Сутковцы (Сутківці): крипты и захоронения Покровской церкви

[Filin]

Тема захоронений, также как и тема росписей, на первый взгляд не имеет прямого отношения к вопросам архитектуры или фортификации, однако в случае с Сутковецкой церковью всё иначе, поскольку эти детали таят в себе ключи к вопросам датировки отдельных строительных периодов храма, а вместе с ним и замка.

Загадка могилы Александра Балабана

Вероятно самой ранней книгой, в которой была упомянута Сутковецкая церковь, является работа Александра Пршездецкого, изданная в 1841 г. [1] Храм там мелькнул в разделе, посвящённом роду Ярмолинецких, и одна деталь описания выглядела весьма интересно (приведу в переводе, оригинал ниже): "В Сутковецкой церкви, укреплённой башнями, под центральным столбом находится могила зятя Ярмолинских с надписью на камне: Тут лежит Балабан Ярмолинецкий и Сутковецкий пан".
 

Как мы знаем, Александр Балабан (? - 1637) стал владельцем села после того, как женился на Варваре Сутковецкой, дочери Ивана Сутковецкого (умер в 1593 г.), последнего представителя рода по мужской линии. Источники 2-й половины 19 в. приписывали Александру Балабану не только строительство замка в Сутковцах (об этом подробней в отдельной теме), но также и Сутковецкой церкви. С этой точки зрения упоминание о могиле А. Балабана в церкви выглядело особенно интригующе. 

В 1874 г. был опубликован источник, который фактически опровергал информацию о том, что А. Балабан был похоронен в Сутковцах. Источник приводил сведения о том, что А. Балабан умер в Странине (Ивано-Франковская обл.), где, кстати, был замок Балабанов, а похоронили его в укреплённом монастыре в Униве (Львовская обл.), где можно было увидеть надгробную плиту с эпитафией, текст которой привёл автор:

 

 

Однако это источник, напрямую не касавшийся темы истории Подолья и тем более истории Сутковцов, где-то около полувека оставался неизвестным для подольских исследователей, и потому тема с могилой А. Балабана в Сутковецкой церкви с его публикацией не была закрыта. 

В 1885 г. вышла статья [3] Юзефа Ролле о Ярмолинецких, и когда в рассказе дело дошло до Сутковцов, то автор сообщил о женитьбе А. Балана на Варваре Ярмолнецкой, о том, что А. Балабан построил в селе замок и оборонную церковь, а далее видим такой фрагмент: "[церковь] сводчатая, опирающаяся на мощный столб; под ним покоится прах основателя, как о том в самом деле свидетельствует славянская надпись, высеченная на камне: «Тут лежит Балабан Ярмолинецкий и Сутковецкий пан»". Как видим, сведения очень похожие на те, которые привёл А. Пршездецкий в 1842 г., однако Ю. Ролле дополнил их тем, что перевёл А. Балабана из рядового владельца в статус основателя двух самых значимых памятников Сутковцов.

В том же году была опубликована статья о Балабанах [4], где уже со ссылкой на Ю. Ролле сообщается о существовании могилы А. Балабана в Сутковецкой церкви:

В 1890 г. информация про могилу А. Балабана, вероятного основателя церкви, и камень с "читаемой надписью", расположенный в основании опорного столба, была приведена в "Географическом словаре Королевства Польского ..." [5]. Правда текст эпитафии был приведён с искажением - вместо "Ярмолинецкий и Сутковецкий пан" только "на Сутуковах пан".

В 1888 г. Сутковцы посетил Евфимий Сецинский и *барабанная дробь* не нашёл надгробной плиты А. Балабана или каких-либо признаков её существования. Ему удалось выйти на след плиты Ивана Сутковецкого (он умер в 1593 г., его надгробную плиту и в наши дни можно увидеть внутри храма, и об этом ещё отдельно напишу), но доказательств существования в храме захоронения А. Балабана автор не обнаружил. Тем не менее, Е. Сецинский считал, что плита всё же могла существовать, но была утеряна/пропала, при этом заметено, что автора в истории с плитой смущали некоторые детали, например, сам факт отсутствия плиты и странный титул Балабана, упомянутый в надписи. Также автор сообщил (а вслед за ним это будут повторять другие исследователи), что А. Балабан умер в 1646 г., хотя на самом деле это случилось в 1637 г.

В 1901 г. Виктор Гульдман пересказал данные Е. Сецинского, отметив, что тот плиты А. Балабана "уже не нашёл". В. Гульдман, судя по всему, также вполне верил, что плита существовала, но пропала. Судя по тексту, В. Гугльдман считал, что и А. Пршездецкий и Ю. Ролле видели плиту, хотя о визите в Сутковцы А. Пршездецкого нам ничего не известно (а его сообщение о плите по ряду причин выглядит подозрительно), а Ю. Ролле, судя по данным Е. Сецинского, просто пересказал информацию от А. Пршездецкого.

 

Григорий Павлуцкий в 1905 г. [8] также повторил сведения о якобы существовавшем и пропавшем надгробии А. Балабана со ссылкой на А. Пршездецкого:

 

К 1912 г. во взглядах Е. Сецинского наступил радикальный перелом, поскольку он узнал об источнике 1874 г., описывающем могилу А. Балабана в Униве. И вот уже в своей новой публикации [10] автор пишет, что вся история с плитой А. Балабана это ошибка, мол, А. Пршездецкий действительно был в Сутковецкой церкви и действительно видел плиту, но то была плита не А. Балабана, а Ивана Сутковецкого (та, которую в церкви можно увидеть и в наши дни), и что он просто неправильно прочитал славянскую надпись, данные о Балабане и Сутковецком смешались, и так появилась история о могиле А. Балабана и при этом в тень ушло вполне реальное надгробие Ивана Сутковецкого.

 

В публикации 1928 г. [10] Е. Сецинский снова упомянул историю про историю с могилой А. Балабана, сообщив, что на самом деле плиты, упомянутой В. Пршездецким в Сутковецкой церкви "нет и вероятно не было":

Владимир Сичинский, сын Е. Сецинского, в статье о Сутковецкой церкви [11], сославшись на публикацию отца, сообщил об ошибке с плитой, мол, плита не обнаружена и вообще сомнительно, что она существовала, и при этом всём автор почему-то предпочёл закончить на том, что может плита всё же и была, да только потерялась. Как в Сутковцах гипотетически могла быть могила А. Балабана, похороненного в Униве, В. Сичинский не стал объяснять.

