Filin

Колонна в центре церкви - доказательство существования таинственного донжона или не такая уж и уникальная для храма деталь? К опоре, расположенной прямо по центру церкви, важно отдельно присмотреться как минимум по следующим причинам: Эта опора в любом случае представляет собой проблему. Если её не анализировать, то она выглядит малопонятной деталью без каких-то конкретных аналогов (как мы знаем, в Украине нет храмов с колоннами прям в центре). Если же её анализировать, то это открывает много новых направлений для объяснений, как и почему эта опора оказалась в центре храма. Чем более редкой выглядит деталь, тем проще при помощи аналогов понять историю архитектуры памятника, чтобы, например, разобраться, где находятся корни того планировочного решения, которое было использовано в Сутковцах. В исследованиях Евгении и Ольги Пламеницких эта опора занимала настолько важное место, что она была одной из нескольких основных деталей, которые оказали влияние на гипотезу упомянутых авторов, согласно которой большую часть своей истории памятник в Сутковцах выполнял роль не храма, а чисто-оборонной постройки, ведь, по мнению всё тех же авторов, столб в центре был несовместим с храмовой функцией: "история архитектуры не дает ни одного примера, где единственный в интерьере столб располагался бы в центре храма перед алтарем" [35]. Важно также и то, что колонна (а это именно колонна, не просто "столб", как эту опору практически все исследователи называли) несёт в себе черты стиля (точнее - смешение стилей), что также важно для анализа стиля архитектуры храма в целом, а также для датировки и поиска того, чем мог вдохновляться архитектор. Впрочем, стиль церкви это достаточно обширная и спорная тема, так что её мы обсудим отдельно. Помимо всего этого мне было просто интересно выполнить срез, чтобы посмотреть, как в разное время разные авторы работали с этой действительно интересной деталью - кто упоминал, а кто нет, кто выделял, а кто лишь бегло и без явного интереса по верхам проходился, кто анализировал, и к каким выводам приходил. Источник Кто что писал об этой колонне? Юзеф Ролле в своей статье о Ярмолинецких-Сутковецких [1] кратко сообщил, что церковь "сводчатая", и что своды эти опираются на "мощный столб". Впрочем, возможно, что скорее не странно-расположенная по центру храма опора интересует автора, а расположенное близ неё захоронение Александра Балабана (об этом подробнее в отдельной теме). В 1890 г. в "Географическом словаре" [2] автор справки упомянул, что своды опираются на расположенном посредине "одном столбе": В публикации 1889 г. [3] Е. Сецинский (который, как мы знаем, первым детально описал храм) упоминает "громадный столб", который служит опорой для сводов нефа. Здесь также отмечена другая особенность, которая позднее будет интриговать исследователей - вход, колонна и алтарь находились на одной оси, так что при входе взор первым делом упирался в столб, за которым уже располагалась алтарная апсида. Это же описание автор повторяет в другой своей работе - в "Приходах и церквях Подольской епархии" (1901) [4] Е. Сецинский, публикация 1912 г. [6] Е. Сецинский, публикация 1928 г. [9] Формулировки и другие наработки Е. Сецинского в своей справке о церкви 1905 г. использовал Григорий Павлуцкий, в публикации которого [5] также встречаем первый план и сечение церкви, где был показан и тот самый "столб": Уже знакомые сведения встречаем у Николая Шумского, упоминавшего церковь в публикации 1914 г. [7] Та же информация в несколько изменённом виде в описании церкви 1922 г. от Николая Голубца [8] Владимир Сичинский, "Сутківська твердиня", 1929 [10]. Это была одна из ключевых работ, сконцентрированной на анализе памятника в целом и в деталях. И это была первая работа, где анализу центральной опоры и поиску аналогов было уделено довольно много внимания, поскольку автора эта деталь явно не оставила равнодушным. На с. 152-153 в блоке, описывающем архитектуру, он упоминает опору (которую он именует то "столбом", то "кольоной"), присматриваясь к её деталям: Далее, на с. 159-164, он приводит примеры романских и готических сакральных построек, у которых также внутри своды опирались на колонны, расположенные в центральной части помещений. Поднятый В. Сичинским вопрос знакомства с аналогами показался мне достаточно важным, а список этих аналогов оказался настолько обширным, так что все эти вопросы мне показалось правильным более детально рассмотреть в отдельной теме. Здесь же лишь краткой сообщу, что В. Сичинский, похоже, был первым автором, который постарался доказать, что Сутковецкая церковь это далеко не единственный пример, когда в центре нефа храма имеется колонна. Т.е., по сути, он ещё в 1929 г. опроверг тезис о том, что решение с центральной, которое видим в Сутковецкой церкви, якобы уникально. И тем самым он как бы уже создал базу для критики будущей гипотезы Е. и О. Пламеницких, которые считали, что для храма такое решение аналогов не имеет. Проблема в том, что почему-то этой публикации 1929 г. уделили мало внимания как авторы гипотезы, так и её критики. Особенно интересно, что на с. 169 В. Сечинский даже полемизирует со сторонниками поздней ренессансной эстетики, доказывая, что им, что опора в центре храма это вовсе не недостаток и не признак устаревших взглядов или неопытности мастеров, а наоборот - достоинство, именно то, что они и хотели создать, поскольку работы велись исходя из совсем других представлений. Не исключаю, что раз автору захотелось/пришлось вступить в эту полемику, то перед этим (может где-то в разговорах, переписках или неизвестных мне публикациях) могли возникать споры на счет того, чем вызвано решение поставить колонну в центре, и было ли это просчётом мастера, или же следствием того, что он не мог создать своды без подобной опоры, или же наоборот - он планировал всё сделать так и никак иначе, хотя мог обойтись и без колонны вовсе. Текстовую часть В. Сечинский дополнил своей уточнённой версией плана и сечения церкви: Общие сведения и выводы из публикации 1929 г. В. Сичинский в дальнейшем приводил и в других своих справках о церкви, как, например, в этой работе 1956 г. [14], где он также отметил, что приём с центральным расположением "столба" известен во всей Центральной Европе, и в этом я снова вижу, что центральная опора смущала историков архитектуры того времени, и потому приходилось постоянно напоминать о том, что приём известен и аналоги есть. Антоний Урбанский в публикации 1929 г. [11] упомянул свод, "имеет свод, опёртый в центре на одном столбе": Тут стоит отметить, что польские авторы (для которых в конце 19 - 1-й половине 20 вв. был характерен большой интерес к памятникам Западной Украины) редко интересовались архитектурой как церкви, так и замка в Сутковцах, вероятно во многом потому что эти памятники были наследием строительной деятельности представителей православных родов Ярмолинецких-Сутковецких или Балабанов, т.е. они как бы выпадали из основной сферы интересов польских исследователей, и потому в то время, когда для других памятников публикации польских исследователей несут много интересных сведений, в случае с Сутковцами данных наоборот очень мало. Алексей Некрасов в 1935 г. [12] привёл короткое, но интересное в рамках данной темы описание церкви. Он указал на тот самый видимый условный недостаток, который смущал многих, кто анализировал архитектуру храма, а именно то, что в интерьере есть определённый простор, но центральное расположение опоры "стесняло" пространство. При этом автор также не видел в этом решении чего-то уникального/странного, указав, что подобные решения в западной архитектуре встречаются как в светской, так и в сакральной архитектуре (правда, в качестве примеров приводит не храмы или залы капитула, а монастырские рефекториумы, т.е. трапезные). Иван Крипякевич, 1937 г. [13] Во 2-й половине 20 в. центральную опору продолжали упоминать, но в основном бегло, и без новых сведений или размышлений. Справка о Сутковцах из "Большой советской энциклопедии" 1956 г. [15] Григорий Логвин, 1959 г. [16] Г. Логвин, фрагмент из "Всеобщей истории архитектуры" 1968 г. [17] Лишь чуть больше сведений по нужной теме находим в книге "По Україні" 1968 г. [18] всё того же Г. Логвина. Тут из нового то, что в качестве аналогов он упоминает не только примеры из готической архитектуры (о чём ранее писали В. Сечинский и А. Некрасов), но также в первую очередь проводит параллели с одностопными палатами древнерусской архитектуры. Возможно на эту мысль натолкнули его примеры таких построек, приведённые другими авторами в упомянутой выше "Всеобщей истории архитектуры". Справка Г. Логвина 1982 г. [19] не несёт новой информации: Справка 1984 г. из "Української радянської енциклопедії" [20] выглядит очень странно, поскольку сообщает, что в церкви помимо центрального столба есть ещё и какие-то боковые (?). Возможно это вольная авторская трактовка существующей конструктивной схемы, согласно которой своды центрального объёма опирались как на центральную опору, так и на стены четверика? Справка 1987 г. из "Памятники истории и культуры Украинской ССР" [22] Юрий Асеев, 1989 г. [24] Значительный перелом в восприятии центральной опоры церкви произошёл благодаря исследованиям Евгении Пламеницкой. Хотя в её справке о церкви из "Памятников градостроительства и архитектуры Украинской ССР" 1986 г. [21] все ещё довольно привычно, и "столб" упомянут без каких-либо выделений в череде других деталей памятника: Но по мере продолжения исследований и поисков аналогов, Е. Пламеницкая пришла к выводу, что эта деталь в своём роде уникальна. Впервые эта мысль была ею высказана в небольшой заметке в "Пам'ятках України" в 1989 г. [23] Впрочем, вероятно, эти взгляды Е. Пламеницкой не привели к какому-то заметному изменению отношения к центральной опоре Сутковецкой церкви со стороны других авторов, т.к. их упоминания этой детали в публикациях других авторов продолжали оставаться довольно однообразными. Паспорт памятников Сутковцов, 1991 г. [25] Иван Могитич, 1995 [26] Виктор Вечерский в своих публикациях, касавшихся темы квадрифолиев (тетраконхов) Украины и поиска их аналогов, неоднократно упоминал церковь в Сутковцах. Так, в публикации 1995 г. [27] по мнению автора, некоторые особенности церкви (включая нужную нам опору) создавали препятствия для причисления храма в Сутковцах к категории классических тетраконхов. В данном случае "столб" скорее не представлял интереса сам по себе, но служил маркером, который позволял отсеять храм от группы тех памятников 18-19 вв., исследованиями которых занимался автор. Повтор тех же тезисов в публикации 2005 г. [30] В. Вечерский, 2011 г. [32] Создаётся впечатление, что и Ольга Пламеницкая, пересказывая взгляды своей матери на историю архитектуры церкви в публикации 2000 г. [28] тогда ещё описывала центральную опору без акцента на какой-либо её уникальности: Елена Годованюк в кратком описании церкви в публикации 2003 г. [29] упомянула "столб" как часть "оригинальных сводов", которые, по мнению авторов, являются "особенностью" церкви. Впрочем, при этом нет какого-то особого акцента на опоре, она здесь лишь часть системы перекрытий, а та в свою очередь хоть и признана "оригинальной" и "особенной", однако без дальнейших развитий мысли. И вот мы подошли к описанию очередного переломного этапа, связанного с исследованиями Ольги Пламеницкой, которой потребовалось погрузиться в тему исследований храма в рамках его реставрации/реконструкции 2006-2009 гг. Не исключаю, что уже на этом этапе, и после ознакомления с наработками и выводами Е. Пламеницкой, О. Пламеницкая основательно развила тему центрально опоры храма, привлекая внимания к уникальности этой детали в статье 2008 г. [31], а также поставила эту деталь в качестве важной опоры гипотезы, согласно которой квадрифолий значительную часть своей истории был чисто оборонным объектом, и что это укрепление в какой-то момент (то ли на рубеже 14-15 вв., то ли в какой-то момент 15 в.) было приспособлено под церковь. Гипотеза крайне нашумевшая, знаковая и важная, да ещё и опирающаяся на нужную нам деталь, так что имеет смысл детально изучить авторские тезисы: Спустя без малого 10 лет после выхода этой публикации, О. Пламеницкая в 2017 г. опубликовала ещё одну статью о церкви [35], где встречаются как повторы тезисов из статьи 2008 г. (в несколько изменённом виде), так и некоторые новые данные: В этих двух статьях О. Пламеницкой предоставлен солидный концентрат сведений, выводов и гипотез, так что нужно пройтись по пунктам: Если не сопоставлять данные разных публикаций О. Пламеницкой, то можно не заметить изменения взглядов на отдельные детали. Так, к примеру, в публикации 2000 г. [28] (где О. Пламеницкая пересказывала взгляды Е. Пламеницкой), сказано следующее (выделение жирным моё): "Існуючий тетраконх з циліндричними раменами сформувався на четвертому етапі, коли вже стояв центральний стовп, але ще не було склепінь, і перекриття були балковими. На цьому етапі, який хронологічно можна пов'язувати з кінцем XIV - початком XV ст., функція споруди була оборонною. ... У 2-й половині ХV ст. власник Сутківців Ф. Сутковецький завершив спорудження на сусідньому пагорбі потужного замку, у зв'язку з чим оборонний тетраконх перетворився на храм. Було влаштовано склепіння та готичні шпилі над південною та північною стінами центрального об'єму, змінено форму даху. Пізніше цей значний в історії споруди етап був ототожнений з її будівництвом". Т.