с ним и четырёхугольной башни, в рамках этой версии относят к 1534-1554 гг. В рамках версии от Л. Годованюк и Н. Гайды южный корпус, южную "бастею" и четырёхугольную башню построили при Н. Сенявсоком на первом строительном этапе в 1534-1554 гг. Согласно классической польской версии, в общих чертах обрисованной ещё в начале 20 в. М. Мацишевским, никакой башни не было, а был приспособленный к обороне партер (нижний ярус) дворцового корпуса, возведённого в 17 в. Параллельно в лагере тех, кто считает, что башня всё же была, есть разные взгляды на её первоначальную высоту (от 2 до 5 ярусов, причём в последнем случае это, получается, была самая высокая постройка комплекса), а отсюда - разные взгляды на то, какая часть этой башни могла быть включена в объём дворца. А также есть разные взгляды на то, сколько всего могло быть построено четырёхугольных башен. Что касается меня, то из всех версий мне больше всего импонирует классическая, та, что под №4. Попробую описать сомнения, которые у меня вызывают остальные версии: Версия о существовании более ранней башни (а вместе с ним - более раннего каменного замка), существовавшего ещё до 1530-х гг., а может и намного раньше, мне кажется попросту недостаточно обоснованной. По сути, прямых сведений о башне нет (во всяком случае, мне они не попались), о ней не писал никто из польских исследователей, причём у поляков были весьма неплохие обмеры нужной части комплекса, и они знали, что нижний ярус ризалита был приспособлен к обороне, однако это их не вдохновило на размышления о существовании ранее неизвестной башни. Схема расположения бойниц, их каналы, пронизывающие стены под углом, форма бойниц и наличие у них наружных "щёк", довольно сложная и странная форма нижнего яруса ризалита, кладка, толщина стен и ряд других деталей, как по мне, отсылают скорее ко 2-й половине 16 в. или к 1-й половине 17 в. Версия о том, что Н. Сенявский в 1534-1554 гг. вначале 20 лет строил один замок, от которого якобы и осталась четырёхугольная башня, а после завершения строительства через 2 года начал строительство совершенно другого укрепления, куда более мощного и крупного (при этому куда-то спрятав укрепления ранее построенного объекта), мне сама по себе кажется очень странной, не логичной и почти никак не обоснованной. Версия Л. Годованюк и Н. Гайды, в рамках которой четырёхугольная башня была построена одновременно с южным корпусом и южной "бастеей" на первом строительном этапе Н. Сенявским у меня также не вызывает доверия, поскольку замковый пятиугольник с тремя артиллерийскими башнями я считаю частью одного проекта (об этом подробней расскажу в отдельной теме), а не следствием перестроек, якобы растянувшихся на век. Все три артиллерийские башни построены так, чтобы иметь возможность беспрепятственно простреливать пространство вдоль куртин. С этой точки зрения гипотетическая четырёхугольная башня выбивается из общей концепции, поскольку как бы блокирует линию обстрела многоугольной северной башне. Четырёхугольная башня выглядит мелкой в сравнении с тремя другими башнями. Она также не вписывается в общую симметричную планировку комплекса (пятиугольник стен + треугольник, образованный тремя башнями). Всё это не даёт мне увидеть в загадочном четырёхугольнике ещё одну башню замка, построенную Н. Сенявским. Версия, согласно которой у дворца существовал укреплённый нижний ярус пока кажется наиболее правдоподобной. Пока восточная стена была ровной и не застроенной, её полностью фланкировала многоугольная северная башня. Ближе к концу 16 или уже даже ближе к 1620-м гг., когда появились бастионные укрепления, появилась возможность основную защитную функцию переложить на внешние земляные укрепления, а старый замок потихоньку начать перестраивать, превращая его в резиденцию дворцового типа. Но поскольку военная угроза не ослабевала, то на полное ослабление восточной линии старых укреплений вряд ли могли пойти, а вместо этого могли выбрать