Пока украинские исследователи более-менее сошлись во мнении, что могилы/плиты А. Балабана скорей всего в Сутковцах никогда и не было, польским исследователям приходилось тяжелее, поскольку они в основном для своих справок использовали публикации на польском языке, а таких было. Так Антоний Урбанский в том же 1929 г. в своей справке о достопримечательностях Сутковцов [12], кажется, делал выводы ещё с опорой на публикации конца 19 в., и потому у него плита А. Балабана всё ещё была в церкви "до недавнего времени":

В дальнейшем упоминания плиты/могилы А. Балабана и вовсе пропадают из публикацией исследователей, чему во многом способствовало и то, что по мере склонения исследователей к мысли, что церковь построена в 15 в., интерес к А. Балабану, как к возможному основателю храма, падал, пока не понизился до уж совсем малозначительной величины. Вполне вероятно, что тот же Е. Сецинский продолжил бы считать вероятной версию с большим вкладом А. Балабана в строительство памятников Сутковцов, если бы оказалась, что нужная плита в церкви действительно существовала, а поскольку история с плитой не подтвердилась, то из-за этого и связь А. Балабана с церковью могла сильно ослабеть. 

Вообще сама мысль о том, что А. Балабан (или кто-то из его семьи) в качестве места своего упокоения мог выбрать Сутковцы, расположенные в районе, истязаемом частыми татарскими набегами, сама по себе кажется маловероятной, тем более с учётом того, что у Балабанов было множество других куда более развитых и удалённых от порубежья локаций, и Унив с этой точки зрения выглядит куда более спокойной точкой, чем Сутковцы. 

Как сложилась судьба надгробия А. Балабана в Униве мне сходу выяснить не удалось, но я этим вопросом ещё займусь плотнее, когда доберусь до знакомства с историей и архитектурой Унивской Лавры. UPD. Я обратился к представителям Унивской Лавры с вопросом о надгробии, уцелело оно или нет, и получил такой вот лаконичный и печальный ответ: "Надгробок не вцілів". Остаётся надеяться, что где-то сохранилась хотя бы его фотография или рисунок.
 

Источники:

1. Aleksander Przeździecki. Podole, Wołyń, Ukraina. Obrazy miejsc i czasów t. 2. Wilno, 1841. S. 34.
2. Антоний Петрушевич. Сводная Галицко-pусская летопись с 1600 по 1700 год // Литературный сборник издаваемый Галицко-Русскою матицею, 1872 и 1873. Львов, 1874. С. 79-81.
3. Józef Apolinary Rolle. Jarmolińce i Malejowce // Kłosy: czasopismo illustrowane, tygodniowe. T. 40, nr 1039. Warszawa, 28 maja 1885. S. 345-346.
4. Подольские епархиальные ведомости. Прибавление к №4 [доступ через VPN]. Каменец-Подольский, 1885. С. 58.
5. Sutkowce // Słownik geograficzny Królestwa Polskiego i innych krajów słowiańskich, Tom XI. Warszawa, 1890. S. 610.
6. Евфимий Сецинский. Древнейшия православныя церкви в Подолии. I. Церковь-замок в селе Сутковцах Летичевскаго уезда (1889). С. 7, 12-14, 17.
7. Виктор Гульдман. Памятники старины в Подолии. Каменец-Подольский, 1901. С. 348-349.
8. Григорий Павлуцкий. Древности Украины: Выпуск I. Деревянные и каменные храмы [Доступ через VPN]. Киев, 1905. C. 49-50.
9. Евфимий Сецинский. Характерныя черты древнейших церквей Подолии [Доступ через VPN] // Православная Подолия, № 36. Каменец-Подольский, 1912. С. 846.
10. Євфимій Сіцінський. Оборонні замки Західнього Поділля XIV-XVII ст. Київ, 1928. С. 84.
11. Володимир Січинський. Сутківська твердиня // Записки Наукового Товариства ім. Шевченка, Том 150. Львів, 1929. С. 147.
12. Antoni Urbański. Pro memoria: 4-ta serja rozgromionych dworów kresowych. Warszawa, 1929. S. 56.

[Filin]

Надгробие Ивана Сутковецкого

Иван, умерший в 1593 г., был последним последним представителем рода Сутковецких по мужской линии. После его смерти Сутковецкие владения перешли к его дочери Варваре, которая вышла замуж за Александра Балабана в начале 17 в., тем самым передав Сутковцы от Сутковецких к Балабанам. Надгробие Ивана сохранилось до наших дней, и это ещё одна ценная деталь, которую используют для определения датировки церкви, мол, если могила и надгробие уже в 1593 г. находились в церкви, то храм не мог быть построена позже этой даты, хотя на самом деле всё не так однозначно, как минимум из-за того, что это надгробие могло менять своё местоположение, возможно даже не один раз, однако в какой именно версии церкви оно было установлено (ведь храм имел несколько строительных периодов), и в каком именно месте изначально была расположена могила с этим надгробием - вот это интересные вопросы, на которые не так-то и легко дать чёткие ответы. 

Пройдёмся по источникам, чтобы проследить историю приключений и "путешествий" надгробия по церкви. 

Выше, в рассказе о могиле А. Балабана, уже приводил справку 1841 г. от Александра Пшездецкого [1], который, как резонно предположил Е. Сецинский, скорей всего допустил ошибку, когда принял реально существовавшую плиту Ивана Сутковецкого за скорей всего никогда не существовавшую плиту Александра Балабана. Если всё так, то получается, что в 1-й половине 19 в. могила и надгробие И. Сутковецкого могли находиться в центральной части храма, где-то в районе центрального опорного столба. 

Вскоре после этого, в 1842 г., генерал-майор Флиге, военный губернатор Каменца, составил примечательный сборник сведений о различных достойных внимания достопримечательностях Подолья [2]. И вот среди них мы встречаем упоминание надгробия Ивана Сутковецкого, правда, без деталей о его расположении внутри храма. Тем не менее, это интересный источник, поскольку он явно даёт понять, что в начале 1840-х гг. плита была в церкви (при этом Флиге о плите А. Балабана ничего не упомянул, хотя Александр также был православным, и это лишний раз свидетельствует о том, что плита А. Балабана, которую буквально годом ранее якобы видел А. Пршездецкий, на самом деле не существовала, и что видел он на самом деле надгробие Сутковецкого). 