е. по состоянию на 2000 г. Е. и О. Пламеницкие предполагали, что квадрифолий, якобы построенный на рубеже 14-15 вв., вначале имел столб, на которую опирались балочные (!) перекрытия, а своды, по мнению авторов, появились уже в ходе реконструкции, которую они датировали 2-й половиной 15 в. Но в публикации 2017 г. уже читаем "центральный кирпичный столб сутковецкого храма появился в период возведения западной, северной и южной экседр и связан с устройством системы сводов над ними" + "Церковь в Сутковцах демонстрирует более архаичный прием сводчатого перекрытия с опиранием на центральный столб". То есть выглядит так (если я правильно понял), что в итоговой версии появление опоры, сводов и формирование квадрифолия всё же произошло в рамках одного строительного этапа, а не разных, как было описано в 2000 г. Это в рамках гипотезы О. Пламеницкой увеличивает ценность датировки и объяснения происхождения опоры, поскольку происхождение/датировка опоры влияет в целом на датировку памятника и объяснение его функции. Система опоры сводов на колонну, расположенную по центру нефа действительно может считаться уникальным явлением, если мы сосредоточены на поисках аналогов только в пределах границ Украины. Однако если выйдем за эти границы, то обнаружим, что аналоги такому решению среди храмов имеются, о чём в деталях идёт речь в данной теме. В Польше, Чехии, Словакии, Венгрии, Румынии и др. странах есть множество вариаций подобных решений. Как было показано выше, А. Некрасов в 1935 г. [12] и Г. Логвин в 1968 г. [18] очень кратко и без конкретных примеров упоминали, что центральные опоры в средневековых помещениях - это, в общем-то, известный конструктивный приём, как к западу, так и к востоку от Украины. Однако важный момент - эти авторы не приводили примеры использования такого приёма в храмах, так что, можно сказать, не считается. Однако есть ещё основательная публикация Владимира Сечинского 1929 г. [10], в которой как раз приводится достаточно обширный (но даже при этом не до конца полный) перечень именно храмовых построек, которые также могут похвастаться колоннами в центре нефов. Поскольку в статье 2008 г. О. Пламеницкой нет упоминания работ В. Сечинского, как и нет ссылок на его публикацию 1929 г. или на какую либо другую, то возникает вопрос - была ли О. Пламеницкая на момент написания этой статьи знакома с собранным этим исследователем материалами? А вот в статье о церкви 2017 г. О. Пламеницкая уже упомянула публикацию В. Сечинского 1929 г. в списке источников, однако это, судя по всему, не привело к корректировке гипотезы или к контркритике мыслей и примеров, описанных В. Сечинским в 1929 г. Также имеет значение вопрос о том, что мы вообще знаем о первоначальной функции церкви в Сутковцах. Возможно процесс литургии в момент постройки храма не имел противоречий со столбом в центре постройки. Возможно суть как раз была в том, чтобы наследовать самые древние (и оттого - как бы самые чистые) образцы старых конструктивных решений, и потому появление столба расценивалось как желательное неудобство. Возможно статус постройки был несколько в стороне от обычного приходского храма, возможно в первую очередь это была родовая усыпальница и в то же время форт, обеспечивавший оборону расположенной близ замка возвышенности. Т.е. суммарная мысль в том, что всё же есть сценарии, в рамках которых сооружение храма с колонной в центре могут выглядеть не чем-то уникальным, а вполне прагматичным шагом, либо даже чем-то традиционным (правда, при этом нужно признать, что традиция не местная, что это влияния Западной Европы). Ну а к 19 в. как литургийный процесс, так и в целом восприятие того, как должно выглядеть классическое храмовое пространство настолько изменилось, что нет ничего удивительного в рекомендации того времени разобрать столб. Донжон в Этампе. Даже во Франции он далеко не самый известный, но в Украине узнаваемость этого донжона резко возросла благодаря тому, что О. Пламеницкая указала его в качестве аналогов сутковецкой церкви (очевидно потому что этот донжон прорекламировал в своих публикациях Эжен Виолле-ле-Дюк). Не исключаю, что Этамп, как аналог, открыла ещё Е. Пламеницкая, а О. Пламеницкая лишь развила мысль. Не вдаваясь в детали (которые планирую описать отдельно в материале о квадрифолиях) могу сказать, что, по моему мнению, Пламеницкие были и права и не права одновременно. Правы в том, что некоторое родство (правда, очень отдалённое) между Сутковцами и Этампом действительно имеется. А не правы в том, что на самом деле аналогов намного больше, и распространение формы было более широким с точки зрения географии и функции и хронологии, так что донжон в Этампе это далеко не самый прямой аналог. Это просто лишь одна из форм использования популярной в течение многих веков планировки квадрифолия в сочетании с не менее популярной планировкой помещений с центральным расположением опор. Кроме того, тут у нас четыре полукружия, спаянные в одну форму, тогда как в случае с Сутковцами уже имеем дело с более сложным не простым (как в Этампе), но с рогатым/шипастым квадрифолием, когда помимо полукружий есть ещё и зубцы/углы центрального объёма, выступающие наружу. В целом, как по мне, Этамп это действительно родственник Сутковецкой церкви, и вопрос только в том, что кто-то считает, что Этамп и Сутковцы это близкие родственники, а по моему мнению, это родственники, но дальние. В нескольких описаниях церкви Катерины Липы также встречаем упоминание столба, но они выглядят довольно стандартно, на уровне беглого упоминания. К. Липа, 2013 г. [33] К. Липа, из видео-лекции 2013 г. [34] Некоторые итоги: Тема архитектуры церкви была затронута в более чем сотне публикаций (не считая многих десятков заметок в СМИ), но только часть авторов уделяла внимание центральной опоре (далеко не все авторы её упоминали), и буквально единицы чуть более пристально рассматривали и анализировали её, видя в ней оригинальную или даже уникальную деталь, содержащей один из ключей к загадке происхождения памятника. Вроде внимание к памятнику большое, но опора (как и многие другие детали) крайне редко привлекала внимание сама по себе и крайне редко анализировалась. Хотя В. Сечинский ещё в 1929 г. уделил пристальное внимание этой детали, подобрав для неё ряд аналогов (и во многом даже как бы закрыл тему с происхождением такого решения), а в дальнейшем А. Некрасов, Г. Логвин и Е. и О. Пламеницкие также делали отдельные акценты на этом необычном конструктивном элементе, остальные авторы продолжали не обращать особого внимания именно на эту особенность, и потому в подавляющем большинстве приведённых выше описаний опора просто более-менее бегло упоминается в череде других деталей церкви. Это выглядит необычно, когда простые поверхностные упоминания опоры в публикациях сменяются большим интересом к ней со стороны одного автора, после чего начинается новый период полного снижения интереса, затем очередной автор отмечает деталь, но авторы, идущие следом, мысль не развивают, и снова наступает пауза, пока снова не появляется тот, кому колонна кажется достойной особого внимания. Т.е. не наблюдается эволюции развития темы, которые поддерживало бы большинство авторов, есть лишь отдельные исследователи, которым эта деталь интересна, и все другие, которые в лучшем случае просто констатируют её наличие, как одной из деталей, а в худшем не упоминают вовсе. В принципе, из тех, кто отдельно интересовался колонной, можно сформировать два лагеря с противоположными взглядами. В одном лагере будут В. Сичинский, А. Некрасов и Г. Логвин, которые хоть и считали колонну необычной деталью, тем не менее, они считали, что аналог для этого решения подобрать можно, а В. Сичинский даже привёл такие аналоги, в т.ч. и из числа сакральных памятников. Среди них есть и храмы с одной колонной в центре, и храмы, у которых колонна находится прямо напротив входа или прямо напротив алтаря (в общем, примеры всего того, чему Е. и О. Пламеницкие, похоже, не смогли подобрать аналогов среди храмов). В другом лагере оказываются Евгения и Ольга Пламеницкие, которые считали, что аналогов среди сакральных построек нет, что эта деталь несовместима с функциями храма, и потому в Сутковцах и не храм вовсе, а некое укрепление (условный донжон). А поскольку, как мы уже знаем, аналогов не так уж и мало, да ещё и у гипотезы о превращении некого донжона в храм в целом очень слабый и спорный фундамент, то в итоге я присоединяюсь к лагерю В. Сичинского, т.е., по моему мнению, изначально это был именно храм, а колонна в центре была построена в рамках непривычного в границах Украины (но не уникального в Европе) конструктивного решения, аналоги которого есть практически во всех соседних европейских странах Хотя я не поддерживаю гипотезу Е. и О. Пламеницкой о перестройки некого укрепления в церковь, я в то же время благодарен их размышлениям в этом направлении, поскольку они, придав колонне статус уникальной детали, привлекли к ней внимание, заставляя глубже копаться в вопросе анализа этой ключевой детали. Отдельно обратите внимание на то, как именно в своих публикациях авторы называли деталь - практически во всех случаях её называли "столбом", и лишь очень редко (как в публикации В. Сичинского 1929 г.) этой опоре присваивали статус "колонны". В данном случае вопрос не в термине, а в классификации, поскольку пока авторы видят в этой опоре только какой-то простенький (как следует из термина) и грубоватый "столб", им тяжело анализировать опору именно как колонну, у которой есть база, сложной формы ствол и капитель. И если столбы в силу их простой структуры сложно анализировать и раскладывать по полочкам, чтобы на основе этих данных строить какие-то выводы о постройке в целом, то в случае с колонной совсем другая история, поскольку обилие деталей открывает возможности для поиска аналогов. В эту тему, которую ранее почти не затрагивали (если не считать не раз упомянутую публикацию В. Сечинского 1929 г.), мы ещё погрузимся в деталях, когда будем размышлять о стиле, в котором построена церковь. Источники: Józef Apolinary Rolle. Jarmolińce i Malejowce // Kłosy: czasopismo illustrowane, tygodniowe. T. 40, nr 1039. Warszawa, 28 maja 1885. S. 345-346. Sutkowce // Słownik geograficzny Królestwa Polskiego i innych krajów słowiańskich, Tom XI. Warszawa, 1890. S. 610. Евфимий Сецинский. Древнѣйшія православныя церкви въ Подоліи. I. Церковь-замокъ въ селе Сутковцахъ Летичевскаго уѣзда (1889). Евфимий Сецинский. Приходы и церкви Подольской епархіи. Каменец-Подольск, 1901. С. 440. Григорий Павлуцкий. Древності Украины: Выпускъ I. Деревянные и каменные храмы [Доступ через VPN]. Киев, 1905. C. 46-47. Евфимий Сецинский. Характерныя черты древнейшихъ церквей Подоліи [Доступ через VPN] // Православная Подолія, № 36. Каменец-Подольский, 1912. С. 845. Микола Шумицький. Український архітектурний стиль. Київ, 1914. С. 45. Микола Голубець. Начерк історії українського мистецтва. Частина 1. Львів, 1922. С. 140-141. Євфимій Сіцінський. Оборонні замки Західнього Поділля XIV-XVII ст. Київ, 1928. С. 80. Володимир Січинський. Сутківська твердиня // Записки Наукового Товариства ім. Шевченка, Том 150. Львів, 1929. С. 152-153, 169. Antoni Urbański. Pro memoria: 4-ta serja rozgromionych dworów kresowych. Warszawa, 1929. S. 56. Алексей Некрасов. Очерки по истории древнерусского зодчества ХІ-ХVІІІ вв. Москва, 1935. С. 176. Історія української культури, за редакцією Івана Крип'якевича. Львів, 1937. Володимир Січинський. Історія українського мистецтва. Том 1: Архітектура. Нью-Йорк, 1956. С. 63. Сутковцы // Большая советская энциклопедия (второе издание), Том 41. Москва, 1956. С. 323. Григорій Логвин. Оборонні споруди в Сутківцях. Київ, 1959. С. 4. Григорий Логвин. Архитектура Украины // Всеобщая история архитектуры. Том 6. Москва, 1968. С. 360. Григорій Логвин. По Україні. Стародавні мистецькі пам’ятки. Київ, 1968. С. 278. Григорий Логвин. Украина и Молдавия. Справочник-путеводитель. Москва, 1982. С. 416. Українська радянська енциклопедія. Том 11, книга перша. Київ, 1984. С. 81. Евгения Пламеницкая, Ольга Пламеницкая. Сутковцы, церковь // Памятники градостроительства и архитектуры Украинской ССР, Том 4. Киев, 1986. С. 233. Памятники истории и культуры Украинской ССР: Каталог–справочник. Киев, 1987. С. 560. Евгенія Пламеницька. Церква-фортеця в селі Сутківці // Пам'ятки України, №1. Київ, 1987. С. 47. Юрий Асеев. Стили в архитектуре Украине. Киев, 1989. С. 22. Паспорт пам'яток с. Сутківці // Дослідження, інвентарізація і паспортизація історичних сіл Хмельницької УРСР. Київ, 1991. Материалы хранятся в Государственной научной архитектурно-строительной библиотеке им. В. Заболотного. В открытом доступе материалы отсутствуют, но у меня уже есть копии, так что скоро расскажу, что собой представляет паспорт. Іван Могитич. Нариси архітектури українських церков. Львів, 1995. С. 34–35. Віктор Вечерський. Тетраконхи України в контексті світової архітектури // Архітектурна спадщина України, Випуск 2. Київ, 1995. С. 92. Ольга Пламеницька. Церква-замок Покрова Богородиці // Пам’ятки архітектури та містобудування України. Довідник Державного реєстру національного культурного надбання. Київ, 2000. С. 271. Історія української арїітектури / Олена Годванюк. Розділ 3. Архітектура XIV - 1-ї половини XVI ст. Київ, 2003. С. 136. Віктор Вечерський. Тетраконхові храми у Візантії та в Україні // Праці Науково-дослідного інституту пам'яткоохоронних досліджень, Випуск 1. Київ, 2005. С. 34. Ольга Пламеницька. Церква-донжон в Сутківцях (До питання типології середньовічного оборонного будівництва Поділля) // Українська академія мистецтва. Дослідницькі та науково-методичні праці, № 15. Київ, 2008. С. 155-169. Віктор Вечерський. Фортеці і замки України. Київ, 2011. С. 327. Катерина Липа. Церква-фортеця в Сутківцях // Енциклопедія історії України, Том 10. Київ, 2013. С. 470. Катерина Липа. Відео-лекція "Генеза архітектурного стилю за доби Великого Князівства Литовського", 2013. Ольга Пламеницкая. Оборонительный квадрифолий в Сутковцах на Подолии // Arta, Vol. XXVI, nr. 1. Chișinău, 2017. P. 15, 16-17, 18, 19.