компромиссный вариант - возвести дворцовый корпус, частично приспособленный к обороне. Поскольку дворец был шире, чем стена, и сильно выдавался наружу, то его появление породило проблему - его корпус перекрыл обзор многоугольной башне, которая утратила возможность фланкировать пространство вдоль фасада нового дворца, и, возможно, именно потому появился башнеподобный ризалит, который как бы перенял на себя фланкирующую функцию. В рамках этой версии речь идёт не о башне, а именно об укреплённом выступе дворцового комплекса, и, конечно, при таком сценарии появление этого выступа тянет сместить уже к 1-й половине 17 в. В общем, приблизительно как-то так: По мере поступления новый сведений будем дальше пробовать на прочность все упомянутые версии. Источники: Maurycy Maciszewski. Zamek w Brzeżanach: (z planem z r. 1755). Tarnopol, 1908. Maurycy Maciszewski. Brzeżany w czasach Rzeczypospolitej Polskiej. Brody, 1910. Юрий Нельговский. Некоторые особенности замков Подольских земель Украины // Архитектурное наследство, Выпуск 27. Москва, 1979. С. 93-94. Володимир Парацій. Бережанський замок // Галицька брама. 2002. № 7-9. С. 12-17. Ольга Пламеницька. Деякі аспекти хронології та типології Бережанського замку в контексті формування урбаністичної системи міста // Українська академія мистецтва. Дослідницькі та науково-методичні праці. Вип. 18. Київ, 2011. С. 257—270. Kazimierz Kuśnierz. Zarys rozwoju przestrzennego Brzeżan w XVI i XVII wieku // Teka Komisji Urbanistyki i Architektury. T. XVII. Kraków, 1983. S. 99-105. Памятники градостроительства и архитектуры Украинской ССР. Том 4. Киев, 1986. С. 38-39. Лідія Горницька. Замок в Бережанах: проектні пропозиції реставрації та пристосування // Міжнародна конференція з питань охорони фортифікаційних споруд України. Матеріали. Кам’янець-Подільський, 1993. С. 31-32. Tadeusz Polak. Zamki na Kresach. Warszawa, 1997. S. 166-167. Богдан Тихий. З нових досліджень етапів розбудови Бережанського замку та його мистецького оформлення // Стародавній Меджибіж в історико­культурній спадщині України. Хмельницький, 2016. С. 228-235. Бережани - Замок Сенявських. Бережани, 2020.

Есть несколько переменных, которые могут повлиять на восприятие степени обоснованности каждой из версий: Для части версий вообще нет обоснований (речь о датировке западной линии укреплений 17 в., не говоря уж о конце 17 в.) и они не вписываются в общую логику развития укреплений Бережан, и потому возникает вопрос, имеют ли вообще такие версии право на существование или они просто стали порождением каких-то ошибочных выводов, сделанных в прошлом, когда о развитии ранних артиллерийских укреплений, да ещё и итальянского образцы, было крайне мало сведений. Часть материалов, на основе которых авторами были сделаны выводы по датировкам, мне достать не удалось, и потому опять же нельзя проверить, то ли там действительно сообщалось то, о чём повествуют, к примеру, бережанские исследователи, а именно о постройке Сенявским какого-то совсем другого замка до 1554, который он затем якобы полностью перестроил начиная с 1556 г. Т.е. в рамках этой версии Сенявский не то что один замок мог успел построить, но даже целых два Также надо проанализировать архитектурные особенности замка в целом и его отдельных частей, чтобы понять, как те же авторы видят развитие других участков комплекса. Думаю, что и там найдутся косвенные доказательства в пользу одной из версий. Есть и совсем далёкие, но всё же относящиеся к теме Бережан рассуждения о том же пятиугольнике в Меджибоже, ведь очень странно, что датировки бережанского и меджибожского пятиугольника настолько отдалены друг от друга, что ни одна из них, фактически, чётко не приходится на 16 в., включая довольно длительный период, когда Николай Сенявский укреплял свои резиденции. Так что тема как раз из тех, которые подразумевают развитие и уточнение рассуждений по мере поступления новых материалов как по этому, так и по другим объектам.