Очень интересные и даже уникальные сведения о плите И. Сутковецкого оставил нам Е. Сецинский в своей публикации 1889 г. [3]. Узнаём мы, что в Сутковецкой церкви в конце 19 в. делами ведал отец Георгий Липницкий, который заступил на этот пост после своего отца. Судя по приведённой информации, в 1840-х гг. плита Ивана Сутковецкого находилась возле столба (т.е. там, где "плиту А. Балабана" видел А. Пршездецкий). Вероятно, во время проведения одного из ремонтов (В. Сичинский позднее сообщил, что дело было в 1859 г., о чём речь пойдёт ниже), когда решили обновить пол, плиту, вероятно, лежавшую на полу, выковыряли и затем поступили как-то весьма непочтительно - перевернули её надписью вниз и вмуровали у порога в качестве плиты пола, причём когда выяснилось, что плита в нужное место не помещается, то у неё отбили нижнюю часть (да-да, плита, которая сохранилась до наших дней на самом деле не полная её версия). На новом месте у порога плита пролежала несколько десятилетий, "пока недавно" (где-то в 1880-х?) отец Георгий не вспомнил о ней, после чего плиту выковыряли, отец Георгий переписал надпись ...  и если вы подумали, что после осознания её древности и значимости священник решил исправить допущенную его отцом ошибку, найти для надгробия более подобающее место, то нет, ничего такого не произошло - после изучения надписей плиту вернули "на своё место, так, как она была", т.е. обратно положили лицом вниз у входа. Таким образом, во время визита 1888 г. Е. Сецинский плиту не видел, а её текст и описание внешнего вида, вероятно, привёл на основании описаний/записей отца Григория. Интересно также упоминания обнаружения обломка плиты на кладбище (вероятно того, который отбили, пытаясь втиснуть надгробие в узкое пространство у входа), жаль только, что этот фрагмент в итоге потеряли. В тексте Е. Сецинского есть и многие другие интересные мелкие детали:

В Государственном архиве Хмельницкой обл. сохранились весьма ценные черновики заметок Е. Сецинского (кстати, благодарю Дмитрия Бабюка за помощь в поиске этого источника), касающихся деятельности представителей родов Ярмолинецких и Сутковецких [4]. Среди этих записей есть и зарисовки плиты И. Сутковецкого, причём там показан также фрагмент ("обломок"), который в дальнейшем был утерян. Это изображения хорошо дополняют текст из его публикации 1889 г. (в которой вообще иллюстраций нет). 

 

Если я правильно понял, плита была изначально больше/длиннее. Нижнюю её половину отбили, содержимое одного из обломков нам известно (там написано "скій из Ярм"), а вот содержимое ещё одного сектора (отмеченного красной заливкой) нам не известно. 

 

В книге 1901 г. [5] Виктор Гульдман повторил сведения о плите, приведённые в публикации Е. Сецинского 1889 г. 

Григорий Павлуцкий в своей книге 1905 г. [6] кратко упомянул, что "В церкви сохранился надгробный камень последняго из Сутковских Ивана Дахновича (умер в 1593)", однако куда интересней то, что в этом издании была впервые опубликована фотография плиты, сделанная Е. Сецинским в 1889 или в 1901 гг., когда он фотографировал церковь.

В статье 1912 г. [7] Е. Сецинский добавил несколько новых деталей к истории плиты. Из примечания мы узнаём, что в около 1890 г. плиту снова извлекли из места у входа и вмуровали её в стену притвора, слева от входа, где она находится и в наши дни. На фото плиты выше видим, что уже и левый угол плиты успели отбить, возможно в процессе её извлечения из пола или монтажа в стенную нишу. Учитывая то, что эти события произошли вскоре после визита Е. Сецинского, то скорей всего он и стимулировал этот процесс, поскольку отца Георгия плита, судя по всему, и в формате дверного порога вполне устраивала. В статье Е. Сецинский также упоминает, что эта плита изначально находилась в другом месте, а именно - в центре храма, возле столба, и что изначально плита была на полу, а не в вертикальном положении, как она висит в церкви вот уже более 130 лет. 

 

В 1912 г. Михаил Грушевский, сославшись на статью Е. Сецинского того же года, упомянул надгробие [8], сообщив, что из представителей рода Сутковских нам известны Дахно и его сын "Иван Дахнович, последний из рода; после него сохранилось надгробие с кириллической надписью и гербом Корчак в их родовой церкви в Сутковцах":

Кстати, интересно, что М. Грушевский в своём коротком упоминании надгробия отметил наличие герба Корчак, тогда как Е. Сецинский на этой детали акцента не делал и герб не упоминал (герб и на прорисовке из черновика показан просто в виде трёх линий). Между прочим, Балабаны также пользовались гербом Корчак и не исключено, что этот герб на плите был одной из деталей, которые могли ввести в заблуждение А. Пршездецкого, который мог принять герб Ярмолинецких/Сутковецких за герб Балабанов. 

Е. Сецинский также упомянул о плите и привёл её надписи в книге 1928 г. [9]:

В 1929 г. Владимир Сичинский в своей статье о Сутковецкой церкви [10] уделил плите Ивана Сутковецкого довольно много внимания. Из новых деталей встречаем тут упоминание того, что плиту в полу у столба обнаружили во время ремонта 1859 г. Тут стоит вспомнить, что отец Георгий в 1888 г. сообщил Е. Сецинскому, что плиту обнаружили во время ремонта "более 50 лет назад", т.е. по этим данным ремонт состоялся не позднее 1838 г. или даже ранее, а если же на самом деле тот самый ремонт проводили в 1859 г., то по состоянию на 1888 г. ремонт состоялся 29 годами ранее. В общем, судя по данным В. Сичинского, отец Георгий ошибся в датировке момента проведения ремонта лет этак на 20. Правда в этом случае непонятно, как тогда её мог увидеть А. Пршездецкий в 1842 г.? Если он видел именно плиту И. Сутковецкого, то тогда получается, что более верна не дата "1859", а версия с ремонтом, который состоялся "более 50 лет назад".