Взгляд с высоты

Когда Ольга Пламеницкая формировала свою схему границ Амадоки, то она дотягивала его юго-восточную часть до района Сутковцов и Шаровки, поскольку в период, когда работала там над исследованиями местных памятников, получила сведения о том, насколько этот район насыщен подземными водами. В этом видео (смотрите с 52-й минуты) как раз иллюстрация по теме из того района, где подземные воды затапливают штольни.

Рік видання: 2024 Автор: Олександр Бондар Видавництво: ?, Чернігів Мова: українська Формат: 14,7 х 20,4 х 0,5 см Обкладинка: м'яка Папір: офсетний Кількість сторінок: 96 Ілюстрації: графічні реконструкції, плани, фото, гравюри. Наклад: 100 прим. ISBN: ? Аннотація: Зміст: Приклади сторінок: Вступне слово: Інші книжечки серії: Невідомі фортеці Чернігівщини (2019) Батурин: фортифікації та міська структура (2019) Чернігів: град-фортеця-місто (2020) Білоус річка дев'яти фортець (2022) Дерев'яні церковно-оборонні комплекси та дзвіниці чернігівщини ХVII-XVIII ст. (2021)

Ранее в данной теме уже упоминался 11-й том "Dzieje rezydencji na dawnych kresach Rzeczypospolitej" Романа Афтанази), а также публиковались фото из этого тома, так что ничего нового я не добавлю. Лишь хотел дополнить коллекцию собранных здесь данных общим видом страниц из этого издания:

Как оказалось, Янина Швачко (ранее Янина Диденко), статью которой приводил выше, в 2023 г. вместе со своей коллегой Надеждой Куксой опубликовала ещё одну статью, где как раз обсуждались те данные из чешских публикаций, о которых речь шла моём в предыдущем сообщении. Так что моя версия о том, что этот источник ещё не стал известен нашим исследователям, как видим, не подтвердилась - уже нашли, ознакомились, проанализировали и публикацию оформили, с которой можно ознакомиться. Вот эта статья в полном виде: P.S. Благодарю Янину Швачко за присланный материал.