В газете "Kółko Rodzinne", №3 от 20 марта 1860 года есть статья о Бережанах (Тернопольская обл.), а там встретились такие вот размышления автора на тему, связаны ли Бережаны с Амадокой. Судя по всему, в 19 в. были попытки установить такую связь, и автор статьи высказывается, мол, что для проведения таких параллелей данных явно маловато: Перевод:

"Збруч" опубликовал статью по теме:

Олена Лугова поделилась таким вот интересным фото 1914 г. с видом на западные ворота. Перемычка арки ворот перекрыта гонтом. Выше - обустроена терраса, огороженная заборчиком. За аркой видна одна из створок ворот (на послевоенных фото она уже отсутствует). На заднем плане просматривается фасад часовни, 4-этажный корпус восточного дворца и примыкающие к нему восточные ворота. Как видим, двое ворот были визуально связны друг с дружкой.

Ранее затрагивал спорную тему датировки пятиугольника в Меджибоже (Хмельницкая обл.), теперь вот хочется затронуть схожую тему датировки пятиугольника в Бережанах, тем более, что есть вероятность плотной связи обоих построек со строительной деятельностью Николая Сенявского (1489-1569). Как и в случае с Меджибожем, вопрос датировки обширен сама по себе, и потому пока кажется правильным выделить его в отдельную тему, а все интересные моменты, связанные с историей и архитектурой бережанского башне-бастиончика, можно будет обсудить в рамках другой темы. Речь пойдёт вот об этой постройке: Источник: Tadeusz Polak. Zamki na Kresach. 1997. S.166. Так она выглядит в наши дни с напольной стороны: Источник Что касается терминологии, то этот пятиугольник как только не называли - и вежей, и башней, и бастеей, и бастионом. Ситуация с трактовкой усложняется ещё и тем, что с течением веков высоту постройки то увеличивали, после чего она явно становилась похожей на башню, то понижали, приближая её по виду к бастионам. Я этот пятиугольник трактую как раннюю бастионную форму, и потому склонен его именовать бастиончиком или башне-бастионом, но пока и просто башней не против его называть. Поскольку это переходная форма, этакий гибрид, содержащий в себе черты как башни, так и бастиона, то чётко отнести постройку либо к башням, либо к бастионам весьма не просто, так что пока воздержусь от размышлений на эту тему - к ней можно будет вернуться, когда в другой теме чуть пристальней присмотримся к архитектуре пентагона. Согласно сведениям, выбитым на каменной плите, размещённой над воротами замка, его строительство было завершено в 1554 г. Однако у разных исследователей есть полярные взгляды на то, какие именно участки старого замка стоит относить к первому строительному периоду 1530-х - 1554 гг., а какие не следует. Также стоит отметить, что для многих авторов вопрос датировки каменного пятиугольника в Бережанах тесно связан с вопросом датировки периода возведения основного контура стен, и потому ниже будут приводить переплетающиеся сведения по обоим этим вопросам, поскольку иногда автор не датирует отдельные башни, а высказывается по поводу этапов сооружения каменных стен, и вот только на основании этих выводов можно судить о том, к какому периоду относятся и башни, которые к этим стенам были пристроены. Итак, приступим, пройдёмся по источникам. Авторы первых публикация о Бережанском замке, увидевших свет в 1840-х гг., вопросами датировки пятиугольника (да и других каменных укреплений) не задавались [1; 2; 3]. Отдельные авторы, которые затрагивали тему истории и архитектуры замка в начале 20 в. этот вопрос также не поднимали [4]. Известный исследователь фортификации Александр Чоловский описал замок в двух своих работах, опубликованных в 1892 г. [5] и 1926 г. [6]. И хотя автор также отдельно не затронул вопрос датировки пятиугольника (да и других башен), при этом в его текста нет намёков и на то, что башни замка он считал постройками разных периодов. В начале 20 в. важные наработки по истории и архитектуре Бережанского замка оставил Мауриций Мацишевский. В 1908 г. у него вышла небольшая книжечка о замке [7]. Вскоре, в 2010, он уже написал целую монографию о Бережанах, где также имеется описание замка. Вот