Упоминание того, что о существовании плиты не подозревали, поскольку её "нашли" во время ремонта, намекает на то, что плиту ещё ранее 1850-х или 1840-х годов скрыли под деревянным (?) полом.

Также интересен палеографический анализ надписи, особенно мысль, что подобный шрифт также использовался чуть позже в изданиях, которые выпускала типография Балабанов в Стратине (Ивано-Франковская обл.). Таким образом видим косвенные признаки того, что ещё до того, как на смену Сутковецким в Сутковцах пришли Балабаны, оба рода уже соприкасались в едином культурном пространстве. Можно предложить ещё и такую мысль из категории фантастических - если бы А. Пршездецкий уж совсем глубоко бы копал, и если бы он разбирался в шрифтах, то не только "балабановский" герб, но и "балабановский" шрифт на надгробии также мог бы склонить его к выводу, что тут покоится представитель Балабанов, но вряд ли он копал так глубоко, ведь он даже не смог толком прочитать надпись на плите, где вполне явно и чётко было упомянуто имя усопшего. 

 

В более поздних публикациях ничего особенно нового и примечательного об этом надгробии мне не встречалось. 
 

Как мы уже знаем, около 1890 г. плита была вмонтирована в стену притвора, где она находится и сейчас. На этом месте плита выглядит довольно органично, она как бы вросла в стену, так что многие думаю, будто она там всегда и находилась, однако, как вы уже знаете, это не так. К сожалению, это место для размещения плиты вряд ли можно назвать удачным с точки зрения сохранения и демонстрации других архитектурных особенностей храма, поскольку плитой фактически закупорили одну из подошвенных бойниц.

Вот более-менее так плита выглядит в интерьере в наши дни:

Источник

Плитой закрыли канал вот этой бойницы:

Снаружи канал этой бойницы хорош заметен:

Источник

Казалось бы, что осознание ценности плиты, а также неуклонный рост статуса Покровской церкви должно было привести к особому вниманию и опеке, которой нужно было бы окружить единственное чудом сохранившееся надгробие последнего из Сутковецких, однако ничего подобного не произошло и даже наступил новый виток издевательств над плитой.

Я уже писал, что в конце 1990-х гг. росписи церкви, которые в 1980-х гг. начали приводить в порядок (что-то консервировали, что-то немного реставрировали) по воле священника и при как минимум молчаливом согласии общины были замазаны цементной штукатуркой, что вполне можно считать актом вандализма, на который даже в советский период не пошли. Вполне вероятно, что всё тогда же белокаменной надгробие Сутковецкого было покрашено мерзкой зелёной масляной краской! 

Покрашенное надгробие:

Источник

Конечно, можно сказать, что 1990-е были в некотором роде "тёмным" периодом, когда тёмные люди творили по незнанию много откровенно враждебных по отношению к памятнику дел, уничтожая итоги кропотливых трудов реставраторов. Однако и уж совсем в наши дни ничего не закончилось. Так уже лет 5-6 назад священник тогда ещё московского патриархата видимо посчитал старую версию покраски не совсем удачной, поскольку мало в таком облике православия, мало почёта, и нужно больше золота, и вуаля - вот вам уже новая версия покраски, по-богатому, а не то что раньше:

Источник

Как вижу, века идут, а священники в Сутковцах в своём отношении к древностям вверенного им памятника не сильно изменились - от батюшки, который в конце 1850-х гг. отбил от надгробия кусок, чтобы обустроить пол у входа, до батюшек наших дней, использующих надгробие конца 16 в. как разукрашку. 
 

Источники:

1. Aleksander Przeździecki. Podole, Wołyń, Ukraina. Obrazy miejsc i czasów t. 2. Wilno, 1841. S. 34.
2. Атлас Подольской губернии [Доступ через VPN] // Журнал министерства внутренних дел. Санкт-Петербург, 1843. С. 346.
3. Евфимий Сецинский. Древнейшия православныя церкви в Подолии. I. Церковь-замок в селе Сутковцах Летичевскаго уезда (1889). С. 7, 11, 17.
4. Євфимій Сіцінський. Чорнові записи про роди магнатів Ярмолінських і Сутковських (ХV–ХVІІІ ст.). 1888-1909 рр. // Державний архів Хмельницької області, ф. Р–3333, оп. 1, д. 6, л. 1–55.
5. Виктор Гульдман. Памятники старины в Подолии. Каменец-Подольский, 1901. С. 349.
6. Григорий Павлуцкий. Древности Украины: Выпуск I. Деревянные и каменные храмы [Доступ через VPN]. Киев, 1905. C. 49-50.
7. Евфимий Сецинский. Характерныя черты древнейших церквей Подолии [Доступ через VPN] // Православная Подолия, № 36. Каменец-Подольский, 1912. С. 846.
8. Михайло Грушевський. Історія України-Руси. Том VІ: Житє економічне, культурне, національне XIV-XVII віків. Київ-Львів, 1907. С. 380.
9. Євфимій Сіцінський. Оборонні замки Західнього Поділля XIV-XVII ст. Київ, 1928. С. 84.
10. Володимир Січинський. Сутківська твердиня // Записки Наукового Товариства ім. Шевченка, Том 150. Львів, 1929. С. 146.

[Filin]

Текст с надгробия Ивана Сутковецкого

В публикации 1889 г. Е. Сецинский сообщил, что ранее отец Георгий выковыривал надгробие с пола, после чего скопировал надписи. Однако, судя по всему, священник интересовался не столько стариной, сколько бюрократической стороной вопроса - и потому в его копии того, что было на плите, есть ряд неточностей, в композиции надписей, в шрифте и даже в форме плиты. Как уже писал выше, вероятно в черновиках Е. Сецинского сохранилась именно эта версия надписей, сделанная отцом Георгием. Точнее, вероятно, Е. Сецинский в своём черновике сделал копию с того, что ранее изобразил отец Георгий. Таким образом эта зарисовка скорей всего сделана около 1888 г., а около 1890 г. плиту уже подняли и вмуровали в стену притвора, так что после этого Е. Сецинский уже мог сделать более точную копию с того, что там было отмечено.