Некоторые сведения, которые почерпнул из вступительных статей книги: Всего в Словакии известно о существовании ок. 180 замков (для 159 из них в книге приведены описания). Из этих 180 в хорошем состоянии сохранилось только 25 (т.е. 14%). Из всех существовавших замков половина сохранилась в виде руин, от трети остались только фрагментарные следы укреплений и построек на участках замчищ, а 10% известны только по письменным источникам (с такими объектами есть сложности даже в том, чтобы определить участок, где они находились). В книгу не вошли "градки" (hrádki), т.е. небольшие дерево-земляные укрепления (то что у нас чаще всего называют замочками или оборонными дворами), от которых на местности осталось мало следов, и которые представляют собой малоисследованные памятники археологии. Также не вошли "каштелы" (kaštiely), как в Чехии называют резиденции дворцового типа. Не были включены также небольшие укреплённые резиденции (которые скорее по типу относятся к приспособленным к обороне домам), а также укрепления небольших поселений середины 14-15 вв. Отсеяли также ряд объектов, которые были заброшены уже к концу 12 в., а также некоторые мелкие сторожевые/таможенные посты, в основном представленные одинокими вежами. Не вошли в список и ряд загадочных объектов, которые известны лишь из письменных источников, но при этом толком непонятно, что именно из себя представляли эти "замки", были ли они замками или какими-то другими типами укреплений, непонятно, где находились и т.п. Хотя список некоторых спорных укреплений всё же приведён в конце издания. Авторы отмечают, что границы между терминами и связанными с ними объектами в некоторых случаях размыты, так что некоторые памятники вполне могут быть отнесены к нескольким типам укреплений. Существуют различия в фортификационных терминах (и их смысловом наполнении) в чешском, словацком и венгерском языках, и есть различия с терминологией (как терминами, так и их значениями), которая используется в Украине. Потому история с терминами - это отдельный квест, и нужно внимательно следить, к какому именно типа в издании причислено укрепление или каким именно термином названа его деталь, чтобы лучше понять, что именно авторы хотели этим сказать. Это к тому, что машинный перевод, не распознающий таких нюансов, может сильно исказить смысл. Ещё раз отмечу, что раздел "Stručně o slovenských středověkých hradech v literatuře" (т.е. "Коротко о словацких средневековых замках в литературе") выглядит весьма полезным, поскольку предоставляет список основных изданий о словацких замках, снабжая нас наводками на множество интересных источников. В силу особенностей развития Словакии, а именно очень тесной связью с историей соседних стран, многие источники выходили из под пера венгерских и чешских исследователей. Так что в случае со словацкими замками, как и в случае с замками Украины, для получения наиболее полного объёма данных нужно использовать источники как минимум на трёх языках (или четырёх, если брать в расчёт Австрию, и, как следствие, немецкий язык). 12-13 вв. Ряд важных каменных замков позднего средневековья расположены на участках дерево-земляных укреплений 12-13 вв., часть из которых в свою очередь была основана на участках ещё более старых укреплений Великой Моравии (9 - начало 10 вв.). Самые ранние примеры строительства с использованием камня фиксируются начиная с 12 в., причём есть примеры сакральных, жилых (дворцы) и оборонных (вежи, стены) построек. Например, стена замка в Нитре считается одной из самых старых (начало 12 в.) и хорошо сохранившихся построек такого типа в Словакии. Появление и начало распространения на территории Словакии каменных донжонов также датируется 12 в. Если до 13 в. самые крупные и наиболее хорошо укреплённые замки находились под контролем короля, и там же фиксировались первые примеры каменного строительства, то уже в 1-й половине 13 в. фиксируются примеры появления каменных укреплений у частных замков. Уже в 1-й половине 13 в. в случае с каменными укреплениями существовали попытки создавать отдельные постройки для обороны (вежи) и отдельные для жилья (дворцы), т.е. были попытки разделения построек внутри укреплений по функциям. Однако наиболее ярко и чётко этот процесс начал проявляться уже начиная со второй половины 13 в. Самые ранние известные примеры использование бретешей (в формате так называемых "смоляных носов") относятся к 1-й четверти 13 в. (?), но, очевидно, эти детали были редки, поскольку и самих каменных укреплений в целом было мало. Впрочем, этот тезис точно нужно проверить, поскольку в энциклопедии о нём написали очень размыто, а деталь очень важна, поскольку даёт понимание, когда стали приспосабливать укрепления для вертикального боя. К середине 13 в. в Словакии большинство укреплений всё же оставались дерево-земляными, каменных укреплений ещё было сравнительно мало. Но в основном именно последние наиболее достойно прошли испытания во время татаро-монгольского нашествия 1241 г. Если до татаро-монгольского нашествия сеть укреплений в Словакии в основном была связана с административным делением и контролем торговых маршрутов, т.е. вряд ли воспринималась как единая слаженная система укреплений, то после нашествия подход к формированию укреплений был видоизменён, и появились приграничные оборонные пункты, а из укреплений начали формировать единый пояс. Часть из новых укреплений строились для охраны и контроля, часть - в качестве убежищ для местного населения. Интересен тип замков-убежищ. Это были либо отдельные укрепления, либо обширные новые оборонные дворы, пристроенные к более старым укреплениям. Их характеризовала большая (в сравнении с обычными замками) площадь и длинный периметр оборонных линий, требовавший большого количества защитников. Такие убежища располагались в первую очередь в труднодоступных местах, и их основная функция была вместить и защитить окрестное население, скот и т.п. Этот тип укреплений просуществовал короткий период времени - как строительство, так и поддержание таких укреплений было затратным мероприятием, и когда вероятность повторного нашествия уменьшилась, эти укрепления были быстро заброшены. Предполагают, что некоторые из них даже не были достроены. После нашествия 1241 г. политика централизации сменилась периодом некоторой децентрализации, когда король одаривал своих верных и обеспеченных соратников землями, где те должны были строить укрепления, призванные в том числе усилить безопасность королевства. Княжеская (а затем и королевская) династия Арпадов находилась у власти 4 века (с конца 9 в. до 1301 г.), из которых в течение ок. 150 лет (с середины 12 в. и до 1301 г.) их власть опиралась в т.ч. на каменные укрепления замков, однако большинство из них были построены уже в последние 50 лет правления, т.е. уже после татаро-монгольского нашествия. Всплеск строительства замков во 2-й половине 13 в. был настолько сильным, что ни до, ни после этого периода в Словакии замки не строились в такой короткий период в таком большом количестве. Во 2-й половине 13 в. замковый бум был обеспечен участием в строительстве архитекторов, которых активно приглашали из разных стран Западной Европы, и потому в чертах словацких замков того периода можно отыскать примеры влияния архитектурных стран из разных европейских стран (с территории Германии, Франции, и др.). К сожалению, как упоминал выше, тема влияния на замковую архитектуру Словакии веяний из других стран лишь бегло упомянута, практически без уточнений, какие именно планировки или детали были импортированы из тех или иных стран. 13-м веком датируются некоторые примеры бытовых удобств в жилых башнях - от каминов до туалетов. Часть этих деталей дожила до наших дней. Водоснабжение обеспечивали преимущественно при помощи цистерн, где собиралась дождевая вода. Колодцы устраивали редко, и только там, где это было возможно с точки зрения рельефа. В конце 13 в. фиксируется интерес к использованию эконом-вариантов замковых оград, имевших вид простого округлого или полигонального контура стен, обходившегося без башен, и защищавшего небольшую площадь. Встречаются также крайне редкие примеры использования обороны при помощи так называемой "щитовой стены" (их активно использовали на территории Священной Римской империи), т.е. массивной стены, защищавшей замок с напольной стороны. Примыкавшие в замкам дворы были зачастую окружены дерево-земляными или деревянными укреплениями. Но встречались и занятные гибриды, как, например, в случае с периметром Братиславского замка, где старые дерево-земляные укрепления были усилены новыми каменными башнями. Децентрализация и появление большого количества частных замков к концу 13 в. привело к значительному усилению власти отдельных знатных родов, которые концентрировали под своим контролем множество ключевых укреплений, и могли в какой то момент даже противостоять королю. После ряда проблем и даже одного восстания, в итоге король начиная со 2-й четверти 14 в. предпочитал сохранять за собой контроль над ключевыми укреплениями - он либо сохраняя их в своей собственности (они управлялись каштелянами), либо передавая их своим надёжным вассалам. 14 век: Для 14 в. характерно усложнение планировок замков, появление нескольких линий стен, дальнейшее разделение жилых и оборонных функций у построек, наблюдался рост интереса к развитию дворцовых построек, всё более активно использовались башни в оградах, включая интеграцию в оборонный периметр главных башен. В моду входит использование связки главной башни (бергфрида) и расположенного за ним дворца. Более сложной была схема, когда прямоугольный корпус дворца с двух сторон был защищён двумя главными башнями (иногда всё это строили одновременно, иногда к существующей старой башне пристраивали дворец, симметрично замыкая его с другой стороны ещё одной главной башней). В последней четверти 14 в. появляются королевские замки регулярной четырёхугольной планировки, иногда с башнями по углам. Такие замки строились в основном в качестве летних резиденций, у которых жилая функция несколько доминировала над оборонной - комфорт был максимально высоким (дворцы с большими окнами, часовнями и т.п.), тогда как укрепления были относительно простыми и местами номинальными/слабыми. 15 век: К концу 14 в. и в 1-й половине 15 в. фиксировалось снижение строительства новых замков, поскольку сеть укреплений к тому времени уже была достаточно густой. При этом продолжалась модернизация и расширение старых укреплений. В королевских замках начинает использоваться регулярная планировка в виде внутреннего двора, со всех сторон окружённого дворцовыми корпусами. Эта схема в дальнейшем часто копировалась. Там, где по причине отсутствия места, конфигурации участка или наличия старых ценных построек не могли создать подобную планировку в чистом виде, могли делать её вариации, не столь регулярные. В замках богатых владельцев дворцы старались расположить так, чтобы их богато оформленные фасады были видны снаружи, со стороны подъездной дороги. Впечатления также усиливали фасадные детали, такие как выступающие эркеры. Хотя в источниках применение артиллерии в южных частях Венгрии упоминалось ещё в случае венгерско-турецких столкновениях рубежа 14-15 вв., в Верхней Венгрии (т.е. будущей Словакии) это оружие стали более-менее активно использовать чуть позже - во времена гуситских войн. Во 2-й четверти 15 в. многие замки Словакии приняли участия в гуситских войнах. Восставшие не только захватывали как дерево-земляные, так и каменные замки с целью их уничтожения/опустошения, но также превращали их в свои оплоты (модернизируя при этом их укрепления), и это приводило к тому, что процесс обратного отвоевания и уничтожения восставших затянулся до 1460-х гг. Фортификация на появление артиллерии отреагировала строительством башен с более явно выраженной фланкирующей функцией, утолщением стен, а также использованием новых бойниц для гаковниц. Одним из самых ранних примеров артиллерийских укреплений считается модернизация замка в Братиславе, у которого к 1423 г. появилась новая стена, фланкированная двумя довольно сильно выдвинутыми наружу башнями, закруглёнными с внешней стороны. В 1435 г. был издан королевский указ об укреплении замков и городов, который, как считается, стимулировал строительство ряда фортификаций, которые строили с учётом вероятности взаимодействия с артиллерией. Со 2-й четверти 15 в. для защиты ворот от прямого артиллерийского огня перед ними начинают строить мини-барбаканы (předbraní). Тут стоит отметить, этот тип постройки чешско-словацкие исследователи позиционируют отдельно от барбаканов, видят в нём предшественника барбаканов, поскольку "předbraní" напрямую примыкали к воротам и ещё не превратились в отдельные вынесенные вперёд укрепления, соединённые с воротами при помощи шей-переходов. Авторы отмечают, что барбаканы в замковых укреплениях использовались гораздо реже, чем в укреплениями городов. По мере роста активности артиллерии приобретают популярность различные способы отодвинуть её от ядра замковых построек при помощи внешних укреплений, которые могли представлять собой как изолированные позиции (в виде оград или веж), занимавшие стратегически важные участки, так и дополнительные линии замковых укреплений, преимущественно дерево-земляные. Ещё одним способом реакции на усиления возможностей со стороны атакующих стало увеличение количества линий обороны (стен, валов и рвов) и усложнение систем укреплений со стороны замковых ворот. С 1453 г. и до 1683 г. угроза со стороны турок и их союзников была основным фактором, который стимулировал развитие, поддержание и строительство укреплений. Не только существовавшие замки модернизировали свои укрепления, но также с нуля строились новые твердыни, первыми укреплениями обзаводились монастыри и храмы. 16 век: Если в соседней Чехии большинство замков были заброшены уже в 15 - начале 16 вв., то в Словакии необходимость формирования пояса укреплений на пути турецких вторжений наоборот поддерживала интерес к замкам как в 16, так и в 17 вв. (аналогичные процессы происходили и в Украине, где 16-17 вв. это также период всплеска замкового строительства) Внимание к артиллерийским укреплениям каждый раз усиливалось после военных катастроф, таких как поражение в битве при Мохаче (1526), падения Буды (1541) и Эстергома (1543), а также по мере продвижения турок в центральные части Венгрии, а оттуда в северном направлении, т.е. в сторону Словакии. Начиная со 2-й четверти 15 в. вначале акцент был сделан на модернизацию существовавших укреплений, и только позднее (вероятно уже после мирного соглашения 1538 г.) началось формирование нового пояса укреплений, включавшего также построенные с нуля или радикально модернизированные старых укрепления. Вена была основным центром, откуда новейшие фортификационные веяния распространялись в том числе и на территории Словакии. На первом этапе основным новым типом укреплений была башня, предназначенная исключительно для размещения артиллерии. Замок Червени-Камень был одним из первых регулярных укреплений Словакии, снабжённый подобными башнями в 1536-1556 гг. Подобные башни строят на подходах к некоторым другим старым замкам. Также используют округлые засыпанные землёй платформы для артиллерии, но в случае с замками строительству таких деталей часто мешал рельеф, и потому их чаще можно встретить в случае с городскими укреплениями. В случае с артиллерийскими укреплениями заметно, что у авторов, как по мне, образовалась каша из терминов - тут и вежи, и башни (которые то артиллерийские, то батарейные), и рондели, и торионы. Авторская трактовка разницы между всеми этими терминами вызывает много вопросов. При этом интересно, что в книге вообще не используется популярный у нас термин "бастея", без которого авторы энциклопедии прекрасно обходятся, а также не упоминается ложный (но при этом опять же популярный в Украине) тезис, что этот тип построек изобрёл Альбрех Дюрер, и на том спасибо. Турки захватили и удерживали ряд важных укреплений на юге Словакии в несколько волн - в середине 16 в., а затем в середине 17 в. С середины 16 в. появляются первые попытки использовать итальянские бастионы. Их зачастую строили итальянские архитекторы, находившиеся на службе Габсбургов. В конце 1540-х гг. строится бастионная крепость Комарно, одно из самых ранних чисто-бастионных укреплений Словакии. Чуть позже бастионами усиливают слабые участки некоторых старых замков, и этот приём использовался намного чаще, чем строительство бастионных укреплений с нуля. В 1573-1580 гг. в рамках модели идеального города строится шестиугольный город-крепость Нове Замки, один из самых ранних примеров постройки подобных идеальных укреплений к северо-востоку от Альп. Параллельно со строительством ронделевых и бастионных укреплений, к войнам с применением артиллерии также приспосабливали старые стены и башни, понижая их высоту, наращивая толщину, пробивая новые бойницы и т.п. Также применялись укрепления типа "паланок", то есть дерево-земляные, построенные с использованием техники "Modus Hungaricus". Интересно, что укрепления такого типа временами использовались даже в случае стратегически важных крепостей. В основном это было временным решением, и постепенно их заменяли каменными укреплениями. В средневековье для большинства замков Словакии в качестве месторасположения выбирали возвышенности, что в 16-17 вв. создало множество ограничений при модернизации укреплений. В то же время равнинные укрепления, ранее имевшие слабый оборонный потенциал, наоборот смогли быстрее развивать свои внешние системы укреплений, а также смогли более активно использовать воду для создания дополнительных преград. Однако несмотря на это и в 16 и в 17 вв. расположенные на вершинах замки часто продолжали служить надёжными (и зачастую единственными) убежищами для местной знати. Это в свою очередь создавало условия для продолжающегося развития замковой архитектуры (как её оборонных, так и жилых/дворцовых построек). При этом активизация строительства в 16-17 вв. приводила к более активной нивелировке более старых замковых построек. Постоянно нависающая угроза вторжений в 16-17 вв. не способствовала экспериментам со строительством отдельных не укреплённых или слабо укреплённых дворцовых зданий, и потому дворцовое строительство также вынуждено было сосредотачиваться в пределах старых замков, и благодаря этому именно на базе замков было создано большое количество роскошных ренессансных дворцов. К старым вариантам декора были добавлены новые: аркады, аттики, декор стен (сграффито), новые типы сводов и др. 17 век: В 1665-1670 гг. была построена ещё одна (после Нове Замки) редкая для Словакии идеальная бастионная крепость Леопольдов. После поражения турок под Веной (1683) и последовавшей за этим военной кампании против турок (1684-1687) значительная часть земель Венгрии, оккупированных турками более 1,5 веков, были отвоёваны обратно. Это сняло угрозу в том числе и с территории Словакии, и вместе с тем разом резко снизило значение местных укреплений. Конец 17 - начало 18 веков: Многие замки в довольно неплохом состоянии дожили до рубежа 17-18 вв., однако в этот период ряд попыток избавиться от власти Габсбургов привели к тому, что многие замки были сильно повреждены или разрушены в ходе военных действий, а часть была уничтожена (ключевые участки укреплений были взорваны) уже после подавления восстаний. Замок Гимеш был одним из редких исключений, когда в начале 18 в. владельцы не только поддерживали старую резиденцию, но и продолжали её развивать и украшать. Большинство других владельцев либо предпочли бросить неудобно расположенные укрепления, переехав в более комфортные резиденции, либо были вынуждены сделать это вследствие разрушения замков. 19 век: В 19 в. некоторые замки приобретают музейные функции, демонстрируя богатые частные коллекции. Зарождение общественного интереса к сохранению замков начинает формироваться в середине 19 в. Интересно, что если в 16-17 вв. Вена была центром, откуда поступали идеи и мастера, создававшие укрепления, то в 19 в. Вена уже поставляла идеи, направленные на сохранение памятников. С начала 1870-х гг. появляются и венгерские организации, занимавшиеся сохранение памятников. Правда, на первых этапах всё же больше внимания доставалось памятникам сакральной архитектуры. В конце 19 в. несколько замков были радикально "отреставрированы", впрочем, в реальности речь шла о реконструкциях в духе романтизма, которые хоть и выводили замки из аварийного состояния, но в то же время формировали новые фэнтезийные облики укреплений, не имевшие отношения к тому, как дела обстояли в 17-18 вв. 20 век: В начале 20 в. проводят первые консервации замковых руин. С момента образования в 1918 г. Чехословакии, работы над замками, которые курировали из Венгрии, были остановлены. В 1920-х - 1930-х гг. консервацией и реставрацией руин занимаются уже чешские и словацкие специалисты. С 1938 по начало 195о-х гг. пауза в работах над замковыми проектами, вызванная войной и послевоенными проблемами. С 1951 г. созданный в Братиславе Институт памятников стимулирует новый всплеск интереса к замкам. В 1960-х гг. 15 самых ценных из них были объявлены национальными памятниками. До конца 1980-х гг. были реставрационные и консервационные работы были проведены на нескольких десятках объектов. Впрочем, не во всех случаях качество работ была высокой. После 1989 г. роль государства, как централизованного органа, стимулирующего реставрационные и консервационные работы, начала быстро снижаться, но при этом возросло участие частных частных фондов/лиц и организаций в возрождении памятников. Самые важные из памятников были взяты под опеку такими меценатами, и есть надежда на то, что список исследуемых и возрождающихся памятников Словакии будет расширяться.