фрагмент текста, касающийся ситуации 16 в. [8, с. 27]: Вероятно, именно благодаря изложенным здесь сведениям в дальнейшем у ряда исследователей сформировалась версия, что ещё в 1570 г. часть замка (включая его укрепления) была деревянной, поскольку в документе того периода, касающегося раздела имущества, было упомянуто, что в северной части замка находился деревянный дворец с деревянной башней. В истории с документом 1570 г. больше всего интригует не столько упоминание деревянного дворца, сколько упоминание деревянной башни, но мы не знаем, была ли это наружная боевая башня или какая-то декоративная постройка, которая примыкала к дворцу со стороны внутреннего двора. И хотя М. Мацишевский в своей работе неоднократно касался вопросов строительства различных участков замкового комплекса, он, с одной стороны, отдельно не датировал постройку башен замка, но, с другой стороны (также как и А. Чоловский) явно не высказывался в пользу версии о разном времени их сооружения. В 1968 г. о замке писал Адам Милобендзкий [9]. Пока его публикации не достал и потому не мог сказать, что именно он сообщал об укреплениях, однако Ян Лешек Адамчик в свой книге [17, с. 91] опубликовал план из книжки А. Милобендзкого, на котором, если всё правильно понял, показан замок на первом строительном этапе (если судить по отсутствию ряда построек 17-18 вв., первначальной планировке часовни и ряду других деталей), и уже этот план намекает, что автор рассматривал пятиугольник с тремя артиллерийскими башнями как итог раннего этапа строительства. На плане не показана стена в северной части, что может быть связано со сведениям о существовании где-то здесь в 1570 г. деревянного дворца: В конце 1970-х - 1980-х гг. появляются первые советские публикации, касавшихся вопроса датировки укреплений замка. В 1979 г. Юрий Нельговский высказал версию, которая, как по мне, заложила клин в восприятие замка как цельного объекта. Он сообщил [10, с. 93-94], что поскольку у башен разная форма плана и разная толщина стен, то башни/стены построены в разное время, а также, на основании данных документа 1570 г., упомянул о том, что часть замка была каменной, а часть - деревянной: В 1980 г. "Укрзахідпроектреставрація" разработала проект предложения по приспособления замка под культурно-образовательный центр, проектом занималась Лидия Горницкая и Николай Гайда [12]. Полных данных по этому проекту в моём распоряжении пока нет, однако, если судить по сведениям, приведённым О. Пламеницкой [18, с. 266, 270], Л. Горницкая и Н. Гайда поддержали версию о том, что замок в 1570 г. ещё был частично деревянным, что в свою очередь свидетельствовало о появлении ряда видимы в наши дни укреплений уже после указанной даты. Казимер Куснеж, занимавшийся вопросом развития системы укрепления Бережан, в своей статье [11, с. 100-101] связал появление пятиугольного контура и трёх артиллерийских башен со строительной деятельностью Н. Сенявского. Вот как кратко он описал внешний вид замка, который тот приобрёл если не к 1554, то к моменту смерти владельца в 1569 г.: Перевод: Тем временем советский взгляд на историю строительства замка начал сильно отдаляться от вектора, выбранного поляками. В 1986 г. в "Памятниках градостроительства ..." публикуется очень странная справка [13], в основу которой, вероятно (если судить по выводам и формулировкам), легли наработки Ю. Нельговского, Л. Горницкой и Н. Гайды: Как видим, здесь уже чётко указывается, что первой была построена юго-восточная часть укреплений с одной из "бастей" (+ добавляется версия о существовании 4-й башни замка, которую также обсудим в другой теме), а двух других артиллерийских башен, получается, на первом строительном этапе не существовало. Информация о постройке в 1570 г. деревянного дома и башни не верна, поскольку в документе речь шла не о доме, а о дворце, и там не упоминалось, что он тогда был построен, там эти деревянные постройки были упомянуты как уже существующие + есть мнение, что в 1570 г. уже началась замена деревянного дворца на каменный. И самое удивительное - две артиллерийские башни замка (пятиугольная западная и шестигранная северная) в "Памятниках градостроительства ..." внезапно были датированы аж 1-й половиной 17 в. Выводы кажутся ещё более удивительным, если учесть, что Л. Горницкая соглашалась с поляками, которые сообщали, что линии земляных бастионных укреплений была возведена вокруг старого каменного ядра в 1619-1626 гг. [12, с. 31], т.