Копия Е. Сецинского ок. 1888 г, вероятно сделанная с более раннего рисунка отца Георгия:

Выше также есть фото надгробия Е. Сецинским, а также текст надписи был приведён В. Сичинским. 

Я решил немного дополнить эти сведения, чтобы чуть более наглядно показать, что и где там написано. Красным показал буквы, которые есть на плите, чёрным - то что отсутствует (либо по причине того, что резчик делал сокращения, либо по причине того, что некоторые части надгробия были утрачены). 

1. Верхняя часть:

2. Левая часть:

3. Правая часть:

Некоторые наблюдения:

• Когда подобна плита лежит на полу, то надписи можно читать просто обходя плиту с разных сторон. Когда же плита висит, т.е. находится не в том положении, в котором должна, то боковые надписи читать тяжело, ибо для этого приходится сворачивать голову в разные стороны. 
   
• О том, что Иван умер в 1593 г. упоминалось в ряде публикаций, а вот о том, что он умер 11 апреля упоминали намного реже, да и то дату приводили в старом и уже не знакомом большинству читателей стиле. 
   
• На надгробии указано название храма - Покровы Пресвятой Богородицы. Насколько я знаю, это самое ранее письменное упоминание церкви, да ещё и с её полным названием. Вообще церкви не так уж и редко переосвещали, в результате чего храмы меняли своё название, но тут, как видим, с конца 16 в. и по сегодняшний день храм был и остаётся Покровским. 
   
• Местами текст плохо читается, но мне кажется, что Иван тут подписан не как СуТьковский, а как СуДьковский. Из документов мы знаем, что село называли то СуТковцами, то СуДковцами. Так в документе 1578 г. (смотрите здесь, с. 293) село названо СуДковцами, и отмечено, что владеют им СуДковские, в документе 1583 г. село названо СуТковцами (там же, с 294), а из публикации Николая Крикуна (с. 231) мы узнаём, что в 17 в. поселение чаще называли СуДковцами, чем СуТковцами. Вполне возможно, что оба названия веками использовались параллельно, но если на надгробии действительно всё же написано "СуДьковский", то именно это упоминание на фоне других выгляди особенно интересно, поскольку именно так, через "Д", Иван во 2-й половине 16 в. мог именовать себя и своих предков.

P.S. Вообще когда представляешь, что эта плита 2,5 века пролежала на полу церкви, пережив множество войн, разорений храма и села, и даже периоды полного опустения Сутковцов (как, например, в 1681 г.), затем была спрятана под новым полом, затем снова обнаружена, выковыряна, изуродована, вставлена у порога надписями вниз, затем снова выковыряна, затем вставлена в стену притвора, пережила советский период, затем период вредоносного ремонта конца 1990-х, после чего ещё несколько раз в наши дни замазана краской, то сложно определить, какие именно времена с точки зрения этого надгробия были более варварскими.

Вообще, конечно, такой интересный и ценный памятник должен иметь свой отдельный информационный стенд внутри храма, где была бы рассказана его история и отмечена его значимость. 

[Filin]

О криптах/склепах, а также подземельях, подвалах для продовольствия и подземных ходах в сторону замка

В общих чертах ознакомившись с историями о гипотетической могиле Александра Балабана и о вполне реальном захоронении Ивана Сутковецкого, перейдём к вопросу с склепах/криптах, которые существовали в Сутковецкой церкви, и даже сохранились, но о которых в открытом доступе практически нет никаких сведений. 

Впервые об их существовании сообщил Евфимий Сецинский в уже известной нам публикации 1889 г. [1] Автор бегло упомянул, что "у правого и левого клиросов"  имеются "склепы", которые на тот момент были пустыми (т.е., скорее правильней было бы сказать, что они к тому времени уже были опустошены, при этом непонятно кем и когда). "Клиросы" - это апсиды/конхи, а "правая" и "левая" это относительно алтаря, т.е. автор сообщил, что на момент его осмотра церкви в районе "правой" (т.е. южной) и "левой" (т.е. северной) апсид существовали некие склепы, т.е. подземные камеры для погребений.

Так от Е. Сецинского мы узнаём о существовании двух отдельных крипт, расположенных в районах северной и южной апсид (выделены мной красными контурами на плане). Здесь также важно не только то, что было упомянуто автором, но и то, что не было упомянуто, а именно - на тот момент не было сведений о существовании крипт в каких-либо других частях храма. 

Источник: статья В. Сичинского 1929 г.

Григорий Павлуцкий значительную часть сведений о храме получил от Е. Сецинского, но при этом он был довольно самостоятельным исследователем, и к тому же Григорий бывал в Сутковцах, и потому его краткие сведения также не должны оставаться без внимания. В своей публикации 1905 г. [2] также сообщил о существовании "подвалов" , уточнив, что они были расположены под северной и южной (как я и показал выше на плане) апсидами/конхами/приделами храма:

Важная деталь - если Е. Сецинский сообщал, что "склепы ... в настоящее время пустые", то Г. Павлуцкий уже пишет, что они "теперь почти совершенно засыпаны землёй". Такая трансформация от состояния "пустые" до "засыпанных землёй" может объясняться тем, что в начале 20 в. церковь прошла через довольно радикальную реконструкцию, итоги которой вполне справедливо критикуют до сих пор. Вполне вероятно, что в тот период склепы, которые хоть и были опустошены, но вполне себе в целостном виде дожили до того времени, решили засыпать, ибо надобности в них больше не было, а вопросами историко-архитектурной значимости этих деталей памятника тогда проектировщики работ себе голову не забивали.

Ещё один интересный нюанс - то, что у Е. Сецинского было "склепами" у Г. Павлуцкого превратилось в какие-то безликие (с точки зрения функционального предназначения) "подвалы", но при этом есть новое добавление - сказано, что "по местным указаниям" (местные во все времена генерировали наибольшее количество мало чем обоснованных легенд, значительная часть которых жива и теперь) эти подвалы тянулись "далеко по направлению к замку", хотя Е. Сецинский, видевший в конце 19 в. эти помещений "пустыми", ни о каких ходах или каких-то намёках об их существовании не сообщал. И вот тут возникает вопрос - не видим ли мы именно в этом месте текста Г. Павлуцкого источник зарождения легенды о подземельях, якобы связывавших храм с замком? Не могло ли так статься, что видя некие полузасыпанные сводчатые подземные помещения, кто-то из молодых местных (кто уже не помнил, как было до засыпки, а может и кто-то из помнивших, но травящих байки, чтобы удивить заезжего "туриста") решил пустить слух, что это на самом деле это не просто засыпанная крипта, а начало подземелья, тянущегося в сторону замка.  