Волынский след в истории загадочного памятника Новую и довольно неожиданную информацию по теме "чигиринского" укрепления встретил в статье Jak Češi poznávali a osvojovali si Volyň (в переводе "Как чехи познавали и осваивали Волынь") 2021 г., где речь шла об уже известном нам художнике Франтишеке Звержине и о некоторых его работах, относящихся к Волыни. К свою удивлению, среди них было и уже известное нам "чигиринское" укрепление, только на этот раз отмечалось, что расположено оно на Волыни. Особенно интересно то, что вся история с привязкой памятника к району Чигирина вроде как берёт своё начало с публикации в польском издании "Tygodnik Ilustrowany" 1879 г. Однако, как оказалось, это была не первая публикация рисунка - 11 годами ранее (в 1868 г., если точнее) он был опубликован в чешском издании "Květy", и самое интересное - там ни про какой Чигирин речь не шла, и даже наоборот сообщалось, что памятник расположен на Волыни. Поскольку чигиринская версия появилась намного позднее волынской, то не исключаю, что чигиринская версия была плодом ошибки польского переиздания картинки, т.е. на самом деле изначально это изображение с чигиринскими краями не связывали. Но поскольку волынская версия выглядит ещё более странно, чем чигиринская, то нельзя не согласиться с автором чешской статьи - на самом деле памятник вряд ли был расположен в Украине, и куда больше шансов найти корни этого памятника (если он существовал) или образы, которые вдохновили на его создание (если он не существовал) где-то в районе Словении или в какой-то из соседних балканских стран, где жил и путешествовал автор, и где куда проще найти как рельеф, так и архитектурные формы близкие к тем, которые видим на изображении. Отдельно обращу внимание на то, что в тексте есть ориентир, мол, памятник находится "примерно в двух-трех почтовых станциях от австрийских границ", и, быть может, несмотря на всю ненадёжность ориентировок источника, именно эта деталь может отвечать действительности, однако речь может быть не о границей Австрии с Российской империей, а с каким-то из соседних государств, например, опять же с итальянскими, словенскими или балканскими землями. При этом привязка объекта к австрийской границе уменьшает вероятность того, что теоретически речь могла идти о районе Чигирина, с которым позднее будет связан этот рисунок. Но давайте по порядку. Вот перевод нужной части чешской статьи. Перевод машинный, местами откорректированный, местами не точный, но основную суть он позволяет понять: Обратите внимание, что в чешской версии чигиринская история появилась лишь в 1884 г., тогда как в польском варианте она прописалась в 1779 г. Пока сходу хочется задвинуть вот какую версию - быть может кто-то из поляков, увидевших это изображение в чешской публикации 1868 г., с неопределённой привязкой к Украине + упоминанием какой-то "церкви Самотина" вызвали некую ассоциацию со знаменитым богдановским краем - Суботовым, где имеется известная церковь. Но дело было во 2-й половине 19 в., не всё было так явно, как в наши дни, и каким-то образом "церковь Самотина" могла, например, как-то трансформироваться в "церковь Суботова", и возможно благодаря этому памятник переместился из Волыни в район Чигирина (т.е. поближе к резиденции Богдана Хмельницкого). Что касается чехов, то они, как логично предположить, полагали, что полякам виднее, где под их крылом такое было, и потому после польской корректировки 1879 г., чехи в свою очередь в 1884 г. могли просто повторить не свою "волынскую", а уже уже польскую "чигиринскую" версию. "Květy" от 13 февраля 1668 г. есть в открытом доступе, так что можем увидеть, как именно выглядит первоисточник. Вот страничка с якобы волынской церковью (которая 11 годами позднее превратится в укрепление в районе Чигирина): Подпись: Текстовая часть: Перевод (машинный с корректировками, но всё ещё не полностью точный):