е., по этой логике, более-менее в один период строятся две архаичные артиллерийские каменные постройки разных форм и новейшие земляные бастионы? На каком основании две башни были датированы даже не последней третью или концом 16 в., а именно 1-й половиной 17 в. мне совершенно не понятно. В 1997 г. Збигнев Пилярчик [14] и Тадеуш Поляк [15] описали Бережанский замок в своих публикациях. Ни один из авторов не высказывался в пользу версии о постройки артиллерийских башен в разное время. Ни ранее, ни позже ни один польских исследователь не высказывался и в пользу версии о том, что одна или несколько башен замка были построены в 17 в. В 2000 г. вестник института "Укрзахідпроектреставрація" повторил [16] уже известную нам советскую версию этапов строительства укреплений замка, правда, на этот раз хоть и было отмечено, что южная "бастея" построена самой первой, но о времени постройки остальных артиллерийских башен ничего не сказано: В 2011 г. была опубликована статья О. Пламеницкой, в которой значительная часть внимания была уделена гипотезе о существовании в Бережанах более раннего замка, который мог быть перестроен и модернизирован Н. Сенявским. Но помимо этого, есть там сведения и по нужному вопросу - во-первых, О. Пламеницкая связала постройку пятиугольникаи двух других артиллерийских башен с деятельностью Н. Сенявского [18, с. 257]: ... во-вторых, высказала критические замечания касательно гипотезы о каменно-деревянном замке середины 16 в. [18, с. 266-267]: Мысль о том, что в документе 1570 г. речь могла идти о застройке внутреннего двора, о жилых помещениях, в корне меняет представление о внешнем виде замка того времени, ведь одно дело представлять себе непонятный гибрид с частично каменными, а частично деревянными укреплениями, да ещё и без двух артиллерийских башен, а другое дело, если речь идёт о том, что внутри каменного контура укреплений, который уже давно сформировался к 1570 г., на момент раздела имущества помимо каменного существовал ещё и деревянный дворец. К слову, даже с переходом на камень шляхта далеко не сразу отказалась от деревянных дворцов, и не только по причине их дешевизны, а и потому что они по ряду характеристик превосходили каменные постройки, так что мысль о существовании внутри замка двух жилых зданий, каждое из которых могло быть более комфортным для жилья в определённых условиях (к примеру, зимой одно, летом другое или для торжеств/приёмов одно, а для отдыха другое), сама по себе выглядит вполне объяснимо. В том же 2011-м г. Владимир Мороз [19, с. 5] повторяет с некоторыми модификациями советскую версию, включавшую историю с постройкой пары "бастей" (в т.ч. и нужного пятиугольника) в 1-й половине 17 в.: В нескольких публикациях вопрос датировки укреплений замка затрагивал Богдан Тихий. В статье 2013 г. [20, с. 9], помимо высказывания в поддержку версии о существовании замка до Н. Сенявского, видим, что пятиугольный контур (и, как следствие, три его артиллерийские башни) появились уже в 17 в.: Всё тот же автора в 2016 г. [22] более подробно изложил свой взгляд на историю развития укреплений замка, сильно отличающийся от того, который был описан в статье 2013 г. Новая версия выглядела так: Тут появилась как бы совсем новая версия, согласно которой до 1554 г. была сформирована только южная часть замка с одной артиллерийской башней (+ ещё одной квадратной, гипотетичной, оставшейся от более старого замка), а вот другие каменные укрепления, включая нужный пятиугольник, по версии автора (ссылка идёт на какую-то газетную статью, которую я пока не достал) были возведены где-то между 1556 и 1569 гг. Появление третей артиллерийской башни отнесено к какому-то более позднему периоду. В своей кандидатской 2015 г. [21, с. 