После публикации Г. Павлуцкого следует значительный перерыв почти в 25 лет, в течение которых о церкви писали часто, но о криптах (или каких-либо других подземных помещениях) там уже не упоминали, что вполне объяснимо, с учётом того, что они были засыпаны и не представляли значительного интереса, особенно в сравнении с другими куда более выразительными архитектурными деталями храма.

В 1929 г. Владимир Сичинский, сын Е. Сецинского, публикует свою монументальную статью о Сутковецкой церкви [3], где в двух местах упоминает "засыпанные" и "позднее заложенные" склепы. Тут, правда, непонятно, является ли "засипані" = "заложені" или же речь о том, что склепы не только засыпали, но и замуровали доступу к ним?

Выше приводил пример, что даже узнав о факте похорон Александра Балабана в Униве, В. Сичинский всё равно по непонятным причинам отметил, что не надгробие А. Балабана в церкви могло быть, но потерялось и пропало. Та же история и с подземельями - имея перед собой данные из публикации Е. Сецинского (+ то, что можно было почерпнуть из личного общения с отцом), В. Сичинский вместо того, чтобы притормозить ничем не подкреплённую версию о подземный ходах, предпочёл плеснуть масла в огонь, причём автор сообщил, что подобные легенды существуют буквально во всех населённых пунктах, где существовали укрепления, и всё же в данном случае близость замка и церкви сподвигла автора высказаться в пользу версии, что в данном конкретном случае связь между двумя укреплениями могла существовать. Теоретически можно допустить существование подобного хода, однако нам куда важнее, что нет признаков того, что такое было на практике, ибо ни один источник из тех, до которых я дотянулся, не упоминал ни о каком-то ходе из церкви в сторону замка, ни о ходе из замка в сторону церкви. Потому возникает вопрос, нужно ли гипотетически допускать существование детали, о явных признаках существование которой никто не упоминал?

После подземелья церкви снова выпадают из внимания исследователей, на этой раз на 30 лет. Проходит Вторая мировая война и наступает послевоенное время, и вот уже Григорий Логвин, представитель нового поколения советских исследователей, в своей мини-монографии [4] упоминает подземелья:

Как видим, авторское видение перевело подземные помещения из статуса склепов/крип в статус "подвала [кстати, непонятно, почему в едином числе, ведь крипт было две, возможно он обнаружил вход только в одну из них? - Filin], в котором можно было хранить большие запасы продовольствия и имущество жителей поселения". Сакральная функция по воле автора была полностью заменена складской, коей крипты, очевидно, не выполняли, во всяком случае в период функционирования храма. 

Г Логвин к описанию церкви также возвращался в монографиях 1968 и 1982 гг., однако там он "подвале" уже не упоминает.

Параллельно в тот период когда Г. Логвин окончательно "забыл" про крипты (или помнил, но попросту перестал уделять этим не самым выразительным деталям внимание в своих публикациях), Евгения Пламеницкая в 1970-х гг. начала исследования церкви, которые затем продолжились в 1980-х гг. Тогда обе крипты были обнаружены, исследованы, нанесены на планы и включены в проект реставрации. В моём распоряжении пока нет проекта того времени, однако его уменьшенная копия плохонького качества была опубликована в статье Ольги Пламеницкой 1994 г. [5] На этом изображении можно рассмотреть много интересных деталей, но в рамках данной темы главное то, что в показанном ниже сечении (по оси север-юг, вид с востока на запад) можно увидеть обе крипты (выделение красным моё - Filin), те самые, о которых писал Е. Сецинский ещё в 1889 г. Внешне обе крипты были одинаковыми (четырёхугольные помещения с полукруглыми сводами), но на сечении они показаны по разному по той причине, что у них была разная ориентация - северная крипта ориентирована по оси запад-восток (и потому на сечении видим её свод), а южная крипта ориентирована по оси север-юг, и потому свода тут мы не видим, хотя здесь он также был, просто тут камера показана сбоку.

Также обратите внимание, что в центральной части храма ниже уровня пола не показано никаких пустот, т.е. исследованиями того времени каких-либо крипт или подземелий в центральной части выявлено не было. 

В описании церкви 2000 г. [6] О. Пламеницкая кратко упомянула наличие двух крипт:

В 2006-2009 гг. была начата реставрация церкви по проекту Е. Пламеницкой, доработанному О. Пламеницкой. На самом первом этапе, когда проводились работы по осушению нижнего яруса стен и фундаментов, а также укрепление фундамента центрального столба, была полностью выбрана засыпка в центральной части храма. 

На этом фото от 17 января 2017 г. (вид со стороны входа в сторону алтаря) виден уже финал работ, когда шло укрепление столба, были установлены временные кирпичные столбы для временного пола, но самого пола ещё не было. Так у церкви появилось центральное подземное помещение, то ли временное, то ли постоянное, тогда ещё не решили.

Источник

В 2008 г. О. Пламеницкая опубликовала статью об исследованиях церкви [7], в которой, помимо всего прочего, были приведены новые интересные сведения о криптах. В статье сообщалось:

Цитата

Під час зведення північного та південного півкруглих об’ємів в підмурках стін четверика, як показали дослідження, було прорубано широкі отвори на ширину крипт, про що свідчать виразні сліди зрубаних торців стін (іл. 7). Підземний простір квадрифолію первісно використовувався, про що свідчить його пізніша одноразова засипка, в якій було вимурувано склепінчасті крипти.

Эту же информацию О. Пламеницкая привела и в статье о церкви 2017 г. [8]

Цитата

Выяснилось также, что фундаменты северной, западной и южной стен центрального объема были позднее прорублены и частично выбраны посередине, о чем свидетельствуют отчетливые следы срубленных торцов. Причиной стало то, что при возведении северной и южной экседр под ними были устроены сводчатые крипты, доступ в которые осуществлялся из центрального объема.