В сборнике материалов конференции "Археологія & фортифікація України" (2019) на с. 239-242 есть статья, в которой речь идёт о загадочном укреплении, которому посвящена эта тема, а также приводятся интересные сведения об авторе рисунка - Франтишеке Звержине. И хотя Янина Диденко, автор статьи, не даёт ответ на то, что же было изображено на рисунке, и где именно оно находилось, она всё же на основе анализа творческого пути и стиля автора приходит к выводу, что художник нарисовал реально существовавший памятник. Что касается его расположения, то Я. Диденко не поддерживает версию о том, что это одно из укреплений города, но при этом склоняется к мнению, что этот памятник находился где-то неподалёку от Чигирина. Вот эта статья: Или в таком формате:

О положении издании в иерархии публикаций о замках Словакии Хотя существует довольно много разнообразных книг о словацких замках, это издание, насколько я понял, подошли к вопросу максимально сжато и структурно: сформировали наиболее актуальный на данный момент список объектов, и предоставили по каждому из них справочную информацию, дополненную графическими материалами. А поскольку работу выполнили авторы, профессионально связанные с изучением фортификации, историей архитектуры и археологией, то материал предоставлен в наиболее информативном формате - кратко, по сути, с акцентами на самом важном/интересном, с хорошо подобранными иллюстрациями и т.п. В общем, не научно-популярный копипаст, а такой себе солидный академический справочник. О структуре В "Предисловии" рассказывается о том, что эта книга продолжает серию замко-публикаций от издательства "Libri", о проблемах перевода (синхронизации между чешскими, словацкими и венгерскими терминами), и слова благодарности. Во "Введении" М. Плачек в двух словах описывает несколько веков замковой эволюции, а затем переходит к описанию концепции издания. Он рассказывает, какие объекты были выбраны, какие не подходили по нужным критериям. Автор приводит интересные сведения о типах объектов и терминологии для нужного типа укрепления в чешском, словацком и венгерских языках. Далее М. Плачек предоставляет краткий обзор авторов/книг, ранее освещавших ту же тему. Раздел вызывает интерес, поскольку при помощи авторских оценок становится понятно, какие издания в по теме словацких замков считаются фундаментальными, какие из них внесли наиболее значительный вклад в исследование темы, а какие в основном работали в лёгком стиле, направленном на повышении туристической привлекательности объектов. После этой части, слово берёт М. Бона, который последовательно даёт общий экскурс в развитие архитектуры словацких замков от момента их появления в средневековье и до раннего нового времени, когда замки постепенно вытесняются бастионными крепостями. Автор в формате чёткой структуры описывает различные этапы формирования замковой архитектуры, приводит примеры групп разнообразных архитектурных признаков (от планировок до отдельных деталей), описывает влияние событий в истории Словакии как на формирование сети укреплений, так и на их облик. Не обошли стороной и некоторые проблемы, поскольку в Словакии (также как и в Украине) есть замки с неустановленным местоположением, есть малоисследованные укрепления или те, руины которых не дают однозначных ответов на поставленные вопросы. "Каталог замков", как уже понятно из названия, приводит описания ок. 150 укреплений. История, архитектура, списки источников + иллюстрации. Всё кратко, но поскольку над изданием работали специалисты, то никакой воды в тексте, и иллюстрации также старались подбирать так, чтобы при помощи 1-2 изображений дать общее представление об укреплении. Издание укомплектовано большим количеством планов и графических реконструкций, которые лучше всего подходят для демонстрации многослойной и временами довольно сложной архитектуры словацких замков. В приложениях есть также краткий "Список спорных укреплений" (без иллюстраций, но с описанием проблематики). "Список сокращений", как и "Список изображений" пропустим. В "Списке источников" приведён обширный список публикаций, лежащий в основе справок энциклопедии. "Словарь" даёт определение терминов, которые могут вызвать затруднение у читателя. Нам они также могут быть интересны, поскольку дают представление о том, какими терминами оперируют чешско-словацкие исследователи (часть из них используется и у нас, часть у нас не используется вовсе). И завершает книгу Перечень локаций, позволяющий быстро осуществлять поиск в содержимом. О достоинствах Тут всё более-менее очевидно - авторы-специалисты вначале в общих чертах описывают положение дел, а затем приводят описания отдельных укреплений, с иллюстрациями (часть которых малоизвестны или эксклюзивные) и списками источников. Всё это даёт возможность как получить общее впечатление о памятнике, так и при желании углубить знакомство. Массивная база данных с наводками на ещё более массивный список источников - это и есть основное достоинство. К этому прилагается хоть и краткий, но всё же авторский и довольно интересный общий взгляд на общие тренды развития словацкой фортификации, который как минимум экономит время на знакомство с темой, а как максимум помогает выяснить, какие вопросы были освещены слабо или не освещены совсем. О недостатках Я пока ознакомился только со вступительной частью, и ещё не читал каждую из справок, так что полным и более взвешенным впечатлением возможно поделюсь позже (может уже после того, как смогу прочитать физическую версию книги, ощутив её так, как это планировали авторы), но пока кратко из того, чего недостаёт уже сейчас: Все иллюстрации чёрно-белые. Это в значительной степени снижает информативность, особенно когда знаешь, как выглядят цветные копии, где ты можем отличить камень от кирпича, землю от дерева и т.д. Очевидно, что цветная печать существенно подняла бы стоимость книги, но информативность также была бы повышена, что особенно важно, когда, к примеру, тебе нужно одним рисунком, фото или планом дать как можно больше данных о памятнике. Для сравнения чёрно-белый варианты из книги и версия, доступная в наши дни в Сети: Источник Нет общих исторических карт. Словакия (как и Украина) в разное время входила в сферы интересов разных государств, о чём немало сказано в текстах, но хотелось бы также иметь и визуализацию этого в формате карт, чтобы лучше понимать, при чём тут чехи, венгры, турки, поляки, немцы и т.д. Хотелось бы получить больше информации о тех странах и тех трендах, которые влияли на замковую архитектуру Словакии. Местами об этом можно встретить беглые упоминания как во вступлении так и в справках, но сходу показалось, что именно эта тема мало освещена, во всяком случае, у меня так и не получилось составить общее представление о том, откуда "дул ветер" тех или иных фортификационных новинок. Классификация и статистика. Несмотря на то, что авторы сформировали некие критерии, на основании которых составили список объектов, внутри итоговой группы условно "чистокровных" замков мы видим весьма разношерстные объекты, ведь, например, одно дело когда замок всегда был замком (т.е. в значении укреплённой резиденции частного владельца), а другое дело, когда в замки превращали, например, участки городских храмов. Есть и другие варианты классификаций: по типу собственности (королевские, частные), по функции (например приграничные укрепления, центы частных владений, укрепления для защиты ресурсов), по расположению (возвышенности, долины) и т.д. С учётом того, что была собрана серьёзная подборка объектов, было бы интересно, если бы их также дополнительно представили в виде различных категорий, которые бы помогли понять, какие тренды преобладали, а какие нет, и насколько. Это касается как типологии памятников, так и деталей. Блиц-пример по деталям - в книге отмечено, что замки в основном пользовались цистернами, а не колодцами, и вот в таких случаях не хватает дополнительных сведений, сколько замков с колодцами, сколько с цистернами, а для скольких сведений ни о том, ни о другом нет. Вероятно это тема для издания совсем другого типа, но уверен, что эти сведения есть даже в данной книге, просто они разрознены, разбросаны по страницам и потому о них сложно составить общее представление. Общее впечатление Хорошее издание, которое хочется приобрести даже после того, как получил в своё распоряжение оцифрованную версию. И хотя в Сети обо всех этих замках есть множество разных сведений, в наши дни, когда вокруг много любителей и непонятно откуда берущихся данных, важно под рукой иметь справочник, который даст взвешенный авторский взгляд со стороны специалистов, и снабдит ссылками на источники, где можно найти больше пищи для размышлений и анализа.