206] Ольга Оконченко неоднократно касалась темы укреплений Бережанского замка, был там затронут и вопрос датировки пятиугольника, который автором был отнесён к ранним бастионным формам и датирован 1570 г., при этом появление двух "бастей" было отнесено к более раннему строительному этапу. К сожалению, работа пока не опубликована и потому не могу из неё приводить цитаты. Катерина Липа в 2015 г. [23] своими словами пересказала советскую версию, но не совсем удачно, поскольку получилось нечто новое - пятиугольных контур по этой версии сформировался до 1554 г., но при этом все три артиллерийские башни (а не две, как писали "Памятники градостроительства ...") отнесены к 17 в.: В 2017 г. Леся Панченко рассматривала вопрос датировки постройки различных секций замкового комплекса через призму датировки его элементов декора. В своей статье [24, с. 89] она пришла к выводам, что пятиугольную башню стоит к периоду строительной деятельности Н. Сенявского, к первому этапу, закончившемуся к 1554 г.: Параллельно продолжает жить старая советская версия - она встречается и в относительно свежих публикациях, к примеру, в книжке 2018 г. авторства Марины Ягодинской и Богдана Строценя [25, с. 11]: Оригинально к вопросу датировок подходит заповедник в Бережанах. Если, к примеру, на сайте, появление пятиугольника стен и, как следствие, трёх "бастей" датировано аж концом 17 в. (это что-то совсем новое, если учесть, что к тому времени уже точно были достроены и как минимум один раз модернизированы земляные бастионные укрепления): .... то в свежем буклете 2020 г. [26, с. 4] приводится совсем другая информация, которая местами перекликается с материалами, изложенными в статье 2016 г. Б. Тихим, но с некоторыми дополнениями: Как видим, согласно этой совершенно новой версии Н. Сенявский до 1554 г. построил гипотетический прямоугольный замок с квадратными башнями (т.е. ни одна из артиллерийских башен не связана с первым строительным периодом), а вот появление пятиугольного контура внешних стен, а также пятиугольной башни отнесено к периоду 1556-1583 гг., и тут даже непонятно, была ли стройка завершена Н. Сенявским или уже одним из его сыновей. Подозреваю, что источником информации о какой-то перестройке замка, начавшейся в 1556 г., послужила та же статья из газеты "Tydzień polski" (1999), на которую ссылался Б. Тихий в своей публикации 2016 г. Что же мы видим в итоге, тезисно: Датировка пятиугольного башне-бастиончика замка сама по себе ни интересовала не многих авторов. Я не встретил не то что хоть какого-то комплексного анализа его архитектуры, но даже более-менее явно выраженных рассуждений на тему того, к какому периоду эту постройку стоит отнести, а к какому нет и по каким причинам. Польская версия за последний век была наиболее стабильной - она относила постройку основной части каменных укреплений замка к строительной деятельности Н. Сенявского. Датировать постройку артиллерийских башен или пятиугольника внешних стен 17 в. никому из известных мне польских авторов в голову не пришло. В Украине есть сторонники этой версии, но её придерживаются явно далеко не все авторы. Советская версия не только разорвала замок на куски, но также отнесла появление двух артиллерийских башен, включая пятиугольного бастиончика, аж к 17 в. Современные украинские исследователи демонстрируют удивительное разнообразие взглядов - одни ретранслируют советскую версию, то в чистом виде, то с дополнениями, другие относят появление части артиллерийских башен к периоду до 1554 г., третьи считают, что до 1554 г. вообще был совсем другой замок, а пятиугольный сформировался уже после 1556 г., но всё же при Н. Сенявском, четвёртые, опирающиеся на текст документа 1570 г., предполагают, что часть каменных укреплений замка, включая пятиугольный бастиончик, была построена уже после 1570 г. (но не позже середины 1580-х гг.) одним из сыновей Н. Сенявского. В общем, если кратко в сумме, то видим хаос различных противоречивых версий. Выскажусь и я первые поверхностные мысли по этому поводу: Я не вижу никаких оснований датировать появление артиллерийских