Здесь важный нюанс - согласно выводам О Пламеницкой крипты относились к тому же строительному периоду, что и апсиды (что видно и на плане, показанном ниже), пристроенные к предыдущей версии постройки, относящейся к более раннему строительному периоду. 

Упомянутая в тексте иллюстрация 7. Здесь акцент сделан на демонстрации срубленного торца в месте пролома в стене/фундаменте более старой версии храма, образованному во время пристройки боковый апсиды, когда для организации доступа к криптам потребовалось сделать какие-то проходы. Схема интересна также тем, что здесь в северной и южной апсидах показаны П-образные стены крипт:

Очень краткая, но очень интригующая и не совсем понятная информация содержится в словах "Підземний простір квадрифолію первісно використовувався". Тут нужно смотреть отчёты об исследованиях, где этот тезис может быть более детально развёрнут, но из приведённого текста следует, что был период, когда из этого подземного яруса вот точно также была выбрана засыпка, какое-то время он простоял так, но потом был за один раз засыпан. Эта информация вызывает много вопросов. Из этого краткого сообщения непонятно, то ли речь идёт о том, что на каком-то из этапов строительства землю из нижнего яруса вот точно также как в 2006-2007 гг. извлекали, а потом (всё во время стройки?) всё обратно засыпали, то ли речь о том, что был период, когда под полом существовал подземный ярус, как и в наши дни? Последняя версия порождает много вопросов, и вот некоторые из них:

• Как в таком случае в центре могла существовать (с конца 16 в.?) могила И. Сутковецкого? Или же та самая единоразовая засыпка произошла до его смерти, и могила там появилась позже?
   
• Как были организованы перекрытия между верхним и подземным ярусом?
   
• Была ли эта единоразовая засыпка произведена до возведения центрального столба или уже после? Дело в том, что во время исследований в 2006 г. выяснили, что столб стоит на очень кривом фундаменте (то ли так всё построили с самого начала, то ли изначально всё было ровно, но в какой-то момент фундаментная опора столба "поплыла"), но так или иначе, если бы после постройки столба подземный ярус был полым, как и в наши дни, то эта опасная для целостности всего храма конструктивная деформация наверняка была бы исправлена, однако этого не произошло, чему я пока вижу только одно объяснение - с момент постройки столба и до момента исследований 2006 г. фундамент столба был скрыт под землёй и потому не было заметно, что он "поплыл", как хорошо видно на этом фото от 26 декабря 2006 г.:
  
  
  Фото предоставлено Ольгой Пламеницкой.

Как вариант, возможно речь шла не о центральной части храма, а о подземном пространстве в районе апсид, где были сооружены крипты? Думаю, что на часть этих вопросов в дальнейшем всё же можно будет получить ответы, после того, как получится ознакомиться с материалами исследований 2006-2007 гг. 

В статье 2008 г. был также опубликован модифицированный вариант проекта реставрации/реконструкции церкви (знакомый нам по публикации 1994 г.), где помимо крипт уже видим показанный подземный ярус в центральной части:

Может показаться, что О. Пламеницкая так и панировала изначально - вынуть засыпку из центральной части, чтобы организовать там дополнительный подземный ярус, однако из более позднего личного общения с О. Пламеницкой я узнал, что на самом деле рассматривались разные сценарии - от сохранения подземного яруса до его засыпки до состояния на момент начала работ. Вот что автор мне об этом написала в январе 2013 г.:

Цитата

А в конце [реставрационных работ - Filin] нужно заменить пол. Ведь чтобы осушить памятник, мы выбрали землю внутри до основания фундамента, покрыли стены санирующей штукатуркой, которая вытянула всю влагу. Временный пол поставили на кирпичные столбики (денег на устройство нормального пола тогда не было), которые загромоздили весь подвал. Вначале думали после просушки подполье засыпать, потом стало жалко - вышел своеобразный музей. Чтобы его сохранить, нужно сделать прочный пол, по которому положить каменные плиты 1 яруса - ведь изначально подполья не было. ... И в музейчике под полом можно сделать интересную экспозицию. Как вариант - подполье можно и засыпать. Но этим нужно заниматься.

Между прочим, обратите внимание, что здесь О. Пламеницкая упомянула, что "изначально подполья не было", и это может служить доводом в пользу версии, что в статье 2008 г., где говорится о том, что Підземний простір квадрифолію первісно використовувався", то речь всё же шла не о центральной части. К сожалению, в то время я с головой погрузился в тему укреплений Каменца-Подольского, и темой Сутковцом интересовался слабо, так что я не стал уточнять детали, о чём сейчас сожалею.

К весне 2007 г. уже был сделанный временный пол, и в таком полу-законченном виде всё это продолжает существовать в наши дни. Вход в подвальный ярус обустроили в северо-западном углу нефа (отметил белым контуром):

Источник

Спуск в подвальный ярус:

Источник

Усиленное основание центрального столба, покрытое санирующей штукатуркой:

Источник

А вот на этих фото видим одну из крипт (южную, если я правильно понял). Такой вид на неё открывается из центральной части храма. Крипта небольшая, в виде четырёхугольника с полукруглым сводом. Вернитесь к показанному выше плану 2008 г. и вы увидите на нём то "окно", которое видно на фото. Очевидно, изначально его использовали для транспортировки гроба с верхнего яруса храма в нижнее помещение крипты:

Источник

Здесь видим простую структуру крипты - четырёхугольник с двумя торцевыми стенками (в одной из них "окно") и внутренней камерой, перекрытой полукруглым сводом:

Источник

И ещё парочка кадров той же крипты, используемой по назначению, т.е. в качестве места для хранения останков. Кому принадлежат эти костяки, найденные во время исследования храма, а также к какому периоду относятся, никто толком не знает. В дальнейшем их захоронили в общей могиле, расположенной справа от входа в церковь.

 
Источники: 1, 2

Северная крипта, вероятно, имеет аналогичное строение, только по какой-то непонятной причине обе крипты, вроде бы построенных одновременно, имеют разную ориентацию по сторонам света.

Конечно, автоматически возникают вопросы о том, когда именно были построены эти крипты, для кого они предназначались, кто там был захоронен, когда их прекратили использовать и т.д. Но на все эти вопросы у меня пока чётких ответов нет. 

Очевидно, что вопрос датировки крипт тесно связан с вопросом датировки храма, и именно потому я об этом так детально пишу. Так, к примеру, Е. Сецинский, В. Сичинский и все другие исследователи, считавшие, что четырёхконховая версия храма существовала уже во 2-й половине 15 в. (с чем я на данный момент не согласен), автоматически связывали крипты со строительной деятельностью Сутковецких и допускали, что там могли быть погребены представители нескольких поколений этого рода. При этом непонятно, почему же тогда при наличие у храма двух крипт, якобы появившихся ещё в 15 в., Иван Сутковецкий в конце 16 в. был почему-то захоронен не в одной из них, а в центральной части храма, возможно в каком-то простом саркофаге, накрытом надгробием, о котором детально писал выше. Если же четырёхконховая версия храма была построена уже при Иване Сутковецком во 2-й половине 16 в., то всё равно непонятно, почему Иван был захоронен не в крипте, и также непонятно, для кого предназначались крипты, если у Ивана не было наследников мужского пола и с его смертью род фактически пресёся. Если же квадрифолий возник уже в начале 17 в. при Александре Балабане (эта версия на данный момент мне кажется наиболее интересной и интригующей, особенно с учётом датировки регулярного замка), то вряд ли крипты предназначались для рода Балабанов, поскольку Сутковцы для Балабанов не имели статус основной резиденции (и как мы знаем, А. Балабан был захоронен в Унивской Лавре). Так что, возможно, всё было куда более прозаично, и не для шляхты (ни для Сутковецикх или Балабанов) предназначались крипты, а либо для погребения местных священников или же зажиточных жителей села. 

Подведём некоторые промежуточные итоги:

• У нас есть сведения о существовании крипт в северной и южной апсидах храма, но при этом нет сведений о том, что крипты или нечто подобное существовали в центральной части церкви или в других его частях. 
   
• О существовании крипт было известно в конце 19 в., они были вполне себе целыми, но не использовались, стояли пустыми. Во время одного из ремонтов, то ли в конце 19, то ли в начале 20 в., крипты засыпали. 
   
• Поскольку о криптах почти не было сведений, а в 20 в. они стояли уже засыпанными, то наличие этих деталей могли породить ряд мифов. Так, их могли принимать за доказательство существования подземного хода, ведущего к замку, или могли принимать за подземелья, где якобы могли хранить запасы на случай нападения неприятеля. Это особенно актуально для южной крипты, поскольку она была обустроена в апсиде, которая выходила на долину, за которой, на соседнем мысу, возвышался замок. Кроме того, свод этой крипты был ориентирован по оси север-юг, т.е. при взгляде из центра церкви внутрь этой засыпанной крипты это вполне могло сойти за некий засыпанный сводчатый ход.
  
  Ниже показана южная апсида церкви с криптой по отношению к участку замка. Попробуйте чисто-теоретически протянуть между этими двумя объектами гипотетический подземный тоннель (расстояние по прямой около 360 м., а не по прямой, да ещё и с учётом перепадов рельефа на порядок больше), который бы спускался с одного холма в долину, а потом поднимался к замку... Думаю, что стоимость сооружения такого хода вполне бы могла приравняться к стоимости возведения церкви, как минимум с точки зрения количества затраченного стройматериала и количества затраченных человеко-часов, не говоря уж о сложности работ, которые нужно было производить ниже уровня земли. И это мы не берём в расчёт то, что ни один из участков этого гипотетически существовавшего хода за последний век не был обнаружен и не проявил себя обвалами, как часто бывает в случае с подземельями. В общем, на данный момент мне постройка такого хода кажется экономически слишком трудозатратой, а с учётом отсутствия сколь-нибудь явных признаков существования такого хода я склонен считать всю эту историю не более чем легендой, причём вполне возможно, что "легенды" это даже слишком высокий статус, ибо намекает на некую древность предания и на его возможную реальную основу, спрятанную в далёком прошлом, тогда как в нашем случае мы можем иметь дело с довольно свежей байкой уже в основном 19 в.
  
  
  Источник: Google Earth.
• Г. Логвин сообщил, что "льох" (очевидно, одна из обнаруженных им крипт, возможно речь также южной) служил для хранения продовольствия и имущества местных жителей. Кстати, эту же историю (рискну допустить, что с основой именно на публикации Г. Логвина, ибо никто кроме него о таком не писал) много раз пересказывал туристам и местный батюшка (здесь или здесь, например), хотя уж ему-то точно должно было быть известно, для чего изначально использовались крипты, тем более, что с публикациями Е. Сецинского он был знаком.
   
• Очевидно, что существуют фото этих крипт, сделанные во время работ Е. Пламеницкой 1970-х - 1980-х гг., а также фото, сделанные уже во время работ О. Пламеницкой 2006-2007 гг., однако до этих материалов я пока не дотянулся, но надеюсь, что ещё дотянусь, благо они сохранились и к ним можно получить доступ. Так что думаю со временем мы о подземном ярусе получим больше дополнительных сведений.

 

Источники:

1. Евфимий Сецинский. Древнейшия православныя церкви в Подолии. I. Церковь-замок в селе Сутковцах Летичевскаго уезда (1889). С. 14-15.
2. Григорий Павлуцкий. Древности Украины: Выпуск I. Деревянные и каменные храмы [Доступ через VPN]. Киев, 1905. C. 49.
3. Володимир Січинський. Сутківська твердиня // Записки Наукового Товариства ім. Шевченка, Том 150. Львів, 1929. С. 147, 149, 152.
4. Григорій Логвин. Оборонні споруди в Сутківцях (1959).
5. Ольга Пламеницька. Початок мурованого оборонного будівництва на Поділлі // Архітектурна спадщина України, Випуск 1. Київ, 1994. С. 54.
6. Ольга Пламеницька. Церква-замок Покрова Богородиці // Пам’ятки архітектури та містобудування України. Довідник Державного реєстру національного культурного надбання. Київ, 2000. С. 271.
7. Ольга Пламеницька. Церква-донжон в Сутківцях (До питання типології середньовічного оборонного будівництва Поділля) // Українська академія мистецтва. Дослідницькі та науково-методичні праці, № 15. Київ, 2008.
8. Ольга Пламеницкая. Оборонительный квадрифолий в Сутковцах на Подолии // Arta, Vol. XXVI, nr. 1. Chișinău, 2017. P. 17.