Год издания: 2007 Авторы: Мирослав Плачек (Miroslav Plaček), Мартин Бона (Martin Bóna) Издательство: Libri, Прага (Чехия) Язык: чешский. Есть отдельное издание на словацком. Формат: ? Переплёт: твёрдый. Бумага: ? Количество страниц: 390 Иллюстрации: 451 чёрно-белое изображение (планы, схемы, графических реконструкции, фото, гравюры, рисунки и пр.). Тираж: 2000 экз. ISBN: 978-80-7277-333-6 Книга на сайте издательства (тираж распродан) PDF версия Аннотация: Издание на чешском (слева) и словацком (справа): Источники: 1, 2 Оглавление: Перевод: Карта замков Словакии, упомянутых в книге: Примеры страниц:

Мне было известно о том, что О. Пламеницкая в последние годы жизни занималась адаптацией и доработкой своей кандидатской диссертации, но я также знал, что на момент смерти автора эта работа не была закончена, и потому был приятно удивлён, узнав, что монография всё же увидела свет. К сожалению, чуда не произошло - работа всё же в полном виде не была завершена, и всё же было найдено отличное, как на мой взгляд, решение - то, что автор успела подготовить к публикации, было опубликовано в печатном виде, но к этому прилагается бонус в виде несистематизированных "сырых" материалов, которые в скором времени (скорей всего в октябре) появятся на сайте издательства. Таким образом, в нашем распоряжении будут более-менее все основные материалы, которые должны были стать частью книги. Именно диссертация, касающаяся гражданской архитектуры Каменца, была первой комплексной работой О. Пламеницкой об одном из сегментов архитектуры Каменца, и так сложилось, что эта же работа была опубликована последней. Новая монография выполнена в стиле, в котором была сделана предыдущая работа автора, посвящённая фортификации Каменца - Castrum Camenecensis. Фортеця Кам’янець (2012). У О. Пламеницкой были планы по переизданию в таком же обновлённом формате Сакральної архітектура Кам’янця на Поділлі (2005), а также она хотела выпустить отдельную монографию о комплексе Замкового моста, но до этого, к сожалению, очередь так и не дошла. Увесистый 670-страничный "Castrum Camenecensis" вместе с 430-страничным "Civitas Camenecensis": Монографию ещё не читал, так что с более подробными впечатлениями ещё, надеюсь, ещё вернусь в эту тему. Будет интересно сравнить текст диссертации с текстом монографии, чтобы понять, где взгляды исследователя трансформировались, где дополнились, а где остались неизменными. Впрочем, уже при беглом просмотре становится заметно, что это не просто издание старой диссертации, нет, материал был значительно переработан, адаптирован, оброс новыми данными (в том числе и на основе материалов раскопок, проводившихся уже в 2000-х гг.), новыми версиями/гипотезами, иллюстрациями. И, конечно же, добавился вектор размышлений, связанный с уничтожением памятников архитектуры и археологии на участке Старого города. С этой точки зрения диссертация и монография имеют диаметрально разное эмоциональное наполнение - диссертация открывала впечатляющие перспективы исследования и регенерации старинной застройки города, а монография фактически констатирует крах этих надежд, и потому автор её характеризует как "исследование-реквием". Впрочем, и после смерти О. Пламеницкая всё также продолжает вести войну с теми, кто бездумно ведёт застройку Старого города, и эта книга, призванная побудить интерес к утраченному архитектурному наследию (особенно к такому малоизвестному, как гражданская застройка), конечно же, параллельно также будет стимулировать появление вопросов и претензий к участникам деструктивных процессов.

Рік видання: 2024 Автор: Ольга Пламеницька Видавництво: Абетка, Кам’янець-Подільський Мова: українська Формат: 25,3 х 20,8 х 2,2 см (84х108/16) Обкладинка: тверда Папір: крейдований Кількість сторінок: 432 Ілюстрації: велика кількість кольорових та чорно-білих планів, карт, схем, фотографій та ін. Наклад: ? ISBN: 978-966-682-427-4 Купити книгу на сайті видавництва Аннотація: Зміст: Приклади сторінок: Передмова:

Западная башня замка Нам довольно хорошо знакома восточная башня замка, поскольку она уцелела до наших дней и её можно со всех сторон пощупать. Нам почти ничего не известно о южной башне и лишь немного известно о северной (потому что они были частично или полностью разрушены ещё до того, как их успели нарисовать или сфотографировать, а их участки никогда не исследовали археологи). А вот в случае с западной башней совсем другая история - она была окончательно разрушена не так уж и давно (чуть более 70 лет назад), а в 1-й половине 20 в. поднималась на приличную высоту трёх ярусов (т.е. её сохранность была даже лучшей, чем у восточной башни, уцелевшей на высоту 2 ярусов). Нам также повезло, что несмотря на малое количество изображений замка, все они сделаны с разных ракурсов, что даёт возможность рассмотреть утраченную башню практически со всех сторон. Знакомство с башней не только даёт нам сведения о её архитектурных деталях, но также помогает повысить уровень знаний о схеме планировки замковых укреплений в целом. Самый раннее изображение западной башни можно увидеть на гравюре, созданной на основе рисунке Наполеона Орды в 1870-х гг. Вообще на этом этом изображении не совсем-то и можно понять, что именно изображено слева от восточной башни (той, которая дожила до наших дней), выглядит всё это как малопонятный набор стен. Если бы в память о западной башне сохранился лишь этот графический источник, то на его основе было бы сложно строить предположения об архитектурных особенностях башни. Источник Из сравнения рисунка с более поздними фото становится понятно, что перед нами вид на западную башню со стороны внутреннего двора. Поскольку тыльная часть башни к тому времени, вероятно, была утрачена, то художник одновременно мог видеть как наружные (фланковые) стены башни (ниже они выделены зелёным), так и одну или две фасовых стен (на рисунке одна из эти стен показана красным), но уже изнутри башни: Что именно видел Н. Орда становится понятно благодаря фото Михала Грейма начала 20 в. (?), сделанном более-менее с того же ракурса/направления, с которого 20+ лет ранее замок рисовал художник: Источник Здесь также вид на башню со стороны двора. По причине отсутствующей тыльной стены, мы одновременно видим часть стен снаружи, а часть изнутри. Как на рисунке Н. Орды, так и не фото М. Грейма видны бойницы, но фото предоставляет о расположении бойниц достоверные данные, в отличие от рисунка (как писал выше, в случае с восточной башней художник допускал ошибки, когда показывал количество и схему расположения бойниц). На фото 1-й четверти 20 в. из фонда С. Таранушенко (не исключено, что автором кадра был Евфимий Сецинский) вид на замок со стороны соседнего мыса, занимаемого Сутковецкой церковью. Тут хоть автор кадра находится намного ближе к замку, однако из-за более низкой точки съёмки и наличия других укреплений на переднем плане, западная башня видна лишь частично: Источник Здесь также заметно, что мы видим одну из наружных, а также одну из внутренних стен замка: Ольга Пламеницкая в своей статье "Замок в Сутковцах" (1992) опубликовала фото Ивана Косаревского, сделанное в 1944 г. Это особенно ценный кадр, поскольку, во-первых, здесь башня сфотографирована вблизи, и, во-вторых, это на данный момент самое позднее из известного мне фото башни, которую снесли восемью годами позднее. О. Пламеницкая в уже упомянутой статье [с. 148] сообщила, что "В Великую Отечественную войну башня была повреждена, и в 1952 г. разобрана". К сожалению, в статье нет сведений об источниках этой информации, и потому непонятно, где именно было упомянуто о разрушениях во время войны (интересно, при каких обстоятельствах это произошло?), о сносе, а также о том, где именно хранится фото. Как видим, те самые дальние стены, которые были видны на изображениях Н. Орды, М. Грейм и Е. Сецинского (?), к 1944 г. уже в значительной степени были разрушены (хотя полный масштаб разрушений по фото установить сложно). Возможно именно потому, что именно эта боковая (фланковая) стена уцелела лучше всего, она и была выбрана в качестве основного объекта интереса. Вполне вероятно, что И. Косаревский сделал не одно, а серию кадров в Сутковцах. И уж точно можно утверждать, что качество оригинального кадра наверняка позволяет рассмотреть множество деталей башни, которые трудно различимы на плохонькой копии фото из статьи. Надеюсь, что в дальнейшем получится добраться до этого кадра в хорошем качестве. Теперь давайте сменим ракурс и посмотрим на башню с юга, что мы можем сделать благодаря ещё одному прекрасному фото из фонда С. Таранушенко, сделанному (также не исключено, что Е. Сецинским) в 1-й четверти 19 в. Источник Чуть крупнее. Здесь видим как боковую (фланковую) стену, позднее попавшую на кадр И. Косаревского 1944 г., а также примыкавшую к ней лицевую (фасовую) стену башне-бастиончика. Хорошо выделяется поясок, делящий объём башни на две части, а также видна схема расположения бойниц, часть которых на фото уже видны со следами разрушений: Мы можем снова резко изменить ракурс благодаря прекрасному по своей информативности фото-коллажу начала 20 в. (?) от М. Грейма, где показан общий вид на замок с севера. Западная башня видна вдалеке справа: Источник Западная башня, чуть крупнее. Чёткости маловато, но это не мешает получать разного рода информацию: о высоте стен, о членении фасада, о расположении и количестве бойниц: На этом заканчивается скромная, но при этом довольно информативная коллекция кадров с видом на западную башню, которые мне известны на данный момент. Для полноты недостаёт кадра с напольной (западной - северо-западной) стороны замка, а также фото башни в интерьере, но кто знает, может и такие кадры где-то всё ещё хранятся и чуть позже всплывут в Сети. Пока же нет повода жаловаться, поскольку имеющиеся изображения помогают в общих чертах понять, как именно выглядели руины башни в конце 19 и в 1-й половине 20 в. А вот так участок башни выглядит в наши дни. Как видим, на месте западной башни никаких каменных фрагментов над поверхностью земли не уцелело (хотя не исключено, что ниже уровня земли всё же сохранились остатки фундаментов и фрагментов стен). Наверняка повреждения нижнему ярусу были нанесены в годы Второй мировой, когда на замчище обустраивали линию обороны (быть может с обустройством или использованием этих укреплений и были связаны те разрушения времён Второй мировой, о которых упоминала О. Пламеницкая). Источник Углубить знакомство с архитектурными особенностями башни помогает сопоставление старых изображений/фото с гипотетической реконструкцией 1980 г. авторства О. Пламеницкой. Фас и фланк башне-бастиончика на реконструкции и фото: С напольной стороны (со стороны ворот): Планировка трёх ярусов (всего в башне было не менее 4-х ярусов): В самом первом сообщении этой темы речь шла о туалете, существовавшем в восточной башне. Так вот, О. Пламеницкая предполагала, что аналогичный туалет существовал и в западной башне. Если присмотреться, то можно его обнаружить как на общей реконструкции замка, там и на плане 3 яруса башни: Также интересно сравнить фасы и фланки сохранившейся восточной башни с фасами и фланками утраченной западной башни. Фасы башен, выходящие на боковые склоны замкового мыса: Источник Фланки башен, выходящие на боковые склоны мыса: Источник Фланки башен, прикрывавшие напольную (в случае с западной башней) и тыльную (в случае с восточной) линии стен: Источник Сложно не заметить, что башни хоть и похожи по своим формам и планировкам, однако имеют некоторые отличия в деталях, что особенно хорошо заметно по разному расположению бойниц. В принципе, эта особенность (асимметрия в казалось бы идеально симметричном замке) хорошо показана на рисунках и планах О. Пламеницкой, но если не присматриваться, то можно не обратить внимание на то, что две башни (северная и восточная) имеют одну схему расположения бойниц, а две другие (западная и южная) укомплектованы бойницами по другой схеме. Тут, конечно, важно упомянуть, что о южной башне у нас вообще никаких сведений нет (она была разрушена ещё даже до появлении в Сутковцах Н. Орды, не говоря уж о фотографах), а от северной башни осталось крайне мало, так что нельзя с уверенностью заявить, что четыре башни замка образовывали две симметричные пары. Однако при этом с уверенностью можно утверждать то, что восточная башня (уцелевшая) и западная (утраченная в 1952 г.) не были копиями друг-друга. Западная башня вместе с перевёрнутой по горизонтали (для удобства сравнения) северной башней (она копирует восточную, так что подходит для сравнения). Хорошо заметно разное количество бойниц на всех ярусах фасов и фланков: Вот так две пары башен с разным расположением бойни показаны на плане от О. Пламеницкой (выделение цветом моё): Если присмотреться, то и на макетике замка (часть диплома О. Пламеницкой) также показана разная схема расположения бойниц у северной (слева от ворот) и западной (справа от ворот) башен: У меня пока нет чёткого понимания, с чем именно связана такая усложнённая схема расположения бойниц. Возможно это связано с желанием создать как можно больше комбинаций секторов обстрела самых уязвимых для атак участков стен, или же это как-то связано с расположением замка на местности (башни с одним типом бойниц расположены с видом на село, а две другие обращены на долину реки), или же был какой-то иной фактор, или же комбинация нескольких. В любом случае, это интересно, так что следует поискать нечто подобное в иных башне-бастионных замках Украины и ближайших соседей. Тут также стоит напомнить, что согласно исследования О. Пламеницкой (смотрите статью "Замок в Сутковцах", с. 153) северная и западная башня построены с использованием раствора известково-карбонатного типа (проще говоря, две напольные башни построены одновременно, первыми), тогда как восточная башня построена уже с использованием известково-песчано-карбонатного типа раствора, и, по мнению О. Пламеницкой, восточная башня была построена позже западной. И хотя регулярный замок (суда по данным исследования О. Пламеницкой) мог быть построен в несколько этапов, и эти разные этапы также могли бы послужить одним из вариантов объяснения разной схемы расположения бойниц в башнях, однако сведения всё того же исследования сообщают, что северная и западная башни построены в рамках одного этапа, и если у них схема расположения бойниц отличалась, то значит так было задумано. Правда, опять же стоит уточнить, что в случае с северной башней у нас слишком мало сведений о всём её облике. Ещё одно малозаметное отличие между восточной и западной башней заключается в схеме членения фасада. Если в случае с уцелевшей восточной башней можно видеть, что стены хоть и делит полувалик, но они расположены в одной плоскости (несмотря на излом). При этом в случае с западной башней, судя по старым фото, нижняя стены членил не полувалик, а скорее выступающий цоколь: Источник В целом же, как видим, несмотря на не такой уж и большой набор источников, о западной башне можно составить общее впечатление. По сути, она к началу Второй мировой войны сохранилась даже лучше восточной башни, и, вероятно, облик этой башни предоставил О. Пламеницкой важные сведения о высоте замковых стен и башен, а также о специфике замковой симметрии.

Загадочная деталь на гравюре Наполеона Орды К сожалению, в нашем распоряжении нет ни одного изображения замка 17-18 вв., так что мы не знаем, как именно в целом выглядели укрепления до того, как они превратились в руины. Самый раннее известное на данные момент изображение памятника - это рисунок Наполеона Орды, который в разных источниках датируется то началом, то серединой 1870-х гг. Замок на фрагменте гравюры, сделанной на основе рисунка Н. Орды: Источник Замок здесь показан как фоновый объект, местами руины изображены довольно абстрактно, и это мешает точно интерпретировать, что именно там показано - где заканчиваются руины стен, где начинаются руины башен, и т.п. И всё же при всей этой размытости образа одна деталь выглядит весьма интригующе, особенно с учётом того, что её вы не найдёте на более поздних изображениях замка. Речь о том, как именно художник показал верхний ярус ближайшей башни (которая дожила до наших дней). Судя по тому, что я вижу - автор не показывает, что стены верхнего яруса находились в одной плоскости с нижними ярусами, и, кажется, ровно наоборот - довольно чётко изображает, что в верхней части башня как бы расширялась: Также на рисунке видно что-то похожее на карниз (во всяком случае, так я интерпретировал штриховку между ярусами). Только если, к примеру, в случае с замками в Кудринцах или Кривче карниз венчал башни, и выше него уже располагалась кровля, то на гравюре с видом на замок в Сутковцах выглядит так, что над этим гипотетическим карнизом есть ещё один ярус: Пример простого карниза у башни Кудринецкого замка (Тернопольская обл.): Тут важно сделать парочку уточнений: Во-первых, гравюра - это не оригинал, а копия, сделанная на основе рисунка Н. Орды. Возможно гравюра весьма точно передала то, что было на рисунке (всё же издание гравюр Н. Орды проходило под контролем автора), а может в оригинале всё было не совсем так. К сожалению, рисунок-оригинал автора мне на глаза не попадался, так что не имел возможности сравнить два изображения. Во-вторых, известно, что рисунки Н. Орды не во всем точны. Много чего он показывал довольно достоверно/корректно, но всё же часть деталей он показывал с ошибками или искажениями, и гравюра с видом на памятники с. Сутковцы не исключение - с одной стороны общие образы замка и церкви хорошо узнаваемы и довольно точны, а многие детали показаны более-менее близкими к реальности, а с другой стороны другая часть деталей показана с ошибками или не показана вовсе (например, в случае с замком он неправильно показал количество бойниц в башне, есть ошибки и в облике церкви). Таким образом, у нас нет чёткой уверенности, как именно обстояли дела с верхним ярусом башни - точно ли автор более-менее правильно показал то, что увидел, или же здесь он допустил ошибку, показав то, чего не было. Если он не ошибся, то деталь имеет смысл очень пристально анализировать, а если это фантазия - то все дальнейшие рассуждения не имеют особого смысла. Но давайте всё же допустим, что это не фантазия, и что ошибки нет. Можно ли при помощи более поздних фото подтвердить или опровергнуть данные гравюры от Н. Орды? К сожалению, нет. Первые фото замка появились лет через 25-30 после создания рисунка, и к тому времени руины уже имели другой вид - часть укреплений была разобрана, а нужная нам башня, судя по всему, уменьшила свою высоту, во всяком случае, видим, что местное население уже даже успело потрепать второй ярус (там где на фото видны две бойницы), а то, что было расположено выше и вовсе исчезло: Замок на фрагменте фото Михала Грейма, начало 20 в. (?) Источник Разумеется, более поздние фото ещё более бесполезны в этом плане, поскольку замок на них целее не становился. Когда Ольга Пламеницкая в начале 1980-х гг. в рамках своих исследований замка занималась гипотетической реконструкцией облика укреплений, она исходила из того, что у нужной нам башни был ещё один утраченный оборонный ярус, однако в её гипотетической версии никакого расширения в верхней части башни не было - просто плоскости стен поднимались ещё на один ярус выше: Источник Источник Поскольку никто другой не предлагал свои версии графических реконструкций облика сохранившейся башни, то на этом короткий список вариантов заканчивается. Интерпретация Всё же попробую наступить на хрупкий лёд допущений, растущих из предположения, что на рисунке Н. Орды верхний ярус всё же показан более-менее достоверно. Что из этого следует? По рисунку не создаётся ощущение, что стены верхнего яруса были в одной плоскости со стенами яруса, расположенного ниже. Создаётся ощущение, что выше второго яруса бойниц находился некий карниз, который расширялся, формируя основу для верхнего боевого яруса, который был шире того, который был под ним. Если что-то подобное существовало, то гипотетическая реконструкция верхней части башни, предложенная О. Пламеницкой, не отражает реального облика башни. Но давайте пойдём ещё дальше и вспомним, что есть мнение о строительстве замка и церкви в Сутковцах в рамках одной строительной программы, т.е. как комплекса. Даже на основе того, что уцелело, можно утверждать, что в деталях замок и церковь действительно имеют некоторое сходство (выше уже писал о сходстве на уровне кладки, есть сходство в формах бойниц двух объектов, использования валиков для членения плоскостей фасадов и т.п.). Так вот, яркой отличительной особенностью церкви является пояс машикулей, и верхний оборонный ярус храма нависает над основным объёмом, потому что он вынесен наружу при помощи консолей. Так может подобный приём использовался не только у церкви, а и у замка? И может даже у замка был не только карниз, а также были машикули? Вообще, конечно, может показаться странной мысль о наличии машикулей у замка, который (как я пытался обосновать здесь) был построен уже в рамках бастионной концепции где-то ближе к рубежу 16-17 вв. Ну какие машикули у башен, имитирующих бастионы? Однако на самом деле не всё так просто. Дело в том, что машикули продолжали использоваться и в фортификации 16-17 вв. (башня замка в Остроге тому пример), и даже более того - машикули встречаются и в укреплениях, выполненных уже в бастионных формах. Замок Криш (Румыния) представляет собой интересный (и при этом не единственный) пример по теме того, как у довольно позднего замка (внешняя линия укреплений построена аж в 1670-х- 1680-х гг.), несмотря на использование элементов бастионной планировки, всё же имеются и машикули. Это неплохая иллюстрация по теме того, как бы мог выглядеть верхний ярус замка в Сутковцах, если допустить, что башня расширялась в верхней части, и если помимо карниза были ещё и машикули. Всё это, конечно, слишком далеко идущие выводы, если учесть, что в их основе не очень чёткое и, возможно, не очень точное изображение замка. Однако лучше всё же держать эту мысль в уме, чтобы, в случае обнаружения новых сведений о внешнем виде утраченных укреплений замка, либо подтвердить догадки, либо опровергнуть их. Так или иначе, рисунок Н. Орды это пока единственное изображение, где показана ныне утраченная верхняя часть замковой башни, и уже потому с этим источником нельзя не считаться.