башен Бережанского замка 17 в. (и уж тем более концом 17 в.) и не понимаю, как вообще родилась эта версия. Она противоречит даже общей схеме развития укреплений замка, который, вероятно, ещё в начале 1620-х гг. обзавёлся первыми земляными бастионными укреплениями. Она противоречит и множеству архитектурных деталей каменных укреплений, имеющих очень много связей с 16 в. и очень мало с 17 в. У меня также есть большие сомнения в том, что пятиугольный контур замка сформировался в течение нескольких строительных этапов при разных владельцах, и также параллельно, при разных владельцах обзаводился артиллерийскими башнями. Хотя планировка замка не совсем идеальна, а его башни имеют разную форму плана и стены разной толщины, есть у них и общие детали, да и весь комплекс в целом демонстрирует определённую (причём далеко не простую) симметрию, которая имеет смысл в целом, но теряет его, если представить, что всё это возводилось по кускам. Об общей планировке замка ещё отдельно планирую высказать несколько мыслей в отдельной теме. Очень большое влияние на восприятие замка оказал текст документа 1570 г. Ряд исследователей сведения из этого довольно размытого источника убедили, что часть замка, включая одну из секций его укреплений, даже в 1570 г. были деревянными. Это особенно странно выглядит, когда авторы верят в существовании до 1570 г. толстой каменной стены с востока (оттуда меньше всего ждали противника), но не верят, что в то же время стены существовали с севера. Тут я поддерживаю трактовку О. Пламеницкой, согласно которой речь в документе шла не об укреплениях, а о жилых строениях, и с этой точки зрения те, кто датируют появления части каменных укреплений и пятиугольного бастиончика периодом после 1570 г. только лишь на основе документа о разделе имущества, думаю, могут лишиться основного аргумента, если окажется, что документ уделил внимание только деревянному дворцу и вовсе не сообщал о существовании деревянной оборонной стены или деревянной внешней башни. Есть ещё и момент общей логики - Николай Сенявский, владевший 35 городами и более чем 350 сёлами выбирает Бережаны в качестве своей основной резиденции. Считается, что замок он начал строить в 1534 г. (правда, я не знаю, откуда взята именно эта дата) и закончил в 1554 г., т.е. через 20 лет. Затем прошло ещё 15 лет до момента его смерти, в течение которых Н. Сенявский жил в своём замке, причём если до 1561 г. он был польным гетманом, то затем он возвысился до великого коронного гетмана, и эту должность занимал до конца жизни. И вот как в эту историю жизни вписать версию о том, что за 35 лет (!) Н. Сенявский, один из великих военных деятелей своего времени, богатейший человек, знакомый с передовыми итальянскими взглядами на фортификацию, не смог полностью в камне построить свою главную резиденцию, которая, согласно некоторым из изложенных выше версий, даже к моменту его смерти якобы была частично с деревянными укреплениями и только с одной артиллерийской башней (а некоторые авторы считают, что и та в 17 в. появилась). А если говорить о пятиугольном бастиончике, т.е. о самой важном узле обороны в наиболее уязвимой западной линии укреплений, то можно ли представить, что усилением этого рубежа занялись не в первую очередь, а может и вообще не при Н. Сенявском, а может даже не при его сыновьях. а уже в 17 в.? Очень интригует версия о каких-то работах, начавшихся после 1556 г. Но поскольку газетная статься, на которую ссылаются авторы, популяризирующие эту историю, мне пока недоступна, то пока непонятно, то ли там действительно приведены какие-то явные сведения в пользу того, что укрепление по итальянскому образцу начали возводить не ранее 1556 г., то ли отдельные авторы так интерпретировали какие-то не столь однозначные данные. Достанем - разберёмся. Стоит также взять во внимание, что по одной из версий (которой на данный момент и я придерживаюсь) пятиугольный башне-бастиончик Меджибожского замка мог также быть построен по воле Н. Сенявского, и в этом случае имеем две похожие вариации одной и той же концепции - укрепления напольной линии замка одной мощной пятиугольной постройкой. Только связать оба объекта между собой мешают всё те же советские датировки, согласно которой пятиугольник в Меджибоже возвели где-то на рубеже 15-16 вв., а пятиугольник в Бережанах - аж в 17 в., таким образом Н. Сенявского лишили прав на оба укрепления. Мне в первую очередь хотелось бы ознакомиться с новыми аргументами в пользу версии, почему пятиугольник каменных стен замка и все три его артиллерийские башни замка не могли быть построены одним владельцем - Н. Сенявским - если не к 1554 г., то хотя бы к 1569 г., т.е. к моменту его смерти. Прочитав массу публикаций на эту тему я не увидел каких-то явных доказательств, которые бы противоречили этой версии, и при этом увидел множество версий датировок, иногда вообще не обоснованных, а иногда с обоснованиями, покоящимися на очень хлипких фундаментах. Источники: Przyjaciel Ludu. No. 52 (27 czerwca 1840). S. 410. La Pologne historique, littéraire, monumentale et pittoresque ... Tome 3. Paris, 1842. S. 84-89. Karol Milewski. Pamiatki historyczne krajowe. Warszawa, 1848. S. 115-119. Józef Czernecki. Brzeżany: pamiątki i wspomnienia. Lwów, 1905. S. 25-30. Aleksander Czołowski. Dawne zamki i twierdze na Rusi Halickiej. Lwów, 1892. S. 6-9. Aleksander Czołowski, Bohdan Janusz. Przeszłość i zabytki województwa tarnopolskiego. Tarnopol, 1926. S. 59-67. Maurycy Maciszewski. Zamek w Brzeżanach : (z planem z r. 1755). Tarnopol, 1908. Maurycy Maciszewski. Brzeżany w czasach Rzeczypospolitej Polskiej. Brody, 1910. S. 27-36. Adam Miłobędzki. Zarys dziejów architektury w Polsce. Warszawa, 1968. S. 132-133. Юрий Нельговский. Некоторые особенности замков Подольских земель Украины // Архитектурное наследство, Выпуск 27. Москва, 1979. С. 93-94. Kazimierz Kuśnierz. Zarys rozwoju przestrzennego Brzeżan w XVI i XVII wieku // Teka Komisji Urbanistyki i Architektury. T. XVII. Kraków, 1983. S. 99-105 Лідія Горницька. Замок в Бережанах: проектні пропозиції реставрації та пристосування // Міжнародна конференція з питань охорони фортифікаційних споруд України. Матеріали. Кам’янець-Подільський, 1993. С. 31-32. Памятники градостроительства и архитектуры Украинской ССР. Том 4. Киев, 1986. С. 38-39. Zbigniew Pilarczyk. Fortyfikacje na ziemiach koronnych Rzeczypospolitej w XVII wieku. Poznań, 1997. S. 197-200. Tadeusz Polak. Zamki na Kresach. Warszawa, 1997. S. 166-167. Оксана Бойко, Дарія Лонкевич. Замки Тернопільської області // Вісник Інституту Укрзахідпроектреставрація, Число 11. Львів, 2000. С. 71-74. Jan Leszek Adamczyk. Fortyfikacje stałe na polskim przedmurzu od połowy XV do końca XVII wieku. Kielce, 2004. S. 90-91. Ольга Пламеницька. Деякі аспекти хронології та типології Бережанського замку в контексті формування урбаністичної системи міста // Українська академія мистецтва. Дослідницькі та науково-методичні праці. Вип. 18. Київ, 2011. С. 257—270. Володимир Мороз. Замки і фортеці Тернопілля. Тернопіль, 2011. С. 5-8. Богдан Тихий. Бережанський замок // Пам’ятки України. 2013. № 5. С. 8-19. Ольга Оконченко. Архітектура фортифікацій замків Західної України середини XVІ - кінця XVII століть (кандидатська диссертація). Львів, 2015. Богдан Тихий. З нових досліджень етапів розбудови Бережанського замку та його мистецького оформлення // Стародавній Меджибіж в історико­культурній спадщині України. Хмельницький, 2016. С. 228-235. Катерина Липа. Теорія архітектури, Містика і війна. Київ, 2016. С. 78-79. Олеся Панченко. Стилістичні особливості архітектури Бережанського замку // Культурна спадщина. Випуск 1. Київ, 2017. С. 81-90. Марина Ягодинська, Богдан Строцень. Замки Тернопільщини. Харків, 2018. С. 10-13. Бережани - Замок Сенявських. Бережани, 2020.

Касательно оригинала текстов Е. Сецинского и цветной версии карты. Тут нужно искать работу "Труды одиннадцатого Археологического съезда в Киеве (1989)". Том 1. 1901. Там на с. 197-354 приведена текстовая часть "Археологической карты", а между с. 354 и 355 дана цветная копия карты. Выглядит она вот так (в полном виде выгрузить не могу, т.к. она довольно большая): Фрагмент